Валерия ЭстеПочему мы все еще вместе?
Пролог
– Дорогой, жизнь – это не череда твоих желаний, это реализация твоих целей в возможности. Объективность состоит не только в том, какой ты есть сейчас, а также в твоих силах стать другим: лучше и сильнее.
– А если мне страшно?
– Всем в этом мире страшно. Однако трусливое желание не показать его другим подавляет первую трусость, которую ты называешь «страхом». Так что, не бойся.
– Мама, а ты когда-нибудь боялась?
«Ежесекундно» – про себя подумала женщина, лишь потрепав мальчика по голове. Только не за себя.
***
Одинокий малыш укутался в предложенное ему одеяло, продолжая смотреть куда-то вдаль, сквозь полицейского. Его нельзя винить: пятью минутами назад мать умерла прямо на его глазах в предсмертных конвульсиях.
В нее стрелял какой-то сумасшедший из дробовика. Она пала наземь, сраженная пулями. И как бы мальчик не звал на помощь, прохожие либо проходили мимо, уткнувшись в гаджеты, либо на ходу, не поднимая глаз и стараясь быстрее пройти дальше, выкрикивали номер службы спасения.
В этом районе всегда кого-то убивали. Она – лишь очередная жертва статистики.
– Сержант, вы узнали? У мальчика есть родственники?
– Да, проверил, шеф. Мать и сын – незаконные эмигранты: бродили по приютам. Насколько я понял, она искала отца своего ребенка, и, кажется, безуспешно.
– А в России?
– Мы послали запрос в Москву, по месту жительства. Ждем ответ.
– Хорошо. Пойдем пока со мной, малыш. Тебе нужно согреться.
Мальчик поднял усталые глаза. Чистые и блестящие как алмазы, все понимающие, но не желающие принять суровую действительность.
***
– Вы хотите усыновить этого ребенка? – детектив недобро посмотрел на неожиданного посетителя.
– А что в этом такого удивительного? – в не более вежливом тоне ответил мужчина. Весь из себя бизнесмен: итальянский костюм, блестящие туфли, гель с волос чуть не стекает.
Полицейский ничего не ответил, продолжая хмуро глядеть на странного «заказчика». Неведомо, каким образом он узнал об осиротевшем мальчике, которого в данный момент еще не успели никуда определить. Просто так обычные люди в участок не захаживают.
– Вы раньше знали мальчика?
Мужчина сглотнул, но невозмутимости не утратил.
– Лично не знал, но много раз видел его на улице Надежды*. С его внешностью не подобает бродить по улице.
«Так ты себе игрушку ищешь, гаденыш?» – спросил самого себя детектив, но вслух спокойно продолжил:
– Мальчик является гражданином России. У нас нет полномочий для передачи его даже опекуну, не говоря об усыновлении.
– У меня есть, – довольным голосом почти что перебил бизнесмен.
Порывшись внутри своего кейса, он достал и предъявил блюстителю порядка два листа с печатями и подписями, один на английском, другой на языке оригинала.
– Когда вы успели их получить?
– Для предыдущего ребенка, – без тени сожаления сообщил посетитель. – Нам с женой не повезло: девочка умерла от лейкемии до того, как мы успели ее усыновить.
– И вы решили завести новую… точнее, нового?
– А что в этом плохого, детектив? Ребенок будет полностью обеспечен, ходить в престижную школу, иметь жилье, наследство, в конце концов. Относительно нашей порядочности можете не сомневаться: не в моих правилах применять физическое наказание. В России этого мальчика ожидает сплошная нищета и моральное угнетение.
– Прежде чем усыновить его, вам понадобится разрешение у его бабушки и дедушки в России.
– Значит, вы даёте разрешение на усыновление ребенка?
– Будь моя воля, я дал бы тебе тридцать лет тюрьмы за аморальное отношение к людям, но в интересах ребенка быстрее адаптироваться к обществу и смерти матери, так что – да. Ты своего добился!
Глава 1
– Ты не должна приходить сюда каждый день, Анастасия. Подумай, сколько ты тратишь на такси, – мать мягко погладила ее по щеке и печально улыбнулась.
Девушка улыбнулась в ответ и плотнее прижалась губами к руке матери.
Как же это неправильно, что мама лежит в больнице с этим жутким диагнозом. Здесь должен быть отец, который довел их до такой жизни, этот непроходимый тупица и неизлечимый игрок.
– Как бабушка?
Слеза злости, которая напрашивалась секунду назад, сменилась внутренним хохотом.
– Снова ругается с соседями и обещает натравить на них байкеров. Или же телевизионщиков, чтобы те засняли ужасных котов, которые постоянно перелазят через подоконник и едят ее кактусы. И как у них только зубы целы?
На лице женщины появилась улыбка, и Настя не могла этому не обрадоваться. В последнее время это случается редко.
– Что говорит этот шарлатан?
Так мама называла своего лечащего врача. Она в принципе не признавала отечественную медицину и не упускала лишней возможности об этом сказать.
– Как всегда, что нужны деньги и операция, как можно скорее.
– Ему лишь бы бабки содрать.
– Мама! – воскликнула Настя и прижала обе мамины руки к своему лицу. – Мамочка, как же ты не понимаешь. Он говорит правду: операция тебе необходима как можно скорее. И проводить ее будет не он, а немецкие специалисты.
– Еще лучше!
– Они профессионалы своего дела. В Германии такие операции – обычное дело. И донор у них есть. Нужны только деньги.
– Вот именно. Если у них есть кандидат, почему бы не сделать просто так.
На этот вопрос и сама Настя не была в состоянии ответить. Но ей пришлось смериться с реальностью, чего ее мать никак не могла поделать.
Одно девушка знала точно: денежные средства решат все их семейные проблемы, каковых накопилось великое множество.
Начнем сначала. Настя Веревкина – студентка третьего курса московского экономического университета, внучка известной в прошлом рокерши Эли Черной. С детства девушка живет любимой музыкой и – вечными неприятностями.
Основой большинства из них всегда выступал отец, патологический игрок. Чего он только не выносил из дому, да и сам дом чудом остался в руках владельцев. Постоянно влезал в долги, и, клятвенно обещая, что избавился от зависимости, снова садился за игральный стол. Закончилось тем, что он бросил семью и укатил в Испанию с какой-то гадиной Леночкой, покорять новые просторы игрового бизнеса. Здесь от него остался счет в 2 млн рублей в крупном банке и по мелочи 50 штук долларов не очень хорошим парням.
Отдавать их, естественно, должна была семья.
Бабушка могла благодаря старым связям набрать определенную сумму, но в штыки отказывалась это сделать.
Отца она никогда не жаловала.
А теперь еще у мамы обнаружили рак позвоночника. Требуется срочная пересадка костного мозга. Здесь в принципе и могли бы сделать и не так грабительски дорого, но нет подходящего донора. Ни сама Настя, ни бабушка не подходят, а других близких родственников нет. Среди так называемого «банка» клиники тоже глухо.
Шарлатан, то бишь, лечащий доктор предложил провести ту же операцию с имеющимся донором, но уже в Берлине. И стоит она будет ни много ни мало – триста тысяч евро. Может, для кого-то и разумная сумма, но не для студентки третьего курса и ее больной безработной мамы. У бабушки пока тоже не выходит набрать больше, чем тридцать тысяч.
Интересно, это у них донор настолько дорогой или просто сам факт операции в Германии.
– Все, иди отсюда. И так у меня каждый день юбку просиживаешь.
– Мама!
– Настя, мо мной все в порядке. Не ставь на мне крест. Ты должна жить своей жизнью.
Мама буквально вытолкнула ее из палаты, и Насте ничего не осталось, как подчиниться. Неспешным шагом девушка вышла из больницы и пешком направилась в кафе. Ромка и Никита пригласили ее сегодня отметить юбилей их знакомства, как никак уже двенадцатый год пошел. Вот только настроение совсем не радостное.
– Кто подложил мне эту неудачливую свинью?! – в сердцах воскликнула Настя. На нее обернулось несколько прохожих, до которых ей не было никакого дела. Пяльтесь хоть вечность! – толку-то немного.
… – Чего ты такая хмурая? – подкатил к ней Ник, смешивая в стакане вино, мартини и несколько фруктов. Бесшабашный парень.
– А то ты не знаешь. «Фамили проблем», тяжкий и неразрешимый.
– Совсем никто не занимает? Даже родные?
– Куда там, особенно родные. Банки в открытую посылают: расплатитесь вначале с имеющимися задолженностями, а родственники ядовито интересуются: возвращать, как всегда, кассетами будете? Ну, бабушкиными старыми записями. А в центре социальной помощи каждый раз повторяют, что нужно подождать и вот-вот найдется богатый благотворитель.