Раздался властный голос.
– Немедленно прекратите, глупые мальчишки! – сурово проговорила матушка, выходя из-за угла дома. Эрман и Эдбальд тут же замерли.
– Ну вот, испортила все веселье! – огорчилась Квенбург.
– А ты надень платье, бесстыдница! – прикрикнула матушка.
На мгновение почудилось, будто Квенбург раздумывает, хватит ли ей смелости бросить вызов матушке и послать ту к дьяволу, но все же благоразумие взяло верх. Она развернулась, шагнула в сарай и наклонилась, подбирая брошенное платье. Нарочито медленно, убедившись, что все хорошо видят ее ягодицы. Затем снова повернулась и подняла платье над головой, задрав руки так, что ее груди зазывно выпятились. Эдгар не мог не смотреть – и заметил, что она пополнела с тех пор, как он увидел ее обнаженной в реке.
Наконец она прикрыла тело. Причем дрыгалась туда и сюда и вертела задом, пока платье не легло как надо.
– Да смилуются над нами небеса! – пробормотала матушка.
Эдгар заговорил со своими братьями:
– Ну? Один из вас с нею развлекался, а другой стал возражать, так?
– Эрман ее заставил! – возмущенно воскликнул Эдбальд.
– Никого я не заставлял, – пробурчал Эрман.
– Да как же так? Она ведь меня любит!
– Я ее не заставлял, – повторил Эрман. – Она сама захотела.
– Чего? Совсем изоврался!
– Квенбург, Эрман тебя заставлял? – спросил Эдгар.
Девушка будто застеснялась.
– Ой, он такой ловкий. – Чувствовалось, что происходящее ей нравится.
– Эдбальд говорит, что ты его любишь. Это правда?
– О да. – Она помолчала. – Я люблю Эдбальда. И Эрмана.
Матушка с отвращением фыркнула.
– Хочешь сказать, что отдавалась им обоим?
– Да. – Квенбург, похоже, была страшно довольна собой.
– И сколько раз?
– Ой, много.
– Давно это у вас?
– С тех пор, как вы прибыли сюда.
Матушка раздосадованно покачала головой.
– Хвала Всевышнему, что у меня нет дочери.
– Я вообще-то не одна тут развлекалась! – напомнила Квенбург.
Матушка вздохнула.
– Да уж, тут нужны двое.
– Я старший, – заявил Эрман, – мне первым жениться.
Эдбальд обидно расхохотался.
– С чего ты взял, что так должно быть всегда? Я женюсь, когда захочу, а не когда ты мне разрешишь.
– Я-то могу позволить себе жену, а ты – нет. Ты нищий, понял, а я однажды унаследую дом!
Эдбальд возмутился.
– Нас трое, сыновей! Дом поделят между всеми, когда мама умрет, а этого, я надеюсь, не случится еще много лет.
– Не дури, Эдбальд, – вмешался Эдгар. – Это хозяйство сейчас еле кормит нашу семью. Если нам троим придется каждому содержать семью на трети здешней земли, мы все быстро перемрем от голода.
– Эдгар, как обычно, единственный из вас мыслит здраво, – добавила матушка.
Эдбальд, судя по гримасе, неподдельно обиделся.
– Мама, это значит, что ты меня выгоняешь?
– Я никогда так не поступлю, и ты это знаешь.
– Значит, мы трое должны блюсти целомудрие, как монахи в монастыре?
– Надеюсь, что нет.
– Тогда что нам делать?
Ответ матушки застал Эдгара врасплох.
– Надо потолковать с родителями Квенбург. Пошли к ним.
Эдгар сомневался, что это принесет какую-то пользу. Дренг мужчина вспыльчивый, он попросту полезет в драку, только и всего. Лив, конечно, умнее и добрее мужа. Но у матушки, видимо, кое-что припрятано в рукаве, оставалось лишь гадать, что именно.
Они шли по берегу реки. Там, где недавно собирали сено, трава уже успела снова пойти в рост. Деревня нежилась в лучах августовского солнца, и в ней было тихо, если не считать постоянного плеска реки.
В таверне были Этель, младшая жена Дренга, и рабыня Блод. Этель улыбнулась Эдгару, которого почему-то выделяла. Она сказала, что Дренг в церкви у своего брата, и Квенбург пошла за отцом. Лив Эдгар отыскал на пивоварне, она мешала сусло граблями и охотно оторвалась от этого занятия. Перед тем как уйти, она наполнила кувшин элем и отнесла на скамью перед таверной. Тем временем Квенбург привела отца.
Все уселись на солнышке, наслаждаясь легким ветерком с воды. Блод разлила эль по кружкам, и матушка, не затягивая, коротко описала положение дел.
Эдгар исподтишка изучал лица собравшихся. Эрман и Эдбальд как будто начали понимать, какого дурака сваляли, раз уж их обоих обманули, хотя они-то думали, что обманывают друг друга. Квенбург очевидно гордилась своей властью над двумя юношами. Ее родители, похоже, нисколько не удивились случившемуся – наверное, что-то подобное бывало и раньше. Недаром Дренг ощетинивался всякий раз, стоило хотя бы намекнуть на распущенность его дочери. Лив выглядела усталой. Матушка вела разговор твердо и уверенно; в конце концов, подумал Эдгар, она примет окончательное решение.
Когда матушка закончила, Лив сказала:
– Квенбург пора замуж. В противном случае она понесет от какого-нибудь случайного прохожего, а тот сбежит, оставив нас растить ублюдка.
Эдгару очень хотелось сказать, что этот ублюдок будет ее внуком, однако он сумел сдержаться.
– Не говори так о моей дочери, – прорычал Дренг.
– Она и моя дочь, между прочим.
– Ты слишком сурова с нею. У каждого свои недостатки…
Матушка перебила:
– Мы все хотим, чтобы она вышла замуж, но где она будет жить? Мне не прокормить лишнего рта, не говоря уже о двух.
– Я не собираюсь выдавать дочь замуж за человека, который не сможет ее содержать, – заявил Дренг. – Я вообще-то двоюродный брат элдормена Ширинга! Моя дочь выйдет замуж за знатного мужчину!
Лив с издевкой рассмеялась.
– Кроме того, – продолжал Дренг, – я не могу ее отпустить. Здесь слишком много работы. Мне нужен кто-то молодой и сильный, чтобы перевозить путников. Блод в тягости, а сам я не справлюсь из-за спины. Викинг сбил меня с лошади…
– Да, да, в битве при Уотчете, – вмешалась Лив. – Люди болтают, будто ты был здорово пьян и упал со шлюхи, а не с лошади.
Матушка гнула свое:
– Дренг, когда Квенбург уйдет, ты сможешь нанять Эдгара.
«Ого, – мысленно воскликнул Эдгар, – а вот такого я не ждал».
– Он молод и силен, а еще сможет изготовить тебе новую лодку взамен той деревяшки, которая вот-вот потонет.
Эдгар не знал, нравится ему эта затея или нет. Он обожал возиться с лодками, но успел возненавидеть Дренга.
– Нанять этого дерзкого щенка? – презрительно бросил Дренг. – Кому надобен пес, брешущий на своего хозяина? Эдгар мне не нужен.
Матушка не отступалась:
– Будешь платить ему полпенни в день. Дешевле тебе лодку никто не сделает.
На лице Дренга появилось расчетливое выражение, когда он сообразил, что Милдред выставляет разумные условия. Тем не менее он продолжал упрямиться:
– Нет, мне это не нравится.
– Мы должны что-то сделать, – проговорила Лив.
Дренг набычился:
– Я ей отец, как скажу, так и будет.
– Есть еще одна возможность, – сказала матушка.
«Вот оно, – подумал Эдгар. – Что за хитрость она придумала?»
– Так выкладывай, женщина! – рявкнул Дренг. Он старался показать, что несет ответственность за дочь, но никто в это не верил.
Матушка долго молчала, а потом изрекла:
– Квенбург должна стать женой Эрману и Эдбальду. Обоим.
Такого Эдгар тоже не ожидал.
Дренг опешил:
– Что, у нее будет два мужа?
Лив многозначительно усмехнулась:
– Ага, как по две жены у многих мужчин.
Дренг скривился, но прямо сейчас не мог найти слов, чтобы возразить Лив.
– Я слышала о таких браках, – спокойно сказала мама. – Это случается, когда двое или трое братьев наследуют хозяйство, слишком малое для нескольких семей.
– Но как это будет? – не понял Эрман. – Я имею в виду… ну, ночью?
– Братья возлегают с женой по очереди, – объяснила матушка.
Эдгар был уверен, что не хочет в этом участвовать, но пока молчал, не желая мешать матушке. Ей он скажет обо всем позже. Если задуматься, она должна догадываться о его истинных чувствах.
– Я знавала такую семью, – поделилась Лив. – В детстве у меня была подружка, так у нее были одна мать и двое отцов.
Интересно, можно ли этому верить. Он вгляделся в лицо женщины; похоже, та и вправду что-то такое вспоминала.
– Ее звали Маргарет.
– Именно так, – подтвердила матушка. – Когда рождается ребенок, никто не знает, какой из братьев отец, а кто дядя. Если люди подобрались разумные, никого это не заботит. Они попросту растят всех детей как своих собственных.