Эта музыка нестерпима!!! Он стонет. Отпустите его. Мне нравилось. Ему нет. Да…
Ты прав, нужно жить дальше. Без тебя мне не выжить. Да, без него не выжить. Я не имею права отвергать. Я не последовал за тобой. Я вынес это. Я ненавижу тебя за это. Ты бросил меня! Почему ты так сделал?.. Почему лучшее так хрупко?
О, прошу, прости меня. Я не то имел в виду. Убери руку. Нет, красное на белом. Нет. Белая плитка. Когда ее успели положить. Зачем Кирилл это сделал? Зачем они трахаются в ванной? Она прикусила губы до крови. Господи, сколько крови! Все красное. Я забинтую. Я помогу. Не стони так сильно. Смеются. Черт возьми, отпустите его. У него кровь. Бутылка упала. Поднимите. Вино течет… Прошу. Прошу…
Да выключит кто-нибудь эту музыку? Она играла дважды. Трижды не может. Еще рано. Так рано. Оставь меня. Отойди. Нет, я не звал тебя. Не звал… Деревья смотрят. Смотрят!..
Да, я слышал тебя. Слышал. Все будет как раньше. Все будет как обычно. Как всегда. Ты обещаешь помочь мне отвезти его в больницу? Мы успеем. Успеем. Будет так темно. Очень темно. Ты хочешь темноту? Ответь мне!..
Тишина… Стрелка зашагала быстрее. Он кончил. Или она… Боже, все это лишь иллюзия. Всего лишь иллюзия. Нет музыки… Умыться. Умыться.
***
… Демоны звали своего бога. Они звали темноту, пламя, стихию страсти, основу каменного холода мироздания. Демоны обращались к первосиле, к бесконечному злу. И оно смотрело на них из темноты своими сверкающими древними глазами.
В воздухе витал запах человеческой плоти, страстного огня и бесконечного пожара.
И Он мчался среди демонов. Демон, как и остальные.
«Гори огнём, – кричало его сердце. – Гори огнём».
Он слышал шёпот дьявола у себя за спиной. Он чувствовал его страстные прикосновения по всему телу и касался других, чтобы передать им это зловещее чувство. Его тело гнулось, ломалось в адском свете, подчинённое всеобщей эйфории. Барабаны гремели всё громче, всё ужаснее. И каждый удар казался взрывной волной. Их души резвились в огне, полные свободы и безграничной силы.
Их голоса кричали, повторяя одни и те же слова, не видя уже друг друга, не чувствуя друг друга. Демоны обращались к огню. Он полыхал ещё ярче, ещё злее. И небо было укрощено. И земля была побеждена.
И демоны радовались своему могуществу. Их страсть обратилась в бесконечный гнев. Бесконечное зло, к которому они и обращались. И Он тоже был погружён в эту страшную игру. Он чувствовал жар бесконечного пожара. Он ощущал свою великую злость. Страсть безумия.
«Бам-бам-бам», – гремели барабаны.
И вдруг всё было разрушено, сожжено. Он, поглощённый безумной силой, был брошен на землю, и кинжал страшной руки случая был вонзён в его грудь. Он очнулся.
В одно мгновение Он увидел чёрные страшные тени, кружившиеся вокруг него, почувствовал чудовищный жар костра и ощутил горячую чёрную струю, стекающую по груди, принесённую так привычно и так внезапно в жертву древнему божеству. Он смотрел на тёмную, омрачённую человеческой кровью землю, и его сила обратилась настоящим бессилием. Волей неумолимого рока, горевшего рядом с ним таинственным, пугающим чудовищем.
Эйфория сменилась болью, боль превратилась в тишину, а тишина обрушила темноту. Он пал, прижавшись к холодной обожжённой земле. Омрачённый дьявольской силой в объятиях омрачённой дьявольской силой…
***
– Будь с ними повежливее, – произнесла Маша.
– Мы уже это обсуждали, – усмехнулся Леня. – Вчера же мы решили, что я уже молодец.
– Лень, я серьезно. Сегодня день рождения Кирилла. Давай не будем его портить.
– Я понимаю.
– Неуютно тут.
Они шли по тропинке. Поднявшись рано, Маша решила прогуляться по лесу, соблазнившись свежим воздухом и странным, непроницаемым туманом за окном. Деревья утопали в густой синеве. Влага плотно окутывала землю и ползла к небу по неподвижным красным сосновым стволам. Казалось, что в легкие поступает не кислород, а настоящая вода. Под ногами хлюпала грязью разбитая тропка.
– Может, пойдем обратно тогда? – предложил Леня.
– Нет уж. Я хочу узнать, куда ведет тропа.
– Ты издеваешься? А если она еще нескоро закончится?
– Пять минут еще, ок?
– Тебе нравится, я вижу, приключения на пизду искать.
– Ну, не одним же тобой ограничиваться.
– Ща как обижусь.
– О, мой лев, не обижайся на свою львицу, – просюсюкала она и накинулась на него с объятиями…
Тумана становилось все больше, и казалось, что стоит сделать пару шагов друг от друга – потеряешься, растворишься в тумане.
– Теперь я понимаю, как себя чувствовал ежик в тумане, – задумчиво проговорила Маша.
Леня улыбнулся.
– Да уж, тут и заблудиться можно, – сказал он.
– Тропинка одна же! – воскликнула Маша. – Ты боишься?
– Чего?
Она засмеялась и, выпустив его руку, вдруг побежала вперед.
– Вот найди меня! – услышал Леня.
Про себя обматерившись и прокляв эту тропу, он двинулся вперед.
– Маш, не глупи, – повторял он. – Вернись.
Леня медленно шел по тропе, не желая играть в непонятные игры.
Маша не откликалась, и это еще больше выбешивало его.
– Маш! Черт тебя побрал! Не смешно!
Лесное молчание в ответ.
Леня остановился. Эта тропа, эти нескончаемые деревья, этот чертов туман окончательно его достали. Ноги промокли насквозь, штаны холодно облизывали ляжки. Было зябко.
– Маш, я пошел обратно. Мне надоело.
Она снова молчала.
Леня тяжело вздохнул и обернулся, чтобы пойти обратно.
– Леня! – услышал он крик. – Иди сюда скорее!
Ударив себя ладонью по лицу, Леня быстро пошагал по тропе туда, откуда раздался зов. Он уже подбирал слова, чтобы выразить свое недовольство, когда увидел ее темную фигуру на фоне бесконечного серо-голубого моря.
– Воу, – только и смог выдавить Леня.
Тропа здесь резко брала влево, почти соприкасаясь с внезапным обрывом.
– Я чуть не вылетела туда, – проговорила Маша. – Тут так круто. Упадешь – точно что-нибудь себе сломаешь.
Леня подошел к краю и посмотрел вниз. Сквозь плотную облачную завесу можно было разглядеть едва заметное движение. По доносившимся звукам это был ручеек. Наверное, какая-то местная речушка. Здесь было метров двадцать высоты – действительно достаточно, чтобы удачно умереть.
– А я тебе говорил не отходить от меня, – шутливо бросил он.
– Смотри туда, – не слушая его, проговорила Маша, указывая на горизонт.
Если быть точным, горизонта как такового не было. Серо-голубой поток заливал весь овраг и своей толщей скрывал другую сторону. Ничего не было видно. Будто мир здесь обрывался и тонул в сырой адской бездне.
– Потрясающе, – восхищенно прошептала Маша.
– О-о-ох, – вздохнул Леня. – Как же меня это все достало.
– День еще не начался, а ты уже жалуешься!
***
– Кирилл, поздравляю тебя с твоим днем, дорогой, мы нашли офигительный овраг! – воскликнула Маша, когда они вошли на кухню.
– Спасибо, – закатив глаза, спокойно ответил Кирилл. – Здорово, поэтому мы вас все ждем, чтобы позавтракать?
– Прости. Но ты точно должен взглянуть на этот обрыв. Душа в пятки уходит.
– Супер. Нам нужна выпивка.
– Как? – возмутилась Маша. – Разве алкашки недостаточно?
– Ну, мы изрядно поизрасходовали запасы вчера, – усмехнулся Кирилл.
– Оу, – улыбнулся Леня.
– Лучше молчи, братец-медвежонок! – бросил Кирилл. – У меня зуб на тебя.
– Это еще почему? – возмутился Леня.
– Ты спонсор моей сегодняшней бессонницы.
– И нашей, – послышался голос вошедшего на кухню Артема. – Привет, заблудшие похотливые души. Кого искали в тумане?
– Тебя мертвого, – усмехнулся позади него Коля.
– Тупая шутка, – отозвался Артем.
Леня улыбался, чувствуя смущение Маши.
– Вообще это я приехал сюда трахаться, – произнес Кирилл шутливым тоном. – Отбираешь у меня все прелести лесного отдыха.
– Кто успел, как говорится, – отшутился Леня.
На кухню вошел Дима.
– О, вернулись, – произнес он, завидев Леню и Машу.
– Можем поесть наконец-то, – кинул Коля.
– Ура! – вполголоса выдавил Кирилл.
– Лева!!! – заорал Кирилл так, что все вздрогнули. – Где этот рыжий черт?
– Зачем так орать, Кирилл? – вздохнула Маша.
– Нам нужно позавтракать и отправлять кого-то в город, – ответил тот. – Давайте начинать без него.
Уселись за стол. Все, дружно толкая друг друга и шумя, принялись делать бутерброды и заливать в бокалы кофе.