— У тебя есть кому обещать своё время, — медленно произношу, заходя в лёд за ней. — Знакомься, это наш сын Полина…
— 15 Полина -
Я стою, оглушенная словами бывшего мужа. Смотрю на женщину, на ребенка в ее руках, и что-то внутри откликается. Медленно, словно во сне, делаю шаг вперед, затем еще один. Я не в силах отвести глаз от малыша. Тот смотрит на меня, а затем улыбается. Протягивает ладошку, я осторожно прикасаюсь к ней, а у самой в глазах начинает расплываться. Кажется, слезы сдержать просто не выходит.
Я ничего не помню, но чувствую, что вот этот маленький человечек — мой. Непроизвольно тянусь к нему сама, забираю его на руки, прижимаю к себе и слушаю лепет. В какой момент все начинает смазываться и расплываться, просто не улавливаю. Единственная мысль — у меня есть сын.
Виски снова пронзает болью, и я крепче вцепляюсь в мальчика. Пошатнувшись в сторону, ищу опору, но тут же начинаю понимать, что не удержу. Что упаду…
— Полина! — рявкает рядом Назар. Поддерживает и быстро забирает сына, а я бесполезно тянусь к нему. В голове мелькают картинки — слишком быстро, слишком размыто, чтобы я могла ухватиться хоть за что-то. Только детский плач и крик звучат и звучат без конца. Снова и снова. И это выворачивает, рвет сердце в клочья. Потому я ничего не могу сделать.
Совершенно…
— Полина? — резко открываю глаза и наталкиваюсь на обеспокоенный взгляд Назара. — Ты меня слышишь?
— Да… что… Что случилось?
— Ты потеряла сознание. С тобой такое часто случается?
— Да бывает, — пытаюсь подняться, но голову простреливает болью, и приходится откинуться обратно.
— Не вставай, лежи, — командует мужчина. — Вот, выпей воды. Давай, осторожно.
Он мягко поддерживает мне голову и помогает.
— Спасибо, — настороженно смотрю на него. — Где наш…сын?
— Платон. Ты назвала его Платон.
— Я? А почему… — запинаюсь, не зная, как правильно сформулировать вопрос. Медленно складываю обрывки информации и размышляю, стоит ли продолжать фразу. Ведь здесь была женщина. Чужая. Или нет? Платон же был у нее на руках. выходит, они… — Где он?
— С Олей.
Бывший пристально смотрит на меня, будто ждет, что я сделаю дальше.
— Она — твоя новая жена? — все же набираюсь смелости.
— Решила поинтересоваться моей личной жизнью?
Почему у него столько едкости в голосе? Что я ему сделала?
— Просто хочу понимать, как обстоят дела.
— То есть правда ничего не помнишь?
— Нет, — качаю головой. — Иногда знаешь бывают редкие вспышки. Это просто набор каких-то картинок, но из-за боли я не успеваю ничего разобрать.
— Как сейчас?
— Да.
— Ты наблюдаешься у врача? Проходишь какое-то лечение?
— Да, я… — тут до меня доходит, что все мои лекарства остались у Емельянова дома. — Ой.
— Что?
— Таблетки. Они остались у Володи.
Взгляд Назара темнеет, он недовольно поджимает губы и кивает.
— Позвоню ему и заберу. Еще что-то нужно?
Я озадаченно смотрю по сторонам. Судя по всему я в спальне. На огромной двуспальной кровати. Интересно, мы с ним спали на ней? А теперь он спит с той Олей? Почему вообще она позволила мне тут остаться?
— Не знаю. Нет, наверное. А что с моими родителями?
— Они не в курсе, что ты пропала.
— Как это? Мы не общаемся?
— Очевидно, что нет, — разводит руками назар.
Наш разговор напоминает странный танец, где партнеры вместо того, чтобы двигаться в такт, наоборот, делают все, чтобы не совпасть. И это нервирует.
— Ты на меня за что-то злишься? — осторожно спрашиваю я.
Назар молчит. Но смотрит так, что я только больше в этом убеждаюсь. Злится. Причем сильно.
— Что я сделала? Почему мы в разводе? В этом дело?
Он шумно выдыхает, отводит взгляд, а затем и вовсе отходит к окну. Я пытаюсь найти хоть какие-то отголоски, ассоциации, но тщетно. Белый лист. Ничего.
— Была весомая причина, — наконец, произносит Назар, по-прежнему не глядя на меня.
— Ты разлюбил меня? — осторожно спрашиваю.
Слышу сдержанное фырканье.
— Не, Полина. Ты мне изменила…
Что? Я не сразу могу поверить в то, что услышала. Изменила? Я?
Качаю головой, пытаясь прийти в себя. Как я могла? Почему сделала это? Неужели я настолько гадкая мать и жена?
— Я не помню, — беспомощно произношу, когда бывший муж оборачивается. — Прости, я…
— Понимаю, — сдержанно говорит тот. — Все это в прошлом, Поль. Сейчас важно думать о нашем ребенке.
— Ты не ответил — Оля, ты с ней живешь?
— Да, она живет здесь.
В голове набатом бьет мысль — живет. Живет вместе с моим сыном. С Платоном. Но как? Ведь ребенок явно узнал меня? Тогда выходит что? Он жил со мной или…
— И давно мы развелись?
Задать этот вопрос очень и очень непросто. Но я должна знать. Должна…
— Больше года назад.
— Как? — растерянно спрашиваю. — Это получается еще до рождения Платона?
Лицо Назара в этот момент становится совершенно непроницаемым. Он будто отгородился от меня и стал совершенно чужим.
— Именно.
Мне требуется несколько минут, чтобы уложить в голове новый факт. До рождения. То есть я была беременна. Изменила мужу, и он… Что? Решил, что сын не его?
— Расскажи подробнее, — прошу его, хотя и вижу, что эта тема бывшему неприятна. Но я же ничего не помню!
— Подробнее? — цедит тот. — Хорошо. Ты скрыла от меня беременность. Все это время ты врала родителям, где-то скрывалась, родила нашего сына в тайне от всех, а когда вляпалась куда-то, подкинула его мне под дверь.
— Нет… — срывается моих губ. — Нет, ты врешь.
Мотаю головой, снова и снова прокручивая в голове его слова.
— Какой мне смысл?
— Чтобы отобрать у меня сына! — вскидываюсь тут же. — Чтобы оставить его жить с этой своей… женой!
Еще час назад я понятия не имела про Платона. Но стоило мне только взять его в руки, как я тут же поняла что он — моЙ. И я никому его не отдам!
— Не поздновато ли для ревности? — криво ухмыляется Назар.
— А ты жесток. Может, я и совершила все то, что ты озвучил, но сейчас… Сейчас я ничего не помню.
В глазах бывшего мелькает вина, и он быстро отворачивается.
— Ты права, — глухо произносит он. — Вернемся к этому разговору, когда твоя память восстановится.
— А если нет?
— Ты не планируешь лечиться?
— Конечно, планирую. Что за вопросы?
— Тогда это всего лишь вопрос времени.
— Ты так уверен в этом?
Мы снова встречаемся взглядами. Сейчас мне очень сложно понять, о чем думает мужчина. Я не узнала его в первую встречу. Не узнаю и сейчас. Не уверена, что могу ли верить ему в том, что он говорит про прошлую меня.
— Тебе стоит отдохнуть. Когда будет готов ужин, Оля тебя позовет.
— Нет! — вскакиваю с постели и от неожиданности меня слегка ведет. Оступившись, начинаю заваливаться, но Назар успевает меня подхватить.
Его руки крепко сжимают меня за плечи, и голова будто взрывается очередным приступом боли.
Сдавленно стону, не в силах выдержать происходящее. Сгребаю пальцами рубашку и пытаюсь переждать очередную вспышку боли, за которой следует очерденой калейдоскоп воспоминаний.
— Поль! Поля! — доносится сквозь толщу. — Маленькая, дыши, давай. Давай, вот так.
Я и правда задыхаюсь, с трудом хватаю воздух, а перед глазами всплывает воспоминание — мы с мужем ругаемся, точнее он обвиняет меня, что-то кричит, а я… Я только молчу и…
— ПОЛЯ!
Все тут же пропадает, а я окончательно обмякаю в руках бывшего.
— П-прости, я…
— Опять? Ты что-то увидела?
— Да, это спонтанно случается, — бормочу прикрывая глаза, потому что свет становится неожиданно ярким. — Извини, я хотела бы к сыну.
— Тебе лучше отдохнуть, — куда мягче произносит Назар.
— Но…
— Подумай сама — вдруг ты его не удержишь или снова…
Зажмуриваюсь еще крепче и пытаюсь отстраниться. Это так больно. Больно понимать, что я даже с ребенком своим побыть не могу. И ведь не поспоришь — Назар прав. Я могу навредить Платону, если вдруг случится приступ. Но и понимать, что мой малыш там, с чужой женщиной, тоже непросто.
— Хорошо, — все же сдаюсь, чувствуя слабость.
Назар помогает мне лечь обратно, поправляет одеяло. Он снова невозмутим. Между нами опять будто стена вырастает.
— Может хочешь чего-нибудь? — отрицательно качаю головой. — Отдыхай.