— Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! — дружно ответили разведчики. Спирин предъявил удостоверение ГФП, спросил:
— Откуда вы, лейтенант?
— Командир взвода связи штаба танковой дивизии лейтенант Отто Дитмар, — отчеканил лейтенант.
— Прошу документы, — протянул руку Спирин. Дитмар достал документ. Спирин взял его и не глядя передал Надежде. А сам продолжал разговор:
— Чем вы тут занимаетесь?
— Прибыли для прокладки линии спецсвязи к новому месту расположения штаба дивизии, — доложил лейтенант.
Мороз тем временем ознакомилась с документом, вернула его лейтенанту, молча кивнула Спирину: все соответствует действительности.
— Откуда и когда прибыла ваша дивизия? Я что-то до сих пор о ней ничего не слышал, — признался Спирин.
— Нас срочно перебросили из-под Эссена. Штаб и его службы должны разместиться на новом месте сегодня ь двадцать часов. Полки начнут прибывать на станцию Нанки в двадцать три тридцать.
— Тогда другое дело, — понимающе кивнул Спирин. — Вы уже воевали?
— Так точно, господин капитан. Мы воевали во Франции.
Спирин снисходительно улыбнулся. Словно хотел сказать: какая же это война, лейтенант? Это была лишь веселая прогулка. Но он не сказал этого. И вообще решил прервать на время разговор, начинавший быть похожим на допрос. И хотя фельдполиция имела право на разговоры в подобном тоне, Спирин решил несколько смягчить обстановку. Он сам налил лейтенанту стакан первача, выставленного на стол хозяйкой, и предложил тост:
— За боевые успехи дивизии.
Дитмар схватил стакан и осушил до дна. Лицо его исказила гримаса, он невольно прижал пустой стакан к груди. Давясь, произнес что-то вроде: «О, мой бог!»
Разведчики рассмеялись.
— Привыкайте, лейтенант! Это не шнапс отечества. Эти свиньи, — взглянув на старосту, продолжал Спирин, — просто не способны произвести ничего лучшего.
Птахин поднес лейтенанту толстый ломоть сала. Дитмар схватил его прямо рукой. И пока он закусывал, Спирин разложил на столе карту.
— Так куда же вы потянете связь?
Лейтенант быстро нашел квадрат, вытащил из кармана карандаш, обвел кружок.
«Сегодня же в отделе будут иметь самые точные координаты», — подумал Спирин и одобрительно кивнул головой.
— Нам тоже нужно знать, — сказал он. — Желаю успеха, лейтенант.
Прозвучало еще раз «Хайль!». В ответ снова прогремело «Хайль!», и раскрасневшийся как маков цвет лейтенант вышел на крыльцо. Проводить гостей отправился Журба.
Спирин налил полный стакан хозяину дома, немного налил себе и жестом пригласил Стецкова выпить. Староста осторожно взял стакан.
— Спросите его, — обратился Спирин к Надежде, — пьет ли его жена?
Мороз перевела.
— За господ германских офицеров с великим удовольствием. Дай бог вам здоровья! — ответил Стецков.
Спирин налил и хозяйке. Она, кособочась и пригибаясь, подошла к столу и тоже подняла стакан,
— Хайль Гитлер! — произнес Спирин,
Разведчики вскочили.
— Хайль Гитлер! — рявкнули они в один голос.
— Хайль Гитлер! — повторили хозяева и выпили вслед за Спириным.
Спирин жестом пригласил всех закусывать. И разведчики и хозяева навалились на закуску.
— А позвольте вас спросить, господин офицер? — неожиданно заговорил староста. — Не ваша ли команда, я извиняюсь, ехала три дня назад в Марино?
Вопрос был настолько неожиданным, что Спирин, да, впрочем, и другие разведчики поблагодарили судьбу за то, что могли сделать вид, будто не поняли, о чем говорит староста. Мороз, однако, перевела его слова. Спирин тем временем нашел ответ:
— Что он имеет в виду? — в свою очередь задал он вопрос переводчице.
— Слушок тут пустили глупый, — смутился Стецков. — Партизаны будто на вас нападали…
— Откуда это известно? — спросил Спирин и снова налил старосте.
Стецков с готовностью начал объяснять:
— Коней нашли в болоте…
— Выпейте, господин Стецков, — прервав его, предложил Спирин.
Староста услужливо поклонился:
— За ваше здоровье завсегда пожалуйста! — поднял он стакан и осушил до дна.
— Ну и что же, нашли коней… — продолжал разговор Спирин.
— А потом нашли подводы. А на одной, значит, под сеном, ежели по-ихнему говорить, — кивнул староста на восток, — планшетку с документами. А в них, стало быть, все сказано: кто едет и куда. Вся, стало быть, команда перечислена. А самой команды нет…
Староста, словно извиняясь, развел руками и обвел гостей виноватым взглядом.
Мороз спокойно перевела этот рассказ.
— И где же эти документы? — невозмутимо и даже с улыбкой спросил Спирин.
— Отправили нашему коменданту, господину лейтенанту Краузе, — доложил Стецков.
— Унтерштурмфюреру Краузе, — поправил Спирин.
— Так точно, штурмфюреру, — подтвердил староста.
— Ну и что же Краузе?
— Это нам доподлинно неизвестно. Только нам было приказано искать команду.
— Ну и что вы? — тянул из старосты сведения Спирин,
— А кому искать, господин офицер, ежели и Ваську и Кольку в тот же день послали в операцию? Вот возвер-нутся, дай бог, — перекрестился староста, — живыми-здоровыми, и, конечно, будем искать.
— А что же этот ваш Краузе? — делая ударение на слове «ваш», недовольным тоном продолжал Спирин. — Почему он сам не принимает никаких мер? И где он вообще находится? Я здесь человек новый. И ничего еще и никого не знаю. Но я узнаю. Все узнаю!
— Комендатура наша, господин офицер, в двадцати километрах отсюда, в районном центре… — начал объяснять Стецков.
Но Спирин оборвал его:
— Связь с ним есть?
— Так точно.
— Какая?
— По телефону, господин офицер.
— Где этот телефон?
— В бывшем сельсовете. В соседней деревне, господин офицер. Из комендатуры туда звонят. А оттуда, стало быть, посыльный прибегает, — объяснил и тем самым несколько успокоил разведчиков староста. Значит, соединиться с комендатурой в любую минуту, когда бы это ему заблагорассудилось, староста не мог. Не мог, даже если бы он этого захотел и потребовал, переговорить с Краузе и Спирин. Поэтому вполне логичным должно было представляться то, что гость не выполнил немедленно своей угрозы: трубку не схватил, коменданту не позвонил и все, что собирался узнать, — не узнал. И тогда случилось совершенно никем не предвиденное. Спирин вдруг вскочил и буквально заорал на Птахина:
— Идиот!
Птахин тоже вскочил и испуганно вытаращил на начальство глаза.
— Вот во что обошлось нам ваше ротозейство! Ославили меня на всю группу войск. Наверняка об этом уже знает полковник Штумпф! А он уже непременно доложит в Берлин. А там обо мне подумают черт знает что!
Птахин моргал, щелкал каблуками, испуганно повторял: «Виноват!»
Мороз, естественно, этот разнос подчиненного не переводила. Было неизвестно, понимает ли хоть что-нибудь по-немецки староста. Но все-таки, на всякий случай, застраховаться надо было и с этой стороны. И Спирин застраховался.
Спирин молча расхаживал из угла в угол вдоль горницы, а все остальные стояли и следили за ним, не спуская с него глаз.
— Карту, — неожиданно потребовал Спирин. Мороз вытащила из полевой сумки трофейную карту
и положила ее на чистом конце стола. Спирин нашел деревню, в которой они были, и поманил пальцем старосту:
— Понимаешь?
Староста посмотрел на карту и снова виновато улыбнулся:
— Карту-то мы понять можем. А вот по-немецки, извиняюсь, не понимаю. Грамотешка у нас небольшая. Вот сыновья, те враз все переведут, — объяснил он.
— Ничего, — примирительно сказал Спирин. — Я тебе помогу. Как называется деревня, где есть телефон?
— Людцово, — ответил староста.
Спирин нашел деревню на карте. Это была как раз та деревня, которая стояла у самого леса и в которую, как следовало теперь понимать, они не пошли по совершенно счастливой случайности.
— А где комендатура? — продолжал Спирин.
— Одна в Гривнах…
— Это я знаю. Это главная. Оберст-лейтенант Рихерт, — показал свою осведомленность Спирин. — Где Краузе?
— Лейтенант будут в Марино.
Спирин долго искал на карте Марино. Но нашел. И сразу стало понятно, почему Штумпф в своё время направил фельдполицаев именно туда. Марино стояло на отшибе. Добираться до него из Гривн было далековато и неудобно. Вот Штумпф и решил иметь там тоже постоянный глаз.