“Сколько?” - спросил Мэтт.
«Как только у меня будет подтверждение ботулизма, я свяжусь с Центром по контролю за заболеваниями и заставлю их выпустить немного своего антитоксина, чтобы мы могли начать лечить его. Мы также назначим ему внутривенное введение антибиотиков. Надеюсь, это поможет чтобы его симптомы не ухудшились, но период выздоровления от поздних стадий ботулизма обычно измеряется месяцами “.
“Месяцы?” - спросил ботаник.
«Верно, - сказал Брэдфорд. «Скорее всего, он будет находиться на аппарате искусственной вентиляции легких в течение шести-восьми недель. После того, как он отлучится от него, ему понадобится обширная реабилитация, чтобы вернуть мышечный тонус и подвижность. Насколько я понимаю, иногда это может занять лучше часть года до того, как пациент сможет снова что-либо поднять ».
«Господи», - сказал Джейк, онеменно покачивая головой.
«Да черт возьми», - согласился Мэтт.
Даррена перевели из отделения неотложной помощи в отделение интенсивной терапии наверху. У него в руках были внутривенные инъекции через насосы. У него были провода, извивающиеся по его груди, и в конце концов он встретился с писком сердечного монитора. У него изо рта торчала трубка, соединенная со шлангом, который вёл к аппарату искусственной вентиляции легких, который издавал громкое шипение и стук каждые три секунды или около того. Он был совершенно безразличен, его тело вяло лежало на кровати.
Джейк и остальные лишь мельком взглянули на него, прежде чем его увезли. Им сказали, что они могут также пойти домой, что ему не разрешат никаких посетителей, пока он не станет немного более стабильным и они не смогут полностью исключить инфекционное заболевание как причину его болезни.
«Я позвоню Вороне и сообщу ему, что происходит», - сказала Полина, когда они снова устроились в лимузине. «На данный момент я не могу точно сказать о долгосрочном прогнозе».
«Кому-то нужно позвонить и маме Даррена», - сказал Ботаник. «Они должны услышать это от нас, прежде чем они увидят это на Entertainment Tonight ».
«Это хороший аргумент, Ботаник, - сказал Джейк. «Мэтт, ты все еще знаешь номер его мамы?»
«Ага», - сказал он. «Я позвоню ей, когда вернусь домой».
Полина вздрогнула, вспомнив, как Мэтт сообщает плохие новости. Привет, миссис Эпплман, ваш сын как бы облажался с ботулизмом и прочим . «Э-э…» - сказала она, - «если ты дашь мне номер, Мэтт, я позвоню им одновременно с Вороном».
«О … хорошо. Хорошая идея».
«Как скоро СМИ узнают об этом?» - спросил ботаник.
«Я удивлен, что их еще нет», - сказал Джейк.
По правде говоря, история уже просочилась. Репортеры просто еще не прибыли. Хотя поступление в больницу и информация о пациентах должны были быть конфиденциальными, двое из счетчиков, один рентгенолог, одна медсестра и два лаборанта, не теряя времени, звонили всем друзьям и знакомым, которых они знали по телефонам больницы, чтобы поделиться новостями. что Даррен Эпплман, басист Intemperance , находится в больнице в тяжелом состоянии. К тому времени, когда история дошла до репортеров, она была настолько сильно искажена, что ее было трудно узнать. Некоторые репортеры слышали, что в Даррена стреляли, некоторые - что он получил ножевое ранение, некоторые - что он попал в автокатастрофу, а некоторые - передозировку. Однако в каждой версии
Медийные фургоны начали подъезжать вскоре после того, как Джейк, Ботаник и Полин уехали. Репортеры вышли наружу, а их съемочные группы начали устанавливать оборудование перед входом в отделение неотложной помощи. Они начали снимать и допросить каждого сотрудника больницы, который вышел покурить или отдохнуть. Большинство из этих сотрудников слышали, что был привлечен член Intemperance, но никто не знал подробностей о том, как и почему. Это не мешало многим из них повторять слышанные слухи или просто придумывать новые.
Наконец, около восьми часов вечера администратор больницы, позвонивший из дома, дал короткую пресс-конференцию, которая скорее посеяла замешательство, чем прояснила его. Все, что она сказала, это то, что Даррен Эпплман, басист Intemperance , был приглашен сразу после пяти часов дня другими участниками группы. Теперь он был на аппарате жизнеобеспечения и в критическом состоянии.
«Это правда, что Джейк Кингсли выстрелил ему в голову во время спора из-за наркотиков?» - крикнул один репортер.
«Мне не разрешено раскрывать подробности болезни г-на Эпплмана», - сказала она.
“У него травма головы?” - спросил другой репортер. «Мне сказали, что Джейк Кингсли ударил его по голове молотком».
«Как я уже сказала, - повторила она, - мне не разрешено раскрывать какие-либо подробности из-за правил конфиденциальности для пациентов».
“Джейк Кингсли уже арестован?” - спросил еще один репортер.
«У меня нет информации об этом», - ответила она.
В одиннадцатичасовом выпуске новостей той ночью все содержали подробные истории о Даррене, основанные на очень немногих фактах. Фактически, каждый канал сообщал что-то свое. Один даже сообщил, что Джейк был арестован за попытку убийства.
Было уже поздно, на следующий день Полина и Ворона, стоявшая рядом с ней, сделали официальное заявление перед больницей.
“Даррен Эпплман страдает тяжелым случаем ботулизма, вызванным бактериальной инфекцией внутри ран на руках и ногах. Эти раны первоначально были нанесены самим Дарреном, который боролся с героиновой зависимостью. Он, очевидно, вводил героин известным способом. он в критическом состоянии. Ему дышит аппарат искусственной вентиляции легких, он с трудом может двигать руками и ногами. Ему прописали антитоксин и антибиотики, но пока улучшения не наблюдается. Ожидается, что он поправится. вылечиться от этого в конце концов, но мне сказали, что это займет несколько месяцев, возможно, даже год “.
В некотором смысле репортеры, казалось, чувствовали, что реальная история неприятна, даже скучна. Они не задавали вопросов о болезни Даррена, вместо этого переключая внимание на будущее.
“Повлияет ли это на ваш выпуск следующего альбома Intemperance ?” спросил один репортер.
Кроу быстро прыгнул к микрофонам и пустил в ход тот. «Абсолютно нет», - сказал он. « Четвертый альбом Intemperance , It’s In The Book , выйдет в продажу 15 ноября, как и планировалось».
“А как насчет тура?” спросил другой. “Будет ли еще тур по продвижению альбома?”
Полина забрала микрофон. «Мы не знаем прямо сейчас», - сказала она. «Очевидно, Даррен не будет участвовать в туре, пока полностью не выздоровеет».
“Есть какие-нибудь разговоры о замене Даррена?” спросил еще один.
Выражение лица Полины было немного злым. «Он пробыл здесь чуть больше двадцати четырех часов», - сказала она. «Я не думаю, что кто-то из нас начал думать так далеко вперед».
Это было не очень долго, однако, прежде чем это было время , чтобы начать думать о том , что.
Глава 5b »
В течение следующих нескольких недель преобладали слухи, что Даррен был овощем, томился на аппарате жизнеобеспечения без осознания и понимания, только ожидая, что кто-то примет решение выключить вилку. Это даже не было близко к истине. Даррен оставался на аппарате искусственной вентиляции легких, потому что его дыхательные мышцы больше не имели силы втягивать воздух в легкие. Его руки и ноги оставались вялыми, потому что у них больше не было сил двигаться. Однако мозг Даррена все еще был в игре. Большую часть времени его держали под сильным успокаивающим действием, чтобы избавить его от дискомфорта, связанного с тем, что дыхательная трубка втиснута в его трахею, катетер забит в уретру и подгузник обернут вокруг его задницы, но он был в ясном сознании или, по крайней мере, частично. -светлый, в промежутках между приемами препарата. Он мог слышать и понимать, и он мог даже общаться, хотя и не вербально из-за эндотрахеальной трубки. Его мать прилетела из Heritage и жила в квартире в центре города, которую Мэтт снимал, чтобы спать в течение рабочей недели, когда велась запись или репетиция (дом Мэтта в Сан-Хуан-Капистрано был слишком далеко для удобных ежедневных поездок). Она посещала Даррена не менее четырех часов каждый день, сидя рядом с ним и читая ему или разговаривая с ним. Один из товарищей по группе Даррена или Полин тоже приходили каждый день, хотя обычно только на час или около того. Даррен мог кивнуть или слегка покачать головой, отвечая «да» или «нет», и его глаза могли отслеживать разговор. Из-за наркотиков, которые он принимал, невозможно было определить, как на самом деле его настроение. Его мать прилетела из Heritage и жила в квартире в центре города, которую Мэтт снимал, чтобы спать в течение рабочей недели, когда велась запись или репетиция (дом Мэтта в Сан-Хуан-Капистрано был слишком далеко для удобных ежедневных поездок). Она посещала Даррена не менее четырех часов каждый день, сидя рядом с ним и читая ему или разговаривая с ним. Один из товарищей по группе Даррена или Полин тоже приходили каждый день, хотя обычно только на час или около того. Даррен мог кивнуть или слегка покачать головой, отвечая «да» или «нет», и его глаза могли отслеживать разговор. Из-за наркотиков, которые он принимал, невозможно было определить, как на самом деле его настроение. Его мать прилетела из Heritage и жила в квартире в центре города, которую Мэтт снимал, чтобы спать в течение рабочей недели, когда велась запись или репетиция (дом Мэтта в Сан-Хуан-Капистрано был слишком далеко для удобных ежедневных поездок). Она посещала Даррена не менее четырех часов каждый день, сидя рядом с ним и читая ему или разговаривая с ним. Один из товарищей по группе Даррена или Полин тоже приходили каждый день, хотя обычно только на час или около того. Даррен мог кивнуть или слегка покачать головой, отвечая «да» или «нет», и его глаза могли отслеживать разговор. Из-за наркотиков, которые он принимал, невозможно было определить, как на самом деле его настроение. дом в Сан-Хуан-Капистрано был слишком далеко для удобных ежедневных поездок). Она посещала Даррена не менее четырех часов каждый день, сидя рядом с ним и читая ему или разговаривая с ним. Один из товарищей по группе Даррена или Полин тоже приходили каждый день, хотя обычно только на час или около того. Даррен мог кивнуть или слегка покачать головой, отвечая «да» или «нет», и его глаза могли отслеживать разговор. Из-за наркотиков, которые он принимал, невозможно было определить, как на самом деле его настроение.