Ладно. Тогда беру тех двоих, что сидят перед твоим шайтаном.
Вместо запорожца возьми другого третьего с этой скамьи.
Вот этого? турок указал на Минку Иванова. Зачем не этот скелет? Он сохнет в первый же месяц, и вы с Мустафой захотите содрать с меня его стоимость. И заломите как за здорового и сильного раба.
Ты не прав, эфенди. Этот раб хоть на вид и изможден, но сидит за веслом уже десять лет. Он крепок как степной тур. Возьми его, не пожалеешь. Я не обманываю тебя, клянусь Аллахом.
Вот как? Тогда прикажи расковать и его! Я тебе поверю на этот раз.
Раскованных рабов выгнали на палубу галеры и выстроили в ряд. С ними стал говорить Дауд-бей через своего раба переводчика:
Я ваш новый хозяин Дауд-бей! Я заплатил за вас деньги и на ближайшие два месяца вы мои рабы! Хочу сразу все предупредить! Мои люди умеют ловить беглых рабов. За попытку побега я прикажу отрезать беглецу ухо. За вторуювам выжгут один глаз. За проявление неповиновенияплети!
Рабы угрюмо молчали.
После этого всех их заставили сесть в шлюпку, куда погрузились и охрана с новым хозяином, и они оплыли от берега
***
В город их не повели. А прямо из порта погнали окружным путем в имение Дауд-бея.
Дауд в прошлом был сапахия и служил султану как положено, но благодаря взяткам сумел добиться от бейлер-бея льгот для себя, и стал именоваться купцом-поставщиком армии. В его имениях были маслобойни, и они снабжали войска санджака маслом.
Охрана у Дауда вся из рабов. Но это были рабы мусульмане, осужденные за различные преступления. Бей выкупал таких людей и делал из них охранников в своих имениях.
Его правой рукой был Али Чернобородый, в прошлом разбойник с большой дороги который грабил богатых купцов. Его схватили и привезли в Стамбул, где должны были казнить. Али хотели подвесить за ребро на крюк и так оставить до смерти. Но Дауд спас его от казни и стоило ему это сто динаров. Однако Али оправдал заплаченные за него деньги.
У большой развилки дорог Дауд-бей сказал своему подручному:
Бери вот этих рабов, Али, приказал ему бей. И гони в урочище Черная Скала. Тамошний надзиратель Бекир жаловался, что людей у него мало. И смотри, чтобы работа шла как надо.
Исполню, господин. Все рабы будут работать.
И смотри, чтобы никто не сбежал. И сам присматривай за работами. Бекир слишком мягок. Лишний раз боится палкой махнуть.
От меня никто не может сбежать, господин, и все будут работать. И тебе про это известно, мрачно заявил Чернобородый.
У этого человека было широкое лицо с крупными чертами и длинная, до пояса, черная борода, от неё он и получил свое прозвище.
Все бывает в первый раз, Али.
А ты, господин, отправишься в урочище Тихого Ручья?
Да, согласился Дауд-бей. Надо проверить, как там Саид справляется с работой. А ты кроме маслобойни, проследи за тем, как отправят партию рабынь в Стамбул.
Уже отправляют? удивился Али.
Да. Сам султан мой заказчик. Вернее не он сам, а Кизляр-ага султана Блистательной Порты. Сам главный евнух падишаха Блистательной Порты.
Он заказал у тебя товар, господин?
Да. И для султанского гарема девушки идут самые лучшие. И цена не ниже чем по 8-10 тысяч динаров за каждую. Это позволит мне в будущем стать поставщиком султана. И тебе от того кое-что перепадет, мой Али
***
У Дауд-бея было несколько прибыльных имений, что приносили ему не менее 40 тысяч динаров в год. Да еще работорговля давала ему не менее 20 тысяч. Но торговал Дауд только женщинами и мальчиками для удовольствий. С «черными» рабами он не связывался.
В товаре для гаремов он понимал толк, и знал, из каких девочек могут выйти настоящие красавицы. Поэтому, он по дешевке скупал на базарах соплячек, и отправлял в замки Черная Скала и Тихий Ручей, где они содержались в течение трех-четырех лет. На них тратились большие деньги в смысле воспитания и нарядов. Но затем они перепродавались за цену в 30 раз превышавшую, затраченную. Дауд умел ждать.
И вот сейчас о его товаре прослышали в Стамбуле. И главный евнух султана Мухаммеда IV Авджи пожелал купить у него три девушки в возрасте от 12 до 15 лет. Они должны быть послушны и должны уметь доставить удовольствие султану. Ибо последняя женщина понравившаяся повелителю Порога Справедливости оказалась весьма строптивой.
Дауд уверил евнуха, что все его женщины воспитаны как раз для того чтобы быть любимыми одалисками гаремов. Ведь он не продавал только что захваченных полонянок. Нет. Он сам воспитывал рабынь
***
Федор Мятелев и его товарищи быстро шагали в веренице невольников, которых для верности привязали между собой веревками.
Я чувствовал, что так и будет, Федор, тихо произнес Ржев. Мы идем прочь от порта и ненавистной галеры-каторги.
Думаешь, нас там пирогами кормить станут? Слыхал, что турок сказал? За побег отрежут ухо.
Так это если поймают. Или ты перестал верить в свою счастливую звезду? Не ты ли когда-то говорил мне, что ты удачлив?
То давно было. Да видно отвернулась от меня моя удача. Я за веслом в том мог убедиться.
Ты не забывай, что я знаю турецкий. И смогу выдать себя за турка.
Это хорошо, Вася. Но для того чтобы выдать себя за турка стоит освободиться от внимания надсмотрщиков и достать себе одежду как у турок.
Эй, вы! один из всадников прикрикнул на них и стеганул Федора плетью по спине. Не болтать, собаки! Отродья поганых гяурских сук!
Далее пришлось идти молча
Глава 2Молодой гетман Юрий Хмельницкий. (Январь, 1660 год).
1
Чигирин: ставка гетмана Юрия Хмельницкого.
Молодой гетман Юрий пошел не в своего отца гетмана Богдана. Не вышел он ни статью, ни умом. Не то, что его погибший старший брат Тимош, который был настоящим богатырем и славным воином. Юрий вырос худощавым, узкоплечим и вид имел болезненный.
На его бледном лице залегла печать тревоги, а под глазами появились синие круги от бессонницы. Бремя гетманской булавы стало для него непосильным.
Он сидел в тех самых покоях, где некогда заседал со своими полковниками его отец. Отсюда Богдан мог быстро управлять Украиной, и отсюда мчались его гонцы с приказами во все концы и эти приказы исполнялись. Но с тех пор прошло время и утекло много воды. Новый хозяин был слаб, и его мало кто слушал
***
Юрий щегольски одет в добротный малиновый кафтан, подпоясанный желтым шелковым кушаком. На его левом боку турецкая сабля с золотой насечкой по шлифованному клинку. Она досталась ему от Выговского вместе с булавой гетмана. На ногах Хмельницкого желтые модные сапоги из тисненой кожи на каблуках.
«Батько, мысленно обратился к отцу молодой гетман. Батько, отчего ты не научил меня, как держать всех этих полковников в руках? Как заставить их повиноваться? Они трепетали от одного твоего взгляда! Отчего я не могу этого? Отчего они смотрят на меня столь дерзко? Мне казалось, что все будет просто. Что мне помогут. Они обещали мне помощь! Они говорили, что сила имени твоего сплотит многих под моей булавой. Но не вижу того на деле! Каждый хочет урвать чего-то для себя. И каждый просит. Могу ли я им дать все, что они хотят? Почему никто не желает служить честно?»
Юрий, когда его сделали гетманом на раде в Гармановцах, думал что, получив булаву, имя его отца сразу станет для него щитом. И дела в Украине потекут сами по себе. Он верил, что все негоразды возникли от того, что Выговский узурпировал гетманскую булаву и вызвал тем недовольство большинства полковников. А его, сына Богдана, избрали по закону и праву и потому все сразу же наладится.
Молодой гетман отправился в город-крепость Чигирин, что был гетманской столицей при его отце. Ему посоветовали управлять Украиной отсюда. Но уже первый месяц гетманства принес Хмельницкому многочисленные проблемы. Полковники Яким Сомко, Семен Подбайло, Василий Золотаренко, Иван Екимович и Иван Брюховецкий вместо того чтобы оказывать помощь молодому Хмельницкому в управлении страной снова перессорились. С гетманом они считались мало, полагая, что он должен быть послушен им, ибо был зело молод, нерешителен, излишне труслив. Они постоянно спорили по поводу то того, то иного. Ни один вопрос быстро не решался. Даже самые мелкие дела вызывали острые противоречия.