Обеих я последний раз видела на похоронах сестры. О том же сейчас подумала и Нина. Ее ясно-голубые глаза сделались печальными. И это было заметно даже за толстыми стеклами очков.
Неожиданно, из объемной сумки Нины раздалась знаменитая ария. Тут же, всучив мне бумаги, она принялась перерывать свой баул и через пару минут преуспела (я бы, признаться, за такое время точно не справилась, при таком-то размере сумки).
Разговор оказался короче поисков. Заверив звонившего в своем скорейшем прибытии на место работы, Нина простилась.
– Я должна бежать, – расстроилась она, но тут же просияла. – На следующей неделе мы с Наташкой планировали встретиться. Посидеть, поболтать о девичьем. День пока не понятен, так как она в Москве и не знает, когда вернется. Но…присоединяйся?
– Я буду очень рада, – искренне обрадовалась я. – Присоединюсь с удовольствием. В любой день. Я сейчас… в отпуске.
Рассказывать о проблемах со Стасом я была не готова. Да и их расстраивать лишний раз не хотелось. Ведь будут переживать как за самих себя, мне ли не знать?
Простившись с Ниной, я поспешила домой. Но возвращаясь, чувствовала себя совсем иначе. Настроение поднялось, и грусть заметно отпустила.
Мама уже успела вернуться. И даже завтрак приготовить. Уплетая яичницу, я пересказала свой разговор с нотариусом. Работу последнего мама прокомментировала кратко, но емко и абсолютно нецензурно.
– Все деньги я положила в ячейки, – перешла к своим утренним делам она. – Доступ будет у тебя и у меня. В одну они не поместились, пришлось арендовать три. Я также оставила немного рублей в коробке. Учитывая злопыхательства Стаса, тебе сейчас не лишние.
– Да, – согласилась я. – Маринка и с того света обо мне заботится…
– Вчера в документах я также нашла несколько договоров с банками на открытие счетов. Позвонила им, спросила о балансе.
– Так они тебе и сказали, – фыркнула я.
– А чего же не сказать? – хмыкнула мама. – Я Мариной представилась. Это внешне не сойду, а по голосу им не отличить.
– Подожди, – удивилась я. – Как же кодовое слово? Или что они там спрашивают?
– Родная, – улыбнулась мама. – Я что, девичью фамилию собственной сестры не знаю?
– Ладно. Молчу. Что узнала?
Мама всего лишь назвала сумму. А я зашлась кашлем, подавившись яичницей. Ей же удивляться не приходилось, так как она успела успокоиться. Я же была, мягко говоря, огорошена.
– Нет ли здесь ошибки, мама?
– Никакой, – заверила она. – Маринка оставила тебе целое состояние. В список богатейших по версии «Форбс» не попадешь, но до старости хватит. Если без фанатизма тратить, конечно.
Я молча вертела в руке вилку, обдумывая услышанное. Но как относиться к этому и собственным чувствам не знала.
– Я, наверное, должна верещать от радости и судорожно составлять список хотелок? Так, если верить кино, реагируют на свалившиеся богатства простые смертные?
– В кино так, – согласно кивнула она. – Только ничего ты не должна. Родного человека никакие деньги не заменят. Так что, можешь обойтись без визгов и писков. Я лично радуюсь только тому, что теперь ты не зависишь от Стаса и его выкидонов.
– Была бы Маринка жива, она бы ему…
Не договорив, я вдруг уронила лицо на ладони и беззвучно зарыдала. Мама поспешно обняла меня. Едва сдерживаясь сама, она ничего не говорила. Просто гладила по волосам и давала мне время и возможность успокоиться.
– Может мне остаться? – некоторое время спустя, спросила она.
– Вот еще, – нахмурилась я. – Не забывай, это был наш общий с Маринкой подарок. И твоя задача отдохнуть так хорошо, как никогда не отдыхала.
На восьмое марта мы подарили ей, скинувшись пополам, поездку в Карловы Вары на две недели. Она включала в себя разнообразные экскурсии и все представленные на курорте процедуры. Из Чехии она должна была улететь прямиком в Италию, где последние несколько лет жила ее подруга. Две летних недели в году мама грелась у нее, две зимних Саша мерзла у нас, посещая все театры и выставки, которые были в городе на момент ее визита.
Идея подарить поездку и совместить ее с дальнейшим отдыхом принадлежала сестре, и никто из нас не сомневался, что маме понравится. Только предвидеть обстоятельства, при которых ей придется улетать, мы были не в силах.
– Ты успела собрать вещи? – пока мама ничего не удумала, строго спросила я.
– Успела, – кивнула она. – Осталось только забрать.
– Тогда поехали, – поднимаясь решительно сказала я.
– А Стас? – испугалась мама.
– Разберусь, – отмахнулась я. – Вылет через четыре часа, лучше, если домой поедем сейчас. С запасом.
Вопреки нашим опасениям Стаса во дворе не оказалось. Соседка со второго этажа, старая сплетница, доложила, что боевой пост мой бывший покинул ближе к утру и был очень и очень недоволен. Пожалуй, впервые порадовавшись глазастости бабки, страдающей не только излишним любопытством, но и бессонницей, мы поднялись на наш этаж.
Покинув квартиру так же как попав в нее, без всяких приключений, загрузили чемоданы в машину и, не задерживаясь, умчались прочь. Выдохнув с облегчением, я посмотрела на часы. В запасе у нас был целый час.
– Кстати, – покосившись на маму, заметила я. – У кого-то первый день отпуска, а проставиться этот кто-то так и не пожелал.
– Вызов принят, – кивнула она, и мы завернули в ближайшую кофейню, где и скоротали в приятностях и со сладостями оставшееся время.
Вернувшись на Таврическую, я забрала Горилку и отправилась с ней гулять по городу. Прогулка затянулась на несколько часов. Мысли, против воли, вновь устремились в прошлое.
Вечер, когда я последний раз видела сестру живой, запомнился мне до мельчайших подробностей. Умей я рисовать, смогла бы каждое мгновение, каждый ее жест и движение ресниц отразить на бумаге.
Меня не посещали ни предчувствия, ни непонятные тревоги или ожидания. Это был обычный вечер. Очень теплый, нежный и родной. Мы посидели по-семейному за вкусными пирожными и душистым чаем. Болтая о важном и не очень, о грустном и смешном.
Маринка должна была улететь в очередную командировку. И, как обычно, оставляла Горилку на мое попечение. Улетая в один город, она частенько меняла маршрут, и к первоначальному пункту назначения легко могли добавиться еще несколько. По этой причине дата возвращения часто менялась. Но она всегда звонила мне или, при сильной занятости, писала смс, предупреждая о своих планах.
Прощаясь, она отдала мне на руки собаку и, смеясь, заметила:
– Держи крепко и никому не отдавай – это самое ценное, что у меня есть. Только тебе и могу доверить.
– Ожидания твои оправдаю всецело, – по-военному ответила я, но, не выдержав, рассмеялась.
Маринка с несвойственной нежностью погладила меня по голове и тихо сказала:
– Я знаю. Люблю тебя, сестренка.
Я звонко чмокнула ее в щеку. Мы рассмеялись в унисон. Но вдруг сестра стала серьезной и сказала:
– Знаешь, иногда нужно рискнуть всем, чтобы достичь мечты. А иногда – отпустить все и просто идти дальше. И в том и в другом случае – главное лишь одно.
– Что?
– Ничего не бояться. И не предавать. Прежде всего себя.
Я смотрела в ее такие же темные, как мои собственные, глаза. В них было столько нежности, тихой грусти и отваги.
– Тогда я больше не буду. Не буду бояться. И не предам. Ни себя, ни тех, кто идет со мной.
– Обещаешь?
– Клянусь.
Засыпая вчера вечером, я думать не думала о будущем и своих планах на него. Все мои мысли и чаянья были обращены к прошлому. Воспоминания правили балом.
Однако уже в восемь сорок семь утра пришлось сделать резкий поворот и вернуться как к насущному, так и грядущему.
Заварив утреннюю чашку чая, я вышла на балкон и улыбнулась предстоящему дню. На смену дождливому и холодному июню пришел июль и, судя по всему, принес с собой долгожданные солнце и тепло. Легкий ветерок с набережной игривостью потревожил мои волосы, защекотал шею. Из булочной в соседнем доме доносился манящий аромат свежеиспеченного хлеба и корицы.
Я блаженно потянулась, и впервые за долгое время нотки оптимизма вновь заиграли в моей душе. Но тут я посмотрела вниз и среди машин, припаркованных на улице, увидела «Порш» Стаса. Привалившись к капоту, он смотрел прямиком на Маринкины окна, и, конечно, мое появление не осталось незамеченным. Наши взгляды встретились. Вздрогнув, я расплескала горячий чай. Несколько крупных капель упало на пол, ночную сорочку и обожгло руку. Поморщившись от боли, я в досаде поспешила скрыться в квартире. Стас же послал мне вслед воздушный поцелуй.