Пройдя мимо стола и стула, Люкан толкнул двери на террасу. Балкон был узким, но протянулся вдоль всего крыла, и он пошел вдоль перил, окидывая взглядом территорию санатория, усеянную скелетообразными деревьями и пожухшей травой. Он представил людей, которые лежали здесь со знанием, что в их телах поселилось что-то неизлечимое, понимающих, что пациенты вроде них исчезали из таких же вот комнат и не потому, что шли на поправку и их выписывали.
Они были пленниками здесь, изолированные от общества не по своей вине.
Склонившись над ограждением, Люкан посмотрел вниз, вдоль здания. С его точки обзора громадность строения поражала. Но не высота от уровня земли, не уходящие вширь огромные крылья здания, протягивающиеся в стороны до бесконечности, до самого горизонта.
Несмотря на столько этажей, на балконы, никто не выглядывала наружу так, как это делал сейчас он.
Кроме него, ну, может еще Мэйхэма и Эйпекса, никто не поднимался сюда. Колония располагалась под землей, в обширном кроличьем лабиринте подвальных уровней.
Санаторий был просто идеальным местом для группы избегающих солнечного света вампиров, занимающихся производством наркотиков. Намного приятней той системы туннелей, вырытых «очумелыми ручками», в которой они жили ранее. Хотя сам переезд прошел не без проблем. Примерно двести заключенных умерли после переезда сюда, что-то в местной среде стало последней каплей, подкосившей их жалкое существование, их изношенные сердца и больные легкие отказали.
Хорошо, что здесь был спускной желоб для трупов.
Как и в те времена, когда здесь лечили людей в терминальной стадии, мертвых просто сбросили в шахту длиной в тысячу футов, выходящую к основанию холма, на котором располагалось здание. Но в отличие от людей, чьи тела необходимо было вывозить, вампиры не нуждались в транспортировке по рельсовым путям. Требовалось лишь немного солнечного света, а пепел был таким мелкодисперсным, что ветер разносил его подобно снегу.
Красивая ночь, сказал он в пустоту.
И подумал о женщине.
Рио.
Волка внутри него тянуло к ней, словно она знала имя его души и произносила его на частоте, доступной ему одному словно она заглянула внутрь него и простила ему все грехи, его плохую родословную, неправедные поступки с момента заключения.
Но люди не умели читать мысли. Они даже не знали о существовании вампиров и что некоторые клыкастые кровопийцы связывалисьдобровольно или нетс оборотнями. И от таких браков рождались дети, которых нигде не принимали.
И которых по ложному обвинению отправили в колонию, управляемую злыми аристократами и потом, что еще хуже, безумной доморощенной преступницей.
Черт, пробормотал он.
Женщина была всего лишь инструментом в игре, к которой он утрачивал интерес. Ничем кроме.
Что с ним не так, черт возьми.
Отворачиваясь от вида голых деревьев и мертвой листвы на земле, Люкан представил, как выглядела терраса каких-то девяносто лет назад, кровати, прикованные к полу, словно их могло унести течением или ветром.
Он видел эти снимки в архивном отделе в подвале. Читал карточки мертвых ну, пролистал их.
Он чувствовал себя таким же беспомощным как те затравленные пациенты на черно-белых фотографиях, не к чему стремиться, без права выбора, без обозримого будущего.
Его тошнило от себя, тошнило от этого места, тошнило от всего, и Люкан вернулся внутрь. И, как и всегда, прежде чем покинуть этаж, он должен был заглянуть в палату напротив. Пятьсот восемнадцатую.
В отличие от процедурных помещений в передней части здания, в этих комнатах не было выхода на террасу и всего одно окно. Кровати аналогичные. Но не было ни столов, ни стульев.
Изучая информацию в архиве, он выяснил, что сюда перевозили тех, кто был в шаге от смерти. Им больше не нужна терапия свежим воздухом. Они знали, что значит смена палаты на противоположную по коридору?
Наверняка.
Также как и он все понимал, когда пришли его кузены с тем выражением во взглядах он знал, что они убьют его и был готов сражаться.
Но вместо этого его ложно обвинили в убийстве вампира, тем самым навсегда убрали его с дороги, не замарав при этом руки в крови.
Трусы. Они всегда были трусами.
Люкан направился к лестнице в конце крыла. И толкнув скрипучую пожарную дверь, он бегом спустился по ступеням, заваленным мусором и пустыми пивными банками, расплавленными свечами и потускневшими красными шарами, которые, как считали люди, любили собирать призраки детей.
И с каждым своим шагом он думал о человеческой женщине в переулке.
Как она может участвовать в этом ужасном бизнесе?
И нет, он не был сексистом.
Даже говнюк вроде него не стал бы связываться с наркоторговлей, будь у него выбор.
Но, может, у нее тоже не было выбора. Может, онакак он. В ловушке.
Но она играла в опасные игры. Одно дело быть на стороне поставщика, как он. Распространение товара на улицахвот где часто убивали людей, и она погрязла в этом дерьме.
С другой стороны, она поднялась и ушла после того, как ее сбила машина, словно какая-то Чудо-Женщина.
Очевидно, она была бессмертной.
Глава 10
Рио пришла в себя, охнув и вздрогнув, вскинув голову вверх. Прежде чем она смогла сосредоточиться на окружающем пространстве, ее внимание поглотила оценка физического состояния: затылок разрывался от боли, во рту торчал кляп, и она не могла пошевелить ни руками, ни ногами
Она сидела на стуле. Была привязана к стулу с прямой спинкой, руки скованны за ее спиной, лодыжки спаяны вместе.
И впереди нее падала вода.
Вода? Секунду это был фонтан?
Она проморгалась, чтобы прояснить зрение, и невозможное показалось анекдотичным но трансформировалось в признание «да, это было на самом деле»: перед ней в пяти футах действительно находился белый мраморный фонтан, и с каждый мгновением детали становились все четче. От широкой чаши до стилизованного резного карпа в центре, который стоял на хвосте и, изгибаясь, выпускал воду из пасти. Такому фонтану место в каком-нибудь замке или музее.
Ивот неожиданностьостальная часть комнаты была такой же помпезной: огромные полотна лимонного шелка закрывали, без сомнений, высокие узкие окна, пол выложен мраморной плиткой в черно-белой шахматной раскладке, а стены увешаны картинами с пасторальными сценками.
Но разве декор имел значение. Неважно где онав копии Версаля или же в наркопритоненужно выбираться отсюда.
Потянув руки, Рио напрягла ноги и получила большой каталог болевых ощущений. Резкая боль стреляла в шее, словно ее голову били преимущественно по левой стороне, плечи стянуло от напряжения, как и квадрицепсы. Все что ниже колен онемело с обеих сторон, и сложно сказать, хорошо это или плохо. Наверное, плохо, потому что ей придется бежать, а не чувствуя ног далеко не удрать.
Провернув запястья, она ничего не добилась, а лодыжки были так крепко стянуты, что удавку придется удалять хирургическим путем
Ты очнулась.
Рио распахнула глаза. Моцарт?
Голос раздался прямо позади нее; но когда она оглянулась назад, то не увидела ничего кроме декораций. Посмотрела в другую сторонуаналогично, и у нее возникло ощущение, что он отступал с поля зрения, скрывая себя.
Как всегда.
Перед ней появилась рука, выдергивая кляп.
Прошу прощения, если доставка «Убер» была неаккуратна.
Рио сделала глубокий вдох. Еще один.
Это была не доставка, сказала она хрипло. И если ты хотел увидеть меня, я могла прийти сама.
Но так ты бы узнала, где я живу.
Они убьют ее. Даже показать одну эту комнату в доме Моцартаогромное нарушение секретности его жизни.
Когда-нибудь слышал о повязках на глаза? Ее слова звучали слитно, она намеренно искажала речь. А если ты не хотел, чтобы я знала твой адрес, могли бы встретиться на нейтральной территории.
Я люблю принимать у себя.
Неправда. Ты отказываешься от личных встреч.
Что ж, скажем так: твоя уникальная харизма соблазнила меня.
Он перемещался позади нее, вне ее поля зрения, обувь с жесткой подошвой с резким стуком опускалась на твердый каменный пол. Пока мужчина прохаживался, Рио искала что-нибудь с отражающей поверхностью. Фонтан ей не поможет, но был не растопленный камин с орнаментом и березовыми дровами а на каминной доске стояли дорогие золотые часы, которые работали. Склонив голову, она смогла бы уловить отражение на круглом стекле поверх циферблата.
Но она не особо преуспела в установлении личности.
Ты создала проблему для меня, пробормотал Моцарт.
А ты подарил мне два сотрясения. Мы квиты?
Нет, боюсь, что нет. Мики был хреновым человеком, но очень полезным для меня.
Я не убивала его.
Я думал, ты не лжешь.
Так я и не лгу.
Хорошо, что по части Мики ей не нужно было притворяться. Она вряд ли смогла бы сейчас правдоподобно плести новую чушь. Старыео ее личности и том, чем она занималась на улицахбыли для нее как дорога домой: протоптанный маршрут, по которому двигаешься на автомате.
Я пришла к нему и обнаружила его труп.
Я не верю тебе.
Пытаясь найти правдоподобное оправданиехотя она и говорила правдуРио представила Мики на его грязном диване, выглядевший так, будто Эл Банди запнулся и рухнул прямо в фильм Джордана Пила.
Моцарт снова принялся вышагивать.
Тыамбициозная женщина.
Сейчас ты можешь меня отпустить?
Я изучил твое прошлое. И ничего не нашел.
Только ее поддельную и ничем не примечательную личность.
Не все живут насыщенной жизнью.
Ты сослужила мне хорошую службу.
Я знаю. И если ты не убьешь меня за то, чего я не совершала, я продолжу работать на тебя.
Если ты хотела его работу, могла просто попросить.
Я, так или иначе, выполняла его работу. Убив его, только добавила бы себе забот.
Пока шел разговор, Рио прислушивалась к звукам за пределами помещения. Запахам. Всему, что происходило снаружи. Часы над камином сообщали, что сейчас семь часовдолжно быть утра. Она не могла проваляться в отключке до темноты.
Как они вытащили меня из моей квартиры? спросила она, хотя могла догадаться, что похитители вынесли ее через раздвижные двери на террасу.
Ты оглушила шокером моего друга.
Ты ожидал, что я пожму ему руку после того, как он огрел меня по темечку? За лодыжки протащил по моему ковру?
Раздался тихий смех.
Рио, Рио, как мне с тобой поступить.
Ты натянешь мешок мне на голову, отстегнешь от этого стула и вернешь меня в мою квартиру. Я официально займу место Мики, впрочем, в его штаб-квартире я работать не стану, отвратное место.
Так уверена, что я отпущу тебя.
Да. Потому что иначе у тебя выпадет два элемента с вершины пищевой цепи. И кем ты нас заменишь?
Это моя проблема, не твоя.
Ятвое решение.
Последовала длинная пауза, и Рио выпрямилась, насколько могла, на стуле.
Так что?
Рука опустилась на ее плечо, и Рио дернулась. Когда Моцарт сжал хватку, боль стрельнула вдоль руки.
Как мне с тобой поступить, произнес он мрачно.
Рио закрыла глаза, вспоминая судорожный телефонный звонок, который получила прямо перед встречей с поставщиком.
Ладно, пробормотала она. Пофиг. Я убила Мики, и мне совсем не жаль.
Зачем солгала?
Рио натянула веревки вокруг запястий.
Я же здесь не гостья, верно? И судя по тому, что мне известно о твоем финансовом положении, ты можешь позволить себе заменить этот чудесный мраморный пол, если его зальют кровью. Значит, трудоемкая уборка не помешает тебе всадить мне в лоб пулю.
Последовала долгая пауза.
Рио, я ненавижу лжецов. Охренеть как ненавижу.
Перед ее лицом возникла черно-белая фотография, и она мгновенно узнала этот снимок. Его сделали с расстояния во время ее выпускного из академии ФБР, на тайной церемонии, где было запрещено вести видео и тем более фотосъемку.
Ее лицо было моложе и круглее, но эта улыбка? Больше ее никто не видел.
К счастью для себя, пробормотал Моцарт, у меня есть друзья повсюду.
Так вот как она умрет, подумала Рио.
С тех пор как она обнаружила тело своего брата на полу его спальни, Рио гадала, какой будет ее смерть. Погибнет ли она в автокатастрофе или от болезни. Будет ли ее смерть мучительной или пройдет в тумане обезболивающих препаратов? Будет ли она быстрой или медленной.
На часть этих вопросов она получит ответ сегодня. Очень скоро.
Странно, она вспомнила о пожилой паре, которая вышла из травмпункта прошлой ночью, мужчина и женщина помогали друг другу не просто выйти из здания, но шли бок о бок к главному финалу.
Офицер Эрнандес-Герреро, как мне с тобой поступить.
Рио закрыла глаза и начала беззвучно молиться. Принимая все во внимание, этот вопрос был риторическим
Предплечье пронзил острый укол иглы, и она резко опустила взгляд вправо.
Игла для подкожных инъекций торчала из ее бицепса, и она охнула, пытаясь покрутить конечностью, чтобы избавить от инородного тела. Но разве могла она
Все замедлилось, не просто функции ее теладыхание, сердечный ритм, мыслительные процессыно и окружающая действительность, весь мир тянулся как патока.
Перед тем как лишиться сознания, Рио увидела антикварные золотые часы, с причудливыми завитками и красивыми римскими цифрами им самое место в спальне принцессы.
А потом она перестала что-либо чувствовать и осознавать.
Глава 11
Вечером, как только тьма позволила покинуть удушливую клетку санатория, Люкан материализовался в центре Колдвелла. Он принял форму на крыше клуба, рядом с которым встретил ту женщину. И собрав свою телесную форму из молекул, Люкан подошвами ботинок ощутил громкие басы под собой, а в ветре уловил запахи людей, стоявших в очереди у входа.
Люкан взял переносной телефон, который ему вручили. Ответа от Рио все еще не было.
Он звонил ей четыре раза с момента их встречи.
Хотя женщина сказала, что они встретятся снова, у него не было ни времени, ни места встречи. Он появился здесь потому что разве были другие варианты?
Она умерла днем от внутренних повреждений? Ее убили?
Уволили старым-криминальным способом, сразу в могилу?
Подойдя к линии крыши, Люкан посмотрел вниз. Переулок был пуст, ничего кроме разбросанного мусора, машины, припаркованной на обочине, ряда мусорных контейнеров, недавно опустошенных каким-то лентяем или тунеядцемкрышки и грязные мусорные пасти открыты. Когда ветер сменил направление, температура стала откровенно холодной, несвойственное сезону тепло растворилось, зима снова расправила крылья.