После ужина я отправилась к себе делать уроки…
– Так… Стоп… – прервала историю Одри. Она нервно накручивала на палец свой рыжий локон. – Дальше не надо. Ты была права. Такие истории не для девичников…
Линда не стала спорить. Она видела испуг в глазах всех трех подруг.
– Хорошо, – пожала плечами Лин и хотела тут же сменить тему, но в разговор вмешалась Эльза.
– Почему ты раньше никогда не рассказывала, что с тобой случилось ТАКОЕ? – степень шокированности легко определялась по тому, как экспрессивно и эмоционально прозвучало слово «такое».
– Я никогда не рассказываю о том, о чем меня никто не спрашивает, – безразлично отозвалась Линда.
– Скажи, что ты не стала молчать и рассказала обо всем маме, – попросила Тесса. Она была взбудоражена историей больше других. Тесса пыталась справиться с накатившими на нее чувствами, но получалось у нее плохо. Выражение ее лица то и дело менялось.
– Нет, не рассказала, – отрицательно ответила та, что стала женщиной стараниями отчима. – Ни тогда, ни позднее. Мама до сих пор не в курсе.
– Но почему?
– Потому что… – Лин подбирала слова. – Потому что я не догадалась рассказать.
На ее лице вновь появилась загадочная улыбка, зато на лицах ее подруг воцарилось полнейшее непонимание.
– Что?! – спросили одновременно Эльза и Одри.
Проходивший мимо официант посмотрел на двух женщин, чьи голоса прозвучали так громко, что перекрыли звучавшую на танцполе музыку. Линда заметила обеспокоенность официанта и кивнула ему в знак того, что все в порядке. Официант все понял без слов и пошел дальше по своим делам.
– Понимаю, это звучит ненормально, – заговорила с подругами Лин. – Но, когда ты очень юный, ты не всегда знаешь, как нужно себя вести. И, если никто из взрослых не в курсе, то и подсказать некому.
– Жуть какая! – протянула Тесса. Она сделала большой глоток из своего стакана. Наверное, слишком большой…
– А разве у тебя не должно быть серьезной психологической травмы? – последние несколько месяцев Эльза увлекалась чтением книг по психологии, а потому считала себя знатоком по теме влияния пережитого опыта на психологическое состояние человека. – Жертвы изнасилований тратят много времени на то, чтобы справиться с травмой…
– Психологических травм у меня нет, – Лин уже жалела о том, что все-таки рассказала свою историю. – Я не боюсь мужчин, если ты об этом. Более того, мне очень нравится проводить с ними время. Я никогда не отказываюсь от свиданий и не ломаюсь долго перед тем, как перейти к прочим приятностям.
– А еще ты в свои чуть-чуть за тридцать так и не вышла замуж, – поспешила напомнить приходящая в себя Эльза.
– И меня это ни капли не печалит, – честно призналась Линда. Она не видела связи между своим первым опытом с отчимом и текущим социальным положением. – Не подумай, что я осуждаю твое предстоящее замужество. Это не так. За тебя я искренне рада. Для тебя брак является обязательной составляющей счастья. А для меня – нет. И Роджер к этому никакого отношения не имеет.
– Слушай… – замялась Одри. Из всей компании подруг она была наиболее молчаливым человеком, но и ей иногда хотелось поговорить. – А тебе не стыдно перед своей мамой? Роджер – редкостный подонок, конечно. Никаких сомнений, но ведь и ты скрывала от нее правду.
– Иногда мне становится стыдно за молчание, – не стала скрывать Лин. – Но… Как бы это объяснить… Я не хочу беспокоить ее. Подобная правда спустя года разрушат ее мир, навредит ее психологическому состоянию. Возможно, я не права. Не знаю.
Комментарии к истории либо закончились, либо решили остаться невысказанными. Вскоре все присутствующие, не сговариваясь, переключились на другие темы, которые больше подходили к случаю, да и вообще к любой нормальной вечеринке. Платья, косметика, коллеги, общие знакомые… В дело пошло абсолютно все, что имело шанс отвлечь внимание от рассказа Линды.
А ведь Линда рассказала лишь ничтожную часть своей подлинной биографии. Впрочем, в этой компании она не позволила бы себе ничего другого. Нет, она не стеснялась, просто берегла психику подруг. И берегла, к слову, разное количество времени. С Эльзой Лин познакомилась года три назад, с Тессой чуть позднее, а Одри и вовсе встретила за пару месяцев до этого девичника. Обычно совместные посиделки складывались так, что Линду редко спрашивали о ее прошлом, а сама она рассказывала лишь то, что считала уместным. Ей больше нравилось слушать рассказы других и обсуждать их.
По сути, никто из присутствующих женщин не знал, как именно их своеобразная подруга пришла к тому, что имела сейчас. Все знали, что Линда – человек с не самым стандартным мышлением, но все видели лишь результат, а процесс оставался там, за шторой, которую Лин редко приподнимала.
А шла к своему условно нормальному настоящему Линда долго. Дольше, чем Эльза, Тесса или Одри, родившиеся в благополучных успешных семьях. Путь трех подруг был не без трудностей, разумеется, но все же проще. Да и резкими поворотами он не отличался.
Линда же поворотов не избегала. К примеру, свою собственную квартиру она купила совсем недавно, до этого жилье Лин только снимала и не всегда зацикливалась на тему того, насколько комфортно место, где она ночует и хранит вещи. Вставать на ноги всегда непросто, а в ситуации, когда ты один в большом и сложном мире, уровень сложности сразу повышается.
Дорога к хорошей зарплате и статусу архитектора высокого класса тоже была отнюдь не из простых. Линда не училась в колледже, эта роскошь была ей недоступна. Приходилось много работать, чтобы выжить. Как и ее мать, Лин начала свой рабочий путь с должности официантки.
Параллельно с работой Линда училась проектированию и основам архитектуры, а затем потратила немало времени на углубление в профессию. Труд принес значительные плоды, и свою нынешнюю работу Лин полюбила всей душой. Полюбила не только за то, что работа приносила стабильный солидный доход, но и за то, что в профессии архитектора Линда находила столь необходимую ей возможность самореализоваться.
Однако все сложности и эпизоды из жизни Линды меркли на фоне одного удивительного факта из ее прошлого.
В пятнадцать лет Лин неожиданно узнала, что ждет ребенка. На одном разе с падчерицей Роджер не остановился, и последствия не заставили себя долго ждать. Это было как гром среди ясного неба. Первой мыслью Линды стал, конечно же, аборт, но, прознав о беременности, в ситуацию вмешались религиозные родственники. Какой аборт? Нет, так нельзя. Ну и что, что тебе всего пятнадцать? Все равно нельзя. Не позаботилась о предохранении – получай результат.
С этими доводами было не поспорить. Более того, под них пришлось подстроиться. И легенда о зачатии сложилась быстро.
Практически все члены семьи без труда поверили в то, что легкомысленная Лин залетела от какого-то школьного ухажера. Имя ухажера хотелось знать всем, но Линда соврала, сказав, что спала с несколькими парнями и не может точно определить, от кого забеременела.
Правду знал только Роджер. Но признаться в том, что он – отец ребенка своей падчерицы, любитель молодых девиц не спешил. Роджер умело отмалчивался, делая вид, что происходящее его не касается. Он и Лин никогда не говорили о беременности и ребенке. Их общение так и не обрело вразумительные черты.
За неделю до своего шестнадцатилетия Линда родила девочку, от которой сразу же отказалась. В своем юном возрасте она не смогла бы содержать ребенка, а мать и без того обвиняла Лин в том, что та приносит много бед. Еще один рот в семье не устраивал никого.
Документы на отказ от ребенка были подписаны быстро, и с тех пор свою дочь Линда не видела.
А время шло. Обо всем произошедшем Лин помнила, но никогда не говорила вслух. Она предпочитала жить настоящим.
И, раз уж в настоящем она сидела на девичнике в весьма интересном заведении, этим стоило пользоваться по полной. Алкоголь, танцы, дурацкие разговоры… Этот сет повторить несколько раз. Так звучал идеальный план. Только бы Эльза после очередного коктейля не решила отрепетировать бросок букета невесты. Интуиция почему-то подсказывала Линде, что ей сегодня точно не избежать очередных напоминаний о том, что в свои «чуть-чуть за тридцать» надо усерднее задумываться о семье.