Жаль, что я не мог насладиться волшебной атмосферой за кулисами. Там витал дух Новой Атланты, его квинтэссенция. Все были на расслабоне, знакомились, общались, фоткались, выпивали, договаривались о фитах, давали интервью, ностальгировали и делились опытом.
К выступлению хэдлайнеров на площадку заявились Лифтякин и Мурзилкин. Узнав об этом, со словами “Меня больше не дергать” она отправилась в президентскую ложу развлекать гостей и пудрить с Мурзилкиным нос. После этого они спускались лишь однажды, чтобы вручить Йохану свитер ФК “Атлантида”. Выходя из лифта, она раздвигала перед собой толпу, пока Мурзилкин шел позади, заправляя штаны.
Перед завершающим выступлением Йохана мне наконец-то удалось выдохнуть. Облокотившись на заградительный барьер у сцены, я отрешенно наблюдал за происходящим. Публика визжала, скандируя “Заебал, выходи”, Полина рыдала, туман войны понемногу рассеивался. Я был измотан и плохо соображал, но оставался заключительный аккорд – взобраться под своды арены и дернуть за трос, удерживающий воздушные шары под сводами крыши.
Наблюдая за площадкой с высоты нескольких десятков метров, я ждал подходящего момента. По сценарию, после выступлениям Йохана, все артисты должны были выйти на сцену петь гимн Новой Атланты, тогда-то и следовало освободить сетку с шариками. Но стоило песне закончиться, как сотрудники арены бесцеремонно врубили свет, и толпа потянулась к выходу.
Чтобы удержать людей в чаше, я дернул за трос. Заметив падающие шары народ остановился, и толпа музыкантов успела выйти на сцену для финальной песни. Все пели гимн, пока я карабкался по лестницам технических помещений.
Спустившись с небес на землю, все закончилось. Многотысячная толпа испарилась, оставив на танцполе мусор и запах пота. Я осмотрел сцену на предмет потерянных или забытых вещей, спрятал рабочий реквизит по раздевалкам, сдал охране ключи и вышел на улицу. Шел снег.
Пробежав с семи утра больше тридцати километров, я еле стоял на ногах, но пропускать афтепати в ночном клубе “Биология” не хотелось. Собрав остатки сил, я перекусил в ночной хинкальной и все-таки приехал на закрытую вечеринку, где были все, кроме Морни и Йохана. Мурзилкин тоже был там, но из-за астмы, сигаретного дыма и моего присутствия, свалил через полчаса.
Запись 11, 01:09 – Прощай, серебряный лучник
Запись 1, 22:39 – Отрывок
Уверен, что фрэшмены очень волновались. У кого-то первое выступление было, а я на Фестивале впервые вышел перед такой толпой. Можно сказать, первое нормально выступление, но у нас с ребятами страха не было. Выходя на сцену, ты должен понимать, что люди тебя уже знают и будут раскачиваться.
Выступать нужно для себя, тогда толпа заводится, она чувствует, что ты отдаешься. До КУРТа толпа не раскачивалась. Бэйсик вообще пиздец как с толпой взаимодействовал, раскачал, и с него все разгорячились. Когда мы вышли, был пиздец.
Это был стопроцентный успех. Отметки и публикации в соцсетях зашкаливали, мы сотворили лучший концертный проект года.
Нам почти удалось не прогореть и сделать самый трудный, первый шаг – создать бренд, предмет гордости для Новой Атланты в рамках всей страны. В то время как бездарные чинуши годами ломают голову над тем, как улучшить имидж региона и привлечь туристов, мы сотворили чудо всего за три месяца. Не прошло и недели, как нам начали поступать предложения вписаться на следующий фестиваль с по-настоящему большими деньгами. Качественно иной уровень маячил на горизонте, а ведь большинство фестивалей Этой страны убыточны и погибают, едва появившись. Остальные, вроде “Beta-Past-Animals” или “Алкошествие” развиваются нескольких лет за счет денег инвесторов и служат, скорее, рекламой. Просто так в эту индустрию не залезть, но у нас получилось, благодаря моим, и Полины талантам.
Окончательному удовлетворению мешал долг за аренду и налоги, в общей сложности без четверти миллиона деревянных. Юридически агентство и фестиваль были оформлены на нее, так что мне пришлось бы расплачиваться своим имуществом, если бы дело дошло до судов.
Закрыть налоги помог теневой спонсор, подкинув работенку по созданию и продвижению нативной рекламы для подростковой аудитории. По сути, это была огромная подачка за заслуги.
С долгами за аренду площадки в полмиллиона оказалось сложнее. Angel investor, который пожертвовал на фестиваль 10 000$ дал дельный совет, предложив написать финансовому куратору арены Лифтякину письмо с просьбой снизить задолженность в три раза. Нам даже пошли навстречу, пока не вмешался Мурзилкин. Мотивируя загадочными политическими мотивами, он заявил, что сам выдаст нужную сумму, отправив гонца с наличкой на следующий день. Он хотел, чтобы мы были ему обязаны.
Запись 1, 19:17 – Нужна история про наркоту?
У меня как раз есть одна. В Питерском А2 был концерт. Я пришел в гримерку, пацаны уже там. Сидим.
– Ну что, будешь по ноздре пускать?
– Конечно! – говорю я.
А Матур такой “Обожаю тебя братан, всегда легок на подъем!”
Идем мы в гримерку, они достают пакет. Сначала я подумал, что кокаин. Присмотрелся, хоп – желтый пакетик.
– Это че, блять?
– Мефедрон.
– Я не буду.
– Мы шутим, это “амфитос”. Лучший в городе, семь тысяч за три грамма.
– Три грамма амфетамина за семь тысяч? – вот это, кстати, ключевой был момент.
– Да.
– Конечно, блять, буду.
Вот мы ебашим. Они прям чуть-чуть, я ебанул как следует, ваще пиздец. У меня пешки нахуй, челюсть начала скрипеть. Я думаю “Бляяяя, ну, по крайней мере, это не меф”.
Начинается концерт, мы че-то тусуем. Я выбегаю на сцену, сдуру свою водолазку снимаю, кидаю толпе, блять, а на мне сверху больше ниче не было. А зима нахуй, я думаю “бля, пиздец, ну че я сделал?” Ухожу за сцену, поднюхиваюсь. Выхожу опять на сцену, с телкой зажигаю. Помог мальчика инвалида-колясочника затащить к нам на сцену. Как его затащил, говорю тур менеджеру: “Бля, Паш, в толпу хочу прыгнуть”. Он такой: “Давай, почему бы и нет”. Он выглянул из-за колонки со словами “Ща я посмотрю, где покрепче ребята”. Возвращается и говорит: “Прыгай вон с того дальнего угла”.
Со сцены слышу: “Ребята, мне тут сказали, кто-то хочет прыгнуть, давай!”. И в толпе люди сами зовут, типа “давай-давай!”.
И я разбегаюсь и вот так, типа, оп! Не щучкой, но голова ниже была! Я весил 90 с хуем килограмм, а там дети. Ну там, типа, девчонки, пацаны, а Паша, как будто специально, чтобы поржать. Я понимаю, что меня толком не ловят, и там один пацан вот так подо мной сложился. Потом меня в последний момент перед полом вытянули и начали таскать. А у меня с собой в руках туалетная бумага была. Рулоны вот таких бумажных полотенец, их нужно распутывать по залу. А там ананас, короче, надо мной огромный летает надувной… Меня все таскают и таскают, потом я говорю “давайте меня обратно”. У меня уже штаны начали пытаться стянуть, пока я до охранника у сцены доплыл, и он меня как принцессу забрал.
Я такой – заебись. Побежал не в сторону сцены, а там, оказывается, тупик, и прохода нет. Я такой “ну блять, придется всем пять давать”. Обратно возвращаюсь, начинаю всем пять давать. Уебаный фоткаюсь с теми, кто подходит. У меня на фотках вот такие глаза. Ору, короче. Возвращаюсь на сцену, отыгрываем концерт.
Я долбил все это время, блять. И мы, короче, решили пойти на афтерпати в кофейню к нашей знакомой. Она тогда с нами тусила. А уже ночь. Мы разделились на тачках. Я поехал с ребятами в магазин за бухлом. Мы, короче, заходим, покупаем бухло, я, уебаный, говорю, простите что вас потревожили. А там еще Тимурка Битс с нами, и я ору: “Ниче, что мы детей спаиваем”? Начинаем эту хуйню орать, все угорают, продавщицы угорают. Мы приходим домой к чувакам, который там проездом в туре, им хату сняли организаторы. Я захожу, мы чисто переодеться, ребята вещи оставили. Я захожу поссать, а не могу ссать, потому что у меня хуй почти не видно. И я смотрю, и больно ссать, это какой-то пиздец, ну не может такого быть. А я снюхал много, но не бывает такого, типа. Я поссал сквозь боль. Выхожу и говорю: “Бля, пацаны!” А там был пацан, который долбил и пацан, который не долбил. Вот Артурик, короче, такой заходит поссать и орет из туалета “Бля, пацаны, че за хуйня?”.