Я снова обхватила член губами и глубоко, насколько смогла, опустилась до самого корня. Постепенно, выпуская его из своего плена, я яростно сосала, облепив головку языком и чувствуя, как как она обретает форму сладкой конфеты, с которой не хочется расставаться. Сбившись в дыхании, и в обилии своих слюней я выпустила член. Лиам резко перекинул меня через себя, ловко уложив на спину. Он лег на меня, опираясь на свои локти и колени, зажав мою голову в свои ладони. Тяжесть его тела приятно осела на меня, я чувствовала, как в мой влажный пах упирается твердый пресс Лиама, мой живот нагревался от тепла его широкой груди.
Лиам снял с меня повязку и между нами установился прямой путь, подсвеченным страстным возбуждением и зрительным отражением друг друга. Он смотрел на меня, а я проваливалась в глубину его светлых глаз, и не знала, существует ли там дно, о которое можно опереться или я вечно буду тонуть в них.
Прежде чем войти в меня, он прикоснулся ладонью к моей щеке и дотронулся губами до моих губ. Легко, нежно, совсем без языка. Я-то помню, как юнец старался засунуть в меня свой языкрезко, и как можно глубже. Поэтому такой вариант мягкого поцелуя от Лиама, все равно, что падение вниз с высокого водопада. Настолько быстро и стремительно, что внизу моего живота появилась приятная сосущая тяжесть. Я судорожно обхватила его руками и ногами и сразу же почувствовала полное погружение в себя. Лиам заполнил своим органом не только влагалище, но и кажется всю меня, без остатка. Всё мелочное, всё обыденное, лишнее, стыдное, даже влечение к Люку, все вышло из меня, под напором его неутомимого члена. Осталось только абсолютная наполненность Лиамом. Его любовью и безграничной нежностью.
Я никогда не испытывала такие острые ощущения от фрикций. Внутри бурлило и гудело, как разворошенный улей. Этот гудящий комок становился шире, готовясь разорваться на мелкие кусочки в любую секунду. Мы двигались в унисон, то разрываясь в бедрах, то стремясь навстречу друг другу. Кожа Лиама покрылась мелкими капельками пота, которые становились прохладными под моими руками, каждый его мускул был наряжен и я, обнимая его, чувствовала крепость мужского тела, как каменную глыбу.
В руках и ногах начала расстилаться паутина сладостной истомы, которая обволакивала меня, делая нечувствительными все мои кончики пальцев. Лиам опустил голову в ложбинку моей шеи, горячо обдав дыханием и от его волос, ударили в нос знакомые нотки муската. Нечувствительность, с мгновенной скоростью, стала ползти вверх по венам, как до нее только что плыло возбуждение и вдруг, все точки, которые обозначились в моем теле, центр живота, и кончики моих пальцев, соединились и наружу, навстречу члену Лиаму, выплеснулся мощный взрыв. Я изогнулась и кричала, одновременно плакала и смеялась. Я никогда! Никогда не проходила сквозь подобные ощущения. Я только что, впервые в жизни, испытала настоящий оргазм! Пусть такой смешной. Пусть не такой красивый, как показывают в кино. Но он был! Он обволок меня, как паук свою жертву, плотно сжал и только потом стал медленно отпускать от себя, оставляя меня в еле заметной подрагивающей истоме. Еле заметном сладострастии. Еле заметном изменении во мне, как в женщине. Я не была раньше ею, оказывается Я только что ею родилась
Мы лежали обнявшись. Я на левом боку, Лиам за мной. Мы сложили вместе ноги, как фигуры в тетрисе, прижались всеми точками своего тела к друг другу. Я ощущала его ровное дыхание над головой и гладила его длинные пальцы, сжимавшие мое тело. Если этот сон закончится, и я сейчас проснусья умру. Это озарение постепенно проявлялось во мне, удивляя своей резонностью и в тоже время отравляя своей правдой.
Я неторопливо закрыла глаза и даже не почувствовала, как провалилась в бездну.
Глава 7
Кромешная тьма. Но я все равно разглядела обои в спальне, в которой только что проснулась. Они не были золотистыми. Мебель в спальне идентичная той, что была в мире Люка или Венсана, что разумно наводило на мысль, что эта мебель была выбрано мной, а не кем иначе.
Скорее всего я сменила мир, (я так легко уже об этом говорю) когда в этом уже спала. Поэтому только проснувшись и осознав смену спальни, я почувствовала себя бездыханной рыбой, выброшенной на берег. Не было ни желания, ни мотивации.
Подогнув к груди колени, я сидела в постели и слушала звуки, доносившиеся с ванной комнаты. Сейчас я узнаю, кто здесь. Венсан? Люк?
Вот щёлкнула дверца шкафчика. Замолчал урчащий кран. Тишина. Мягко качнулась дверная ручка.
Три. Два. Один
Дорогая, ты все же проснулась?
Я, со стоном рухнула в постель. Это мир Венсана. Венсана, который разом умудрялся быть ненавистным и привлекательным.
Сегодня выходной, мы собирались в галерею, от меня не ускользнул внимательный взгляд Венсана.
Я молчала. Я не собиралась прощать этому насильнику его деяния.
Венсан подошел ко мне и одним рывком поднял с постели.
Одевайся.
Нет, я чуть не заплакала. Никуда с ним не хочу. Я плохо себя чувствую и хочу полежать в постели.
Но как же так? Все было запланировано. Столько людей будет нас ждать.
Он потрогал мой лоб.
Ты горишь!
Отвернувшись от него, я мысленно благодарила свой организм за помощь. Все что угодно, только не с ним. Я еще чувствовала в себе Лиама и не хотела отпускать это ощущение.
Бесполезно ждать улучшений. Я позвоню, предупрежу, чтобы нас не ждали, голос его был тверд и сосредоточен.
Ну уж нет. Только не это. Я перехватила его руку и, собирая все свое обаяние в кучу, стараясь честно, глядя в его светло-серые глаза, как можно печальнее проговорить:
Нет, ты можешь пойти. Мне нужен покой и сон. Долгий сон.
Но я планировал день для тебя. Не представляю, что теперь делать одному, он присел на кровать и на мгновение задумался.
К вечеру мне станет лучше, вот увидишь. А ты сходи, извинись за меня и наслаждайся. Мне очень жаль, что я пропущу такое событие, но мне нужно поспать, а тебе просто необходимо сходить, я изворачивалась как могла, и мое слезливое прошение не прошло даром.
Я бы предпочел статься и поухаживать за тобой.
Я буду спать, начала злиться я. Не надо за мной ухаживать, я не больная.
Венсан откинул голову и с прищуром посмотрел на меня. Он сложил руки перед собой и долго молчал. Рубашка золотистого цвета выгодно подчеркивала его загар и проседь в волнистых волосах. Профиль у Венсана был хищный, и он подозрительно разглядывал меня, пытаясь найти хоть одну лживую нотку в моей слаженной песне. Он меня пугал и восхищал одновременно.
Будет действительно лучше, если ты немного поспишь. Ты мало спишь, много думаешь. Иногда я ловлю на себе совершенно чужой взгляд, но все же тыпрежняя настырная дурочка.
Я пристально посмотрела на Венсана и ответила, умышленно игнорируя сомнительный комплимент.
Обещаю, что буду спать до посинения. И пусть мне приснится что-то хорошее. Замечательное. Волшебное.
Не могу тебе пожелать того же, Венсан поднялся и проверил свой телефон.
Почему?
Ты же помнишь, ко снам у меня весьма придирчивое отношение.
Не помню, честно созналась я.
Но как же? Мы обсуждали. Согласно Фрейду, наши сновиденияискаженный заменитель чего-то другого. Скрытого. Наш разум вытесняет это, а оно вполне легко проявляется в состоянии, когда мы не можем себя контролировать и управлять.
Ты меня удивляешь! я даже села. Ты боишься проявления своих желаний? Ты боишься узнать каковы они? Их суть и причины?
Я о себе и так все знаю. Опыт помогает мне определиться в этом мире и понять, что мне нужно в нем. А мысль, рандомно проскользнувшая и давно стертая из памяти, может косвенным образом повлиять на все это, когда восставшая из руин похороненных таких же мыслей, она возглавит этот парад, направленный на внесение сумятицы и разлада.
Он ушел в коридор, показывая тем самым, что не желает продолжения этого разговора.
Но страх познать себя говорит о сдерживании чего-то такого, от чего ты так яростно пытаешься абстрагироваться, я поспешила за ним, меня очень заинтересовало его мнение.
Ну знаешь, сейчас ты занимаешься диверсией.
Что это значит?
Ты резко меняешь разговор. Начали мы со снов, а оказались около моих комплексов, при последнем слове, он пальцами изобразил галочки.