– Пап… – Оксана смешалась, покраснела, сделала вид, что заикнулась – па…дожди, я сейчас – и умчалась в палатку. Через минуту вернулась со стеклянной бутылкой минералки:
– Будешь? Пить захотелось.
Андрей с усмешкой посмотрел на неё:
– Так вот же есть
Сбоку стояла ещё одна, почти нетронутая. Оксана смущённо улыбнулась:
– Она тёплая уже, я прохладную принёс.
Андрей благодарно кивнул и отпил пару глотков:
– Садись, пока вся рыба не разбежалась.
Оксана села рядом, закинула удочку. Поплавок закачался, напоминая такие же вечера с папкой, пока он был ещё живой и весёлый. Потом водка и бесконечные скандалы превратили его в трясущуюся унылую тень. Андрей, конечно, не батя, и не нужен ей новый отец, но Оксана была рада, что у неё появился такой друг.
Витя в их веселье не участвовал
Он был серьёзен и неразговорчив. Сразу взял на себя хозяйственные обязанности. Расставил метрах в 10 от них три удочки и бегал между ними и костром. Чистил картошку, месил мясо для шашлыков. Оксана предложила помочь, но Витя только отмахнулся:
– Иди рыбу лови. Я люблю сам готовить, без помощников. С тебя потом – хороший аппетит и восхищение моими талантами. Замётано?
– Замётано – кивнула Оксана и убежала к Андрею.
Когда стемнело, они сидели возле костра
Ели потрясающе вкусные шашлыки. Оксана искренне восхищалась Витиным кулинарным талантом. Он неуклюже отмахивался, мол, ничего особенного.
Андрей протянул Оксане стакан с водкой. Она взяла, глотнула уверенно, но огненная вода встала поперёк горла. Волевым усилием Оксана протолкнула её в себя, но не выдержала, закашлялась. Андрей рассмеялся, захлопал её по спине:
– Первый раз, что ли? Всё когда-то бывает в первый раз. Ещё будешь?
Оксана подавила желание доказать свою мужественность, замотала отрицательно.
– Давай – Андрей, подмигивая, протянул бутылку к Оксаниному стакану, но Витя остановил его руку:
– Не надо. Видишь, не пошло. Не заставляй. – открыл бутылку пепси и протянул ей. Оксана благодарно кивнула.
Андрей быстро накидался. Сначала сыпал байками, сам заливисто хохотал над ними, заражая весельем Оксану. Витя не реагировал. Сидел, погружённый в свои мысли. Постепенно язык у Андрея начал заплетаться. Он поднялся, шатаясь:
– Всё, кто куда, а я в люлю. – и сразу начал заваливаться набок. Витя подхватил его и помог добраться до палатки. Оксана удивилась. Пили мужики наравне, но Витю, казалось, алкоголь вообще не берёт.
Чуть позже ушёл спать и он. Оксана посидела ещё немного, глядя на потухающий костёр, а перед тем, как залезть в палатку, ослабила бинты, стягивающие грудь. Свернувшись калачиком, тихонько уткнулась в брезентовую стенку и уснула.
Побег
Проснулась от того, что кто-то зажал ей рот и стягивал с неё штаны. Тяжёлое горячее тело навалилось, вжимая в матрас. Оксана почувствовала, что задыхается, заёрзала, но освободиться не получалось. Светлое пятно лица приблизилось рывком, её обдало водочным перегаром. Голос Андрея зашептал в ухо:
– Тихо! Не дёргайся! А то придушу и прикопаем тебя тут с Витьком. Поняла?
От нехватки кислорода, от ужаса происходящего, у Оксаны закружилась голова. Она испугалась, что потеряет сознание, забилась сильнее, глаза чуть не выскакивали из орбит. Андрей всё никак не мог справиться с заклёпкой Оксаниных джинсов.
– Чё ты ерепенишься? Баба, косишь под мужика – зло прошипел Андрей – Мы ж друзья, да? Ну вот и дай корешу по-братски.
Одной рукой штаны стянуть не удавалось, вторая плотно закрывала Оксане рот. Андрей приподнялся, чтоб рвануть джинсы в надежде, что заклепка отлетит. В этот момент Оксана смогла согнуть ногу и что есть мочи, двинула ногой ему в живот. Андрей отлетел, в темноте палатки светлое пятно его голого тела рухнуло на на спящего Витю. Тот мгновенно подскочил. Оксана, увидев, что нападающих теперь двое, в панике вылетела наружу. Искать ботинки времени не было. Босиком, сквозь кусты, она вскарабкалась на склон и помчалась прочь, не разбирая дороги.
Оксана бежала по просёлочной дороге. Деревенские дети раньше бегали всё лето босиком. Оксана тоже из деревни, но такого навыка у неё не было. Продираясь сквозь кусты, она повредила стопу сучком, мелкие камешки больно впивались в ноги. Очень быстро девочка выбилась из сил. Сзади она услышала знакомое тарахтение "Нивы". Её захлестнула паника. Закусив губу, не жалея сбитых ног, она кинулась в кювет, вжалась в сухую траву. По дороге над её головой медленно проехала машина.
Оксана представила, как оба её спутника пристально вглядываются в темноту по сторонам. Понимают, что босиком далеко она не убежит. Дождалась, пока шум мотора утихнет и, пригибаясь, перебежала к деревьям. Спряталась за сосной, упала на слежавшийся ковёр из мягких иголок. Адреналин схлынул, заныли израненные ноги. Оксана тихонько застонала:
"Надо же было так вляпаться? О чём думала, дура?"
Распущенные бинты чудом окончательно не размотались. Оксана сняла рубашку и аккуратно их затянула. Почему-то это действие добавило ей уверенности, будто бронежилет надела. Уняв дыхание, она выглянула из-за ствола. Метрах в пятистах дальше по дороге метался луч фонаря. Преследователи поняли, что она прячется где-то неподалёку, значит скоро дойдут и до её убежища. Оксана тихонько поднялась, и поняла, что идти не может. Ползком она перебралась глубже в лес, привалилась к стволу и тихонько заскулила от боли. Постанывая, подтянула дёргающуюся стопу. В темноте ничего не разглядеть, но нога была липкой от крови. Оксана потянулась к бинту под рубашкой, чтобы перемотать ногу, и застыла. По стволу напротив мазнул луч фонаря. Мазнул и пропал, но Оксана сидела не дыша, оцепенев от ужаса.
За спиной зашуршала трава, снова все затихло. Оксана напрягала слух, но кроме стрекотания сверчков не было никаких звуков. А потом он заговорил.
Витя
– Олег – Витя говорил тихо, но очень чётко – Понимаю, паршивая ситуация. Но я тебе не опасен.
Оксана осторожно выглянула из-за дерева. Витя сидел на краю дороги, подсвечивая себя фонариком.
– Я знаю, где ты прячешься. Вылезай. Я один, Андрея нет. Поехали обратно. Он тебя не тронет, обещаю.
Оксана молчала. Витя чиркнул спичкой, раскурил сигарету.
– Я бы с радостью набил ему морду, но не могу – Витя глубоко затянулся. – Я ему денег должен. Отвезти тебя в город тоже. Меня прав лишат. Сам ты не дойдёшь, 40 километров по прямой. Что делать будем, Олежа?
Оксану накрыла безнадёга. Всё так, и Витя ещё не знает про пораненную ногу. От жалости к себе навернулись слёзы. Оксана тихо всхлипнула, испуганно зажала рот рукой, напряглась: нет, тихо. Сидит, как сидел.
– Давай так. Едем к лагерю. Машину оставлю за холмом. Переночуешь в ней, запрёшься изнутри. Ключи я тебе оставлю. Просто, чтобы тебе спокойнее было. Андрей пьян, дрыхнет без задних ног. А утром ему самому будет стыдно. Не угони только её, пожалуйста. Договорились?
Оксана хотела ему поверить. Она устала, страдала от боли, понимала всю сложность положения. И не могла. Её доверие было смято и выброшено на помойку Андреем. С чего Вите быть не таким? В памяти всплыла её случайная оговорка, когда она чуть не назвала Андрея папой, и сразу же его тело, навалившееся на неё в палатке. Картинки совместились и к горлу подкатил комок. От дороги донеслось:
– Олег, ты мне не веришь, я это понимаю. Но я не могу бросить тебя тут. У меня дочка твоего возраста, только нормальная, без отклонений. Извини, если обидел. Я как думаю, так и говорю. Выходи. Даю слово, с тобой ничего не случится. Не сегодня.
Почему то последние слова стали иглой, проткнувшей воздушный шарик её сопротивления. Оксана сдулась. Скорей бы закончилась эта ужасная ночь. Она ухватилась за ветку, поднялась. Больно дёрнуло, она ойкнула, поджала ногу. Луч фонаря ослепил на миг и упал вниз, подсвечивая дорогу.
– Поранилась? Ясно. А я думал, почему не убегаешь в чащу. – Витя говорил спокойно, будто забившегося в угол зверька успокаивал. – Стой там, я помогу.
Он спустился по склону, подошёл ближе. Оксана затравленно следила за каждым его движением. Что сейчас будет? Кинется, завалит на мягкую хвойную подушку?
Он шёл, подсвечивая фонариком больше себя, чем дорогу. Левая рука в успокаивающим жесте. Открытая ладонь: жест, инстинктивно понятный каждому. Витя понимал, что только лицом и интонацией он сможет на время вернуть доверие этой странной перепуганной девчонки. Подошёл, встал сбоку, не касаясь, чуть присел: