И, не дожидаясь ответа, достала из правого кармана маленького кителя носовой платок внука – она сама приучала его носить с собой платок и хранить его в правом кармане, как у всех.
С тяжёлым стуком из извлечённого платка на булыжную мостовую Почаинского оврага выпало что-то. От падения блеснули и брызнули маленькие яркие искры. Мария Павловна осторожно, как ядовитую змею, подняла … Орден. Орден «Красного Знамени». Уже не совсем Красного, но всё равно Знамени – у одного из лучей ало-малиновой звезды откололся кусок стеклянно-эмалевого покрытия, обнажив серую серебряную основу ордена.
– Что случилось? – зять Алексей почувствовал что-то неладное и навис над внуком.
– Ничего, Лёшенька, ничего. Мы просто испачкались… – Мария Павловна незаметно сунула находку в карман платья.
Внук стоял ни жив, ни мёртв и медленно заливался пунцовым цветом – цветом ордена «Красного Знамени».
– Иван, выйди на минутку. Выйди, пожалуйста – Мария Павловна обратилась к окну их коммунальной комнаты на втором этаже. – Выйди, Ваня!
Бабушка подошла к авто, проверяя, удобно ли будет внуку провести несколько часов в пути и мягко ли ему на заднем сидении. Из подъезда вышел бледный и тихий Иван Фёдорович. Мария Павловна легко скользнула к нему, что-то незаметно сунула в руку и быстро прошептала на ухо. Иван Фёдорович вздрогнул, распрямил свою до этого ссутулившуюся спину, подошёл к внуку, наклонился и погладил своего меньшого по голове. Ощутив его колючую макушку, нагнулся и поцеловал эти родные тёплые вихры …
Вечерело…
Отправив супруга на долгожданную встречу с однополчанами, Мария Павловна хлопотала на общей коммунальной кухне, готовя праздничное угощение и накрывала стол свежеприготовленными жареной курочкой, салатами; ставила остужать напитки в гудящий холодильник «Саратов». Взглянув на часы, Мария Павловна ахнула: на дворе уже темнеет, а Ивана Фёдоровича, ушедшего утром, до сих пор нет.
На предложение сходить поискать деда легко откликнулся 14-летний подросток – младший внук Павел, благо до Драмтеатра от силы 10 минут ходьбы. Тёплый яркий майский вечер был под стать празднику. Ивана Фёдоровича он нашёл достаточно быстро: высокая (за 185 см) фигура в тёмном пиджаке, украшенном россыпью золотистых и серебристых регалий, была видна издалека. Дед помолодел лет на 50 – глаза блестели, спина прямая, не взирая на возраст. Он обнимал мужчин разного роста и комплекции, но с одинаково горящими глазами, видимо, нашедшимися однополчанами.
– Дед, Мария Павловна ждёт к столу и волнуется!
– А? Да-да, сейчас, вот с друзьями попрощаюсь и приду.
– Дед, а можно я на салют останусь?!
– Давай, только возвращайся не поздно.
– Хорошо, в половине одиннадцатого буду дома.
Иван Фёдорович погладил своего меньшого внука Павла (уже не Павлушу) по голове, и вновь, как когда-то, ощутив его колючую макушку, нагнулся и поцеловал эти родные тёплые вихры …
П Р И К А З
В О Й С К А М 2-Й Г В А Р Д Е Й С К О Й А Р М И И
О награждении личного состава
13 января 1943 года № 015 Действующая Армия.
От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество Н А Г Р А Ж Д А Ю:
ОРДЕНОМ «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»
1. Гвардии старшего лейтенанта БУБНОВА Ивана Федоровича, заместителя командира 3 батальона по политической части 13 гвардейского стрелкового полка 3 гвардейской стрелковой дивизии.
КОМАНДУЮЩИЙ 2-Й ГВАРД. АРМИИ
ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ МАЛИНОВСКИЙ
Рассказ 3
День Победы 9 мая 1975 года
Город Горький отмечал 30-летие Победы в Великой Отечественной Войне. Тёплый как по заказу весенний день 9 Мая 1975 улыбался горожанам и всем приехавшим полюбоваться празднованием Дня Победы жителям Горьковской области и всех одинаково согревал ярким солнцем и безоблачным небом.
По главной улице города – улице Свердлова – мимо Драматического театра строем прошли спортсмены-конники в белых лосинах и белых водолазках верхом на конях с вплетёнными в гривы и хвосты яркими лентами; на красиво украшенном грузовике ГАЗ-53 с огромными римскими цифрами ХХХ, символизирующими возраст Великой Победы, в кузове ехали и улыбались прохожим знаменитые горьковские спортсмены: олимпийские чемпионы по биатлону и по хоккею с шайбой, (постарше) вместе со «свежеиспечённым» чемпионом мира по хоккею (помоложе), все в белых, одинаково пошитых, элегантных костюмах.
А центральная площадь города – площадь Минина – заполнялась людьми, прибывающими со скоростью горного потока. Настоящее наводнение зрителей, поистине людское море, весело колыхалось и разливалось по прилегающим к площади улицам. Улетающие в небо кем-то отпущенные воздушные шары сбивались в стайки и рукотворными облачками плавно перемещались по яркому весеннему небу. Гул голосов, торжественные слова дикторов из громкоговорителей, шумные вздохи-выдохи духовых оркестров – атмосфера праздника будоражила и зачаровывала!
Все ждали наступления темноты – все жаждали салюта, в то время зрелища весьма редкого и желанного. Тротуары, проезжая часть, газоны, скамейки сквера были запружены горожанами и приехавшими сельчанами. Некоторые самые безбашенные в поиске удобных для лицезрения салюта мест взгромоздились на постамент памятника Козьме Минину, расположенному в центре площади, благо милиция в этот священный для советского человека день никого особо не трогала.
Поняв, что меня легко могут затоптать и праздник может окончиться, даже не начавшись, я упорно пробивался к киоску «Газеты и журналы», расположенному неподалёку от упомянутого памятника. Не тут то было! Таких умных, как я, карабкающихся на крышу киоска, вокруг суетилось человек 10. Но друг другу не только не мешали, но и помогали – перевешивались с крыши киоска, протягивали руки и втаскивали наверх очередного смельчака, преимущественно мальчугана. У витрины киоска суетился какой-то мужичок, пытаясь подсадить на руках очередного страждущего праздника и высоты. Правда, страждущий своими габаритами, да, видимо и массой, превосходил щуплого, небольшого роста помощника, но последний не сдался и багровея от натуги, подсадил упитанного мальчугана на крышу.
Почувствовав мой взгляд, мужчина, ростом не достающий мне даже до плеча, обернулся и улыбнулся мне искренней обезоруживающей щербатой улыбкой, явно стесняясь неполного комплекта зубов во рту.
– Сынок, тебя подсадить?
– Спасибо, отец, справлюсь. С праздником!
– Спасибо, сынок, спасибо. Мужичок смущённо одёрнул задравшийся пиджак, застегнул его на все пуговицы и разгладил пустые лацканы пиджака. Пиджак был старый, серого цвета в блёклую клетку с разнокалиберными пуговицами. Старые, но чистые брюки свободно болтались на их обладателе, были явно великоваты дяденьке, но он этого не замечал. Подсадив очередного мальчугана, снова заговорил со мной:
– Сынок, я ведь тоже воевал. Всю войну прошёл, с октября 1941 по май 1945 года, от Горького до Кенигсберга дошёл! Ранен был дважды, в медсанбатах и госпиталях поволялся вдоволь!
Поняв, что с моего места салют будет виден хорошо, а в случае чего можно сигануть на крышу киоска, я успокоился и стал оттаптывать ноги окружающим и остановившимся прохожим, чтобы закрепить свой асфальтовый «плацдарм».
– А медальки-то у меня есть! И ордена есть, сынок! Я ведь и Ленинград освобождал и Сталинград, и Вену с Будапештом брал, за что медальки то имею. А орден Красной Звезды и «Отечественной Войны» II степени мне сами командующие фронтом вручали: генерал-полковник Константин Константинович Рокоссовский в 1943 году и целый маршал Александр Михайлович Василевский в 1945!
– Фронтовик я, сына, фронтовик! На глазах вмиг постаревшего, осунувшегося, сжавшегося, ещё не старого мужчины, но вдруг старика, заблестели слёзы и мокрыми дорожками обозначили не заметные до того морщины. Слёзы повисли на подбородке говорившего, подрагивая и одиноко срываясь вниз. Дрожал подбородок мужичка, дрожал его вдруг севший голос.
– Батя, а что ж ты награды-то сегодня не одел. Торопился на салют, что-ли?
– Нет, сына, не забыл я и не торопился …
– Может успеешь домой сгонять за наградами, батя, до салюта есть ещё время!
– Не успею, сынок, не местный – живу в Починковском районе, из села я!