Они бегали вокруг костра, и из пламени вырывались искры чистой стихии, обжигавшие затоптанную, мёртвую землю. На лицах теней мелькали страшные улыбки. И из темноты, полные зловещей ухмылки, смотрели огненные глаза дьявола. Демоны мчались в страшном танце, кричали. Их голос рос, возрастал, разрушал тишину, стрелами пронизывая, словно пламя, безмолвное небо и сон измученной природы.
Уже было жарко. Сухое дерево кидалось в пасть прожорливого горящего бога, а демоны прыгали, падали на землю, сталкивались друг с другом, касались кожи друг друга, обдавая друг друга жаром адского огня. Барабаны всё гремели. Земля дрожала. И дьявол все улыбался из темноты.
Их лица горели страшным красным огнём. Отуманенные взоры были полны зловещей эйфории, а сердца в болезненном жаре ожидали страстного появления божества, великой темноты.
Все они были равны. Демоны, охваченные страстью. Их тела, грубые, высушенные солнцем и бесконечным огнём, чёрными корнями развивались в воздухе, сливаясь со своими страшными тенями. Они не видели ничего. Демоны танцевали во мраке, горя в своём адском пожаре. Они любили друг друга, они кланялись телам друг друга, и вольная страсть греха обжигала чистый воздух ночи…
***
– Они что, сняли домик лесника? – протестовал Леня.
Машина прыгала на ухабах размытой дождем дороги. Деревня уже давно закончилась. Они все глубже заезжали в лес. То и дело ветки врезались в лобовое стекло и обтирали бока машины, от чего у Лени сжимались челюсти.
– Позвони им и узнай, куда они спрятались, – раздраженно бросил он Маше.
– Нет связи.
Из-за деревьев казалось, что уже приближалась ночь. Свет практически не проникал в кабину. Но даже в этом полумраке можно было заметить, как яростно сверкают глазные яблоки Лени.
– Поезжай прямо, – робко произнесла Маша. – Кирилл сказал, что нужно ехать до развилки и свернуть направо. Успокойся.
– Знал бы – пешком бы пошел, – сквозь зубы прошипел он в ответ.
– Я не заставляла тебя ехать со мной, – через пару минут сказала Маша.
– Ага, конечно.
– Что?
– Там будет пять мужиков. Да-да. Так я тебя и отпустил.
– Они все геи! – протянула Маша возмущенно и добавила: – Смотри, чтобы мне не пришлось за тобой наблюдать.
Он невольно усмехнулся и почувствовал, что нараставшее все это время раздражение лопнуло и исчезло.
– Чокнулась совсем? – проговорил он.
– А что?
– Ничего.
– Может, ты специально ради моих милых мальчиков поехал.
– Да-да, мчусь что есть мочи… А вот и развилка. Ура, черт ее драл!
– А ты боялся.
– Да-да, а ты боялась – даже юбка не помялась! – весело воскликнул он.
– Фу!
Они повернули направо. Здесь деревьев, казалось, стало меньше, и вместо чащобы перед их глазами оказался самый настоящий сосновый бор. Деревья устремлялись ввысь, словно своды какого-то темного европейского храма, и слегка раскачивались черными стрелами на фоне серой дымки облаков.
– Ох, как тут хорошо, – протянула Маша. – У Кирилла прекрасный вкус.
– Да, ты только про него и говоришь.
– Так, давай обсудим это сразу, пока еще не доехали, – начала она.
– Ну?
– Давай ты будешь вести себя адекватно. Хорошо?
– В смысле?
– Не нужно показывать свой негатив по отношению к ним. Не язви, не подкалывай. Они мои друзья. И тот факт, что я взяла тебя с собой – факт их доверия ко мне. В другом случае тебя бы здесь не было. Понимаешь меня?
Леня усмехнулся.
– Боятся за свои девственные жопки?
– Леня!
Она вздохнула.
– Давай это будет последняя такая фраза на эти два дня? – примирительно бросила она.
– Ок, – улыбнулся он. – Не бойся, малыш. И на твоих пидорков найду чуток обаяния.
– О, спасите нас, небеса, – вздохнула Маша снова. – Нужно протерпеть только двое суток. Двое суток ты способен выдержать?
– За хорошую оплату, – улыбнулся Леня.
Маша промолчала.
За рыжими стволами показались очертания двухэтажного деревянного дома, окруженного красным железным забором. Ворота были открыты.
– Вот это замок, конечно, – протянул Леня и присвистнул, заезжая. – И посреди леса еще. Нужно иметь яйца и кучу бабок, чтобы решиться на такой дворец в лесу… Сколько Кириллу стоило снять его, интересно.
– Тебе не все равно?.. У тебя есть сигарета? Я не могу найти свои.
– О, там кто-то на крыльце стоит.
– Да, кажется, это Артем… Ты меня слышал? Есть сигарета?
– Сейчас выйдем – дам…
Леня осматривал машину. Внутри разгоралась злоба. Чертовы пидоры! Ни одного чистого места. Везде мерзкая коричневая жижа…
Он выругался.
– Дай сигарету, – оборвала его Маша. – Ничего страшного с твоей машиной не случится. Вернемся – вымоешь.
Они закурили, аккуратно опершись на бампер.
– Как тут тихо, – произнесла она.
Лишь треск соснового бора и мягкий ветер нарушали мертвую промозглую тишину. Дождь перестал, хотя трава под ногами все продолжала мерзко лосниться. Свежесть текла отовсюду. Было много воздуха, он водопадом вливался в легкие, так, что в нем… можно было задохнуться.
– Да, хорошо, – признал Леня, чувствуя то же спокойствие вокруг, что и Маша.
Сделав глубокий вдох, он повернулся к ней лицом и прижал к капоту.
– Черт, я буду вся грязная, Лень!
Он смотрел в серые глаза и наслаждался теплом ее обтянутой пальто талии. Эта близость рождала в нем вещи, противоположные тому спокойствию, что было вокруг.
– Ничего страшного, – прошептал он, улыбаясь и целуя ее. – Кто знает, когда я снова смогу быть так близко с тобой.
– А почему не сможешь?
– Вдруг это оскорбит твоих голубеньких друзей.
– Дурак, – оборвала она, отдаваясь его поцелую.
Они стояли в этом потаенном уголке всего несколько мгновений, но так хотелось насладиться жаром друг друга…
– Вон идет один, – прошептал, наконец, Леня, отодвигаясь от Маши.
– Будь дружелюбным. Прошу тебя.
Ветер усилился и сразу ударился о кроны. Стволы недовольно заскрипели и зашевелились. Их ропот был так громок, что заглушал все остальные звуки, даже голос Маши. Леня поднял голову и постарался угадать высоту здешних деревьев.
– Артем, как давно я тебя не видела! – слышал он.
Двое обнялись, обменявшись чересчур радостными улыбками. Леня постарался закатить глаза как можно незаметнее.
– А это кто? – спросил Артем.
– Это Леня, – улыбнулась Маша. – Я много раз про него рассказывала.
– Надеюсь, не со всей подноготной? – решил пошутить Леня.
– А, – выдавил Артем, по-женски приоткрыв розовый ротик. – Нет, очень многое, к сожалению, Маша не хочет со мной делить.
Он подошел к Лене и представился.
– Очень приятно, – ответил Леня, улыбаясь.
Он не успел опомниться, как оказался в объятиях. Две маленькие ладони скользнули по его лопаткам и проползли вниз, добравшись почти до самых ягодиц.
– Прости, – усмехнулся Артем, делая шаг назад. – Да ты прямо Марлон Брандо в юности.
Шокированный, Леня лишь смог натянуто улыбнуться.
– На твоем месте я бы так больше не делал, – проговорил он полушутя.
– Успокойся, больше не буду, – добродушно ответил Артем. – Хватит тут мерзнуть, все вас заждались.
Он повернулся и двинулся в сторону дома. Рассмотрев Артема, Леня отметил для себя его чрезмерную юность, действительную, либо кажущуюся. Голос отдавал нотками фальшивости. Волосы лежали неопрятно, так, как они обычно лежат у школьников, которых все не могут отправить в парикмахерскую. Тело было слишком тонко, неказисто, как у подростков. Даже в самой походке наблюдалось что-то ломанное, несформировавшееся… Недоросток.
– Все будет хорошо, – обняв его и подтолкнув вперед, прошептала Маша, – мой Марлон Брандо.
Слова Артема оказались ложью. Если кого-то и ждали, то только Машу. И то не факт. В доме была какая-то неразбериха. Кто-то возился, должно быть, на кухне, шурша всевозможными пакетами, гремя попеременно всевозможными ящиками и дверцами.
В коридоре находился всего один человек – парень с коротко стриженными то ли черными, то ли каштановыми волосами. Согнувшись над телефоном, он во что-то играл.
– Коля, Маша приехала, – окликнул парня Артем.
Тот поднял глаза на входящих, и Леня удивился их голубизне.
– О, – выдавил Коля и, убрав телефон в карман, поднялся навстречу гостям.
Обнявшись с Машей, Коля очень быстро обменялся приветствиями и рукопожатием с Леней и обратился к Артему: