В новом помещении, куда его бросили, было просторно, и там он увидел Василия Ржева. Федор бросился ему на шею и, мог бы поклясться, что никогда и никому так не радовался.
Вася!
Федор! Чего ты? тот отстранился от него. С ума спятил?
Вася! Я рад тебя видеть! Если бы ты знал как я рад!
И я рад. Но ты меня пугаешь.
Какое это счастье просто поговорить с кем-то. А тем более с другом. Ты не поймешь этого, Вася.
Да откуда ты свалился, Федор?
Не спрашивай. Не дай те господь попасть в такое место. За веслом галеры в сотни раз лучше будет. Там где я былживет настоящий страх, Вася. Три дня я там сидел. И три дня смотрел ему в лицо. Думал, сдохну там во тьме и сырости среди костей человеческих.
Ржев понял, что пережил стремянной стрелец. Он просидел несколько дней в каменном мешке, в каких турки любили морить врагов. Они знали, как нагнать на человека страх и как сломать его.
А я все время здесь вот. С чего это пузатый турок решил нас снова вместе свести?
Попали мы с тобой как кур во щи, Вася. И, боюсь, просто так отсюда не вырвемся.
Не вырвемся? задумчиво спросил Ржев.
Второй раз он нам бежать не даст. Турок не дурак.
Мне Дауд-бей предложил отправиться в Стамбул.
Что? Федор опустился на охапку грязной соломы.
Ржев сел с ним рядом.
Ты чего сказал-то, Вася? Турок поможет тебе до Стамбула добраться? Так?
Он знает кто я такой, Федя. Знает.
Чего знает? не понял Мятелев.
Кто я на самом деле знает. Не ты ли сказал ему?
Чего? Мятелев отодвинулся от Ржева. Чего я сказать то мог? Я пузатого турка и не видывал. Меня в подземелье кинули, и там я говорил только с тем, кто мне еду носил. А чего он знает то этот Дауд-бей?
Про то, что я не просто так из Москвы послан и про то, что я не простой ратник дворянского ополчения.
Федор засмеялся.
Чего скалишься? обиделся Ржев.
Так ты сам много раз про то говорил. Забыл? И говорил в присутствии Адике.
Да что она могла понять в том?
Я те говорил, что не простая это девка. Слушать она умеет, Вася. И не по её ли милости мы к турку в плен снова угодили? Думал про то? Федор посмотрел на друга.
Адике? Она сама хотела уйти из плена. Зачем ей это? Попались мы случайно, и она снова стала рабой.
Как бы не так. Случайно! Скажешь тоже. Нас взяли ночью в горах, когда повстанцев громили в долине.
И что с того? Не говори плохо про Адике. Даже если она и рассказала чего по слабости своей женской. Пытки испугалась. Что с того?
Если бы испугалась, Вася. Здается мне, что она с самого начала подослана к нам была. Причаровала она тебя, Вася. И это худо. Но впрочем, мы все равно уже в лапах турка. Скажи лучше, чего он говорил тебе?
Дауд-бей?
А то кто же.
Хочет, чтобы я ему про царского человека в Крыму рассказал. И за это обещает нам с тобой пропуск в Стамбул.
Нам?
Да. Он и тебя отпустит, ежели я ему все скажу.
Вона как! вскричал Мятелев. Не врет, думаешь?
Федор!
А чего? Я и не чаял возможности вырваться отсюда уже.
Не думаешь ли ты, что я предам моего государя?
Мятелев спохватился. И вправду подземный каземат сделал с ним что-то странное. И сейчас он подумал не о судьбе царского человека в Бахчисарае, но подумал только о себе лично
***
Федор Мятелев мало понимал в том, что волновало Василия Ржева. Политические хитрости Приказа тайных дел были ему не совсем понятны. Но в страшное подземелье ему больше не хотелось.
Если ты не согласишься, Вася, то давай сразу найдем себе быструю смерть.
Смерть? не понял приятеля Ржев.
Именно смерть. Ведь можно броситься на стражу и погибнуть в бою.
И что это даст? Нужно не просто погибнуть. Нужно принести пользу. Понимаешь, про что я говорю, Федор?
Обратно в сырой каземат к истлевшим останкам на полу я не хочу. Ты там не был и тебе этого не понять. Когда турок-охранник запирал двери, на меня вместе с темнотой нападала такая тоска, что хоть волком вой.
А я не хочу становиться евнухом. Ты знаешь, что Дауд обещал мне это?
Чего? не совсем понял Федор. Это что-то вроде мерина?
Да.
Ну, это совсем не смерть в каземате и не смерть от пытки. На колу умирать страшно, а это
Федор! Ржев грозно посмотрел на друга. Прекрати насмешки свои. Привык скалить зубы. Я не желаю евнухом быть. Тем более что Адике мне нравится. А на кой я ей в качестве евнуха?
Снова ты заладил про свою Адике. Чем она так тебя зацепила? Ведь и смотреть то не на что.
А как Марта Лисовская? парировал его выпад Ржев. Там есть на что посмотреть?
Сравнил тоже. Да Марта лакомый кус для самого султана.
Адике еще молода, но поверь мне, через год-два, она затмит не только твою Марту, но кого угодно.
Федор покачал головой. Он, конечно, не хотел сказать, что Адике уродина. Но, по его мнению, девица была слишком худосочна
***
В соседней камере в этот же время Дауд-бей допрашивал еще одного раба. Это был ни кто иной, как Минка Иванов. Его взяли люди Дауда в порту Трапезунда, когда он пытался проникнуть на генуэзскую галеру.
Палачи развели огонь и готовили инструменты для пытки.
Так ты, по-прежнему, думаешь молчать, гяур?
А чего я могу тебе сказать, эфенди? по-турецки ответил Минка. За годы рабства он выучил язык врагов, хотя на галере и старался это скрыть. Про то, как сбежал? Так многие сбежали тогда из твоего замка. Чего меня-то про это пытать?
Я все знаю о побеге, гяур. И не это меня интересует.
А что же тогда?
Те самые люди, что сидели с тобой рядом на скамье у весла. Они интересуют меня.
Это на галере «Меч падишаха»?
Они сидели рядом с тобой долго. И ты не можешь не знать о них ничего. Они ведь разговаривали? И ты слышал о чем.
И это все про что тебе знать надобно? Дак чего же ты, эфенди, пытку для меня готовишь? Такое я могу тебе и без неё рассказать.
Хорошо. Но палачи пусть пока рядом побудут. Мало ли, что. Вдруг понадобится тебе память прочистить.
Они много про что болтали. Но зачем тебе разговоры рабов с галеры?
То не твоего ума дела, гяур. Твое дело на мои вопросы отвечать, строго ответил Минке турок.
Готов, эфенди.
Дауд-бей понял, какая удача сама попала к нему в руки. Этот раб уже порядком устал от рабства и если дать ему кое-что, он сможет стать полезным. Он отлично умел ломать вот таких, как этот гяур по имени Минка.
Кто такие те двое, что сидели рядом с тобой?
Они поначалу мне странными показались. Один сперва украинским шляхтичем назвался Комарницким. А затем сказал, что он стремянной стрелец государева полка из детей боярских Федор Мятелев. Второй дворянин Василий Ржев из дворянского ополчения Шереметева. Их в плен взяли. Я поначалу понял, что во время битвы. Но затем оказалосьнет.
Что это значит?
В Крым они сами прибыли. Так из их разговоров получалось.
Дауд задумался. А девка Али Чернобородого отлично умеет слушать, хоть и молода. Эти двое посланцы московских воевод!
А с чего ты взял, что они прибыли в Крым сами?
Дак много они о том ночами болтали. Мне их разговоры спать мешали. Мы-то на одной скамье сидели. Ржев много говорил про дом некоего мурзы Али рядом с Бахчисараем. Он жил там долго. И по всему было видать не в положении раба.
Али? Ты сказал Али?
Они так про него болтали, эфенди. Так и говорили мурза Али, что служил какому-то знатному татарину. Но имя его я запамятовал.
Мурза который служил? Тогда его господин должен сидеть высоко. Мурзы служат лишь хану, калге или.
Они звали его беем. Но имени не могу припомнить.
Значит, в доме мурзы Али говоришь? Под Бахчисараем?
Верно. И этот мурза помогал им. Но затем что-то там у них разладилось. Еще они про царевича татарского много болтали. Я много раз то слышал.
Царевич? Мюрад Гирей?
Верно, эфенди. Так ты и сам ведаешь.
Дауд-бей все понял. Ай да гяур Минка. Больше ему не стоило допрашивать Василия Ржева. Он и сам понял кто человек московского царя в Бахчисарае. Мурза Али! Слуга Селим-бея приближенного самого хана Мехмед Гирея! Вот это источник информации! От него русский царь может знать все, что делается при дворе хана и даже о том, что происходит в Стамбуле!
Минка изумился выражению лица Дауд-бея. Но тот быстро овладел собой.
Ты, гяур, много полезного мне сообщил. Но ты убежал от меня, и я вынужден был заплатить за новых рабов для галеры «Меч падишаха». Ты нанес мне убыток. Но я не накажу тебя строго, если ты станешь моим слугой.