У созерцателей великолепия дух занялся от радости, все предвкушали восторженный рассказ. Один из десяти обратился к Моше: “Пришли мы в землю, в которую ты послал нас, и действительно, течет она молоком и медом; и вот плоды ее!” При этом он широким жестом руки указал на чудную картину изобилия. Израильтяне криками ликования встретили услаждающую речь его, а некоторые приготовились обнять и расцеловать принесшего благую весть. Моше остановил их, видя, как другой разведчик выступил вперед и приготовился сказать свое слово.
“Но силен народ, живущий на земле той, – отверз уста второй вестник, – и города укрепленные весьма большие, а также великанов мы видели там…” Тут Калев не смолчал и перебил трусливую речь, и принялся успокаивать народ: “Непременно взойдем на землю эту и завладеем ею, потому что мы можем одолеть…” Но не дали договорить ему другие из десяти и вскричали дружно: “Не можем мы пойти на народ тот, ибо он сильнее нас!” Трус не бывает малодушен до конца – бесчестья он не боится!
Народ пришел в смятение: ведь не все амалекитяне перебиты, да и других врагов немало. Кого слушать? Неужели опять война, смерть, кровь?
Тут свершилось деяние великого позора, навсегда оставшееся несмываемым пятном в истории израильтян. Видя, как община мечется и не решается принять их версию, десять охваченных страхом незадачливых разведчиков прибегли к клевете, древнему испытанному средству. Распустили худую молву о стране, которую обозревали: “Земля эта поедает живущих на ней; а весь народ в ней – люди великорослые. Мы были в своих глазах саранчой, такими же были мы и в глазах исполинов”. А для вящей убедительности они нашептывали в слух взбаламученных соплеменников, мол, у Йошуа и у Калева нет своих детей, и посему не понять им законного человечьего страха за семью, а, может, и хуже того – сами обделенные и потому завистью снедаемые, желают зла нам, счастливым.
Легко верится в то, что сердцем желаемо и уму доступно. Речи десяти добавили звено в бесконечную цепь победоносной демагогии. И подняла вопль вся община, и плакал народ: “О, если бы мы умерли в земле Египетской! И зачем Господь ведет нас в землю эту, чтобы пали мы от меча? Жены наши и дети наши станут добычей! Не лучше ли нам возвратиться в Египет?”
Услыхав малодушные слова эти, Моше и брат его Арон пали на лица свои. Йошуа и Калев разодрали одежды на себе и возгласили отчаянно: “Земля эта очень, очень хороша! Если благоволит к нам Бог, то введет нас в землю, текущую молоком и медом. Только против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли той, ведь с нами Господь!”
Запоздалый крик. Возможно, не по своей вине, но не уяснило простонародье, откуда ждать счастья: то ли собственная сила несказанно вырастет, то ли возымеет действие порука Божественной помощи, ежели не гневить Его. Да, Всевышний творил спасительные чудеса, но ведь и утраты при этом бывали огромны. Вспомнить хоть гибель пехоты в войне с Амалеком! Не умели Йошуа и Калев ни умаслить народ, ни убедить. И вскричала чернь: “Забросать их камнями!”
Мрачная картина открылась взору Моше – десяток клеветников и сотни тысяч поверивших оговору. С горечью подумал он, что народу его выпало нести грех вечный и непростительный.
4
Даже у Бога есть свой ад – любовь Его к избранному племени. И вот, Господь сказал Моше: “Доколе будет гневить Меня народ сей? И доколе не уверятся они во Мне при всех знамениях, которые делал Я в среде их? Поражу его мором и истреблю его, и произведу от тебя народ многочисленнее и сильнее его!”
Моше предвидел гнев Всевышнего и опасался крайних мер. Но неожиданной оказалась огромная Божья милость – сделать его родоначальником нового народа. Должно быть, домогаясь исключительно общей пользы, как он понимал ее, Моше решительно заглушил ростки тщеславия в сердце своем, и, отвечая Господу, не упоминал о лестном предложении, словно оно вовсе и не звучало. Ныне, с грустью перелистывая страницы анналов мучительной истории жестоковыйного народа, кое-кто усомнится в прагматичности бескорыстного выбора Моше.
Взволнованный поучающим звучанием слов своих, Моше решился дать совет Господу, мол, если Он в гневе погубит неразумную массу всю поголовно, то народы земли скажут, что не всемогущ Бог, коль не смог исполнить клятву свою и не сумел ввести избранников в назначенную землю, а дабы не случилось сего, нужно простить народ великодушно.
Ценность хорошего совета не уступит ценности преданной любви. Господь прислушался к мнению раба своего и не предпринял сиюминутных шагов, но и безнаказанным не оставил неразумие иудеев. Назначенная кара была категорична и компромиссна одновременно. Выведенных Им из рабства израильтян Он отправил в пустыню на сорок лет – по числу дней злополучной миссии разведчиков. Все они умрут в песках, но детей их Он введет в Святую Землю. Лишь двоим из нынешнего поколения Бог сделает исключение – это Йошуа и Калев. По Его воле Моше должен готовить себе смену – это будет Йошуа.
Что сталось с десятью разведчиками, распустившими худую молву о земле Ханаанской? Сказано в Писании, что они умерли от мора перед Господом. Другими словами, они понесли наказание немедленно, не испытав сорокалетнего изгнания.
Моше вышел к народу и сообщил вердикт Всевышнего. И люди весьма опечалились и признали, что грехом замарали себя.
Глава 4 В гостях у зачинателя
1
Замечательная традиция сложилась в среде богобоязненных, то бишь лучших людей современного Ханаана – для встречи царицы субботы родственные семейства собираются вместе, под одной крышей, за одним столом. Скажем, взрослые дети приезжают к престарелым родителям и, разумеется, ребятню привозят с собой, дабы порадовать старого и малого. А через неделю гости и хозяева поменяются ролями.
С утра пятницы тянутся вдоль улиц вереницы благообразных мужчин, женщин и детей разных возрастов. В чрева автобусов загружаются огромные баулы, чемоданы, коробки. Эти поместительные емкости предназначены для безукоризненно сохранной доставки к месту назначения наглаженных и аккуратно сложенных брюк и платьев, внушительных шляп “гамбург” и соболиных штраймлов, а также традиционных чудес кулинарии. Разумеется, суббота для иудея есть прежде всего торжество духа, но, как и всякий праздник, день сей должен быть означен нарядной одеждой и лучшими яствами. Хотя, как полагают некоторые почтенные рутинеры, стремление наряжаться и чревоугодничать, появившееся в кругах правоверного иудейства, есть феномен недавний, проникший в головы молодого поколения и являющийся результатом пагубного действия чуждого внешнего влияния. Но что тут поделаешь? Новые уши для новой музыки!
Зачинатель науки о современном освоении земли Ханаанской (следует употреблять именно слово “освоение”, ибо слово “завоевание” не является политически корректным, и не так уж велика уступка лицемерию) Аврам-Ицхак отмечает нынешнюю субботу с самым дорогим гостем – сыном Цви. Вместе с женой Рейзой-Ривкой он стоит у ворот своего дома, расположенного в самом сердце столицы Ханаана. Преклонного возраста супружеская чета во все глаза глядит на дорогу, откуда из-за ближайшего угла должен вот-вот показаться автомобиль Цви.
Аврам-Ицхак верен старым надежным понятиям неприхотливости, и одежда его проста и даже несколько поношена, но безукоризненно чиста. Черная шелковая капота перехвачена широким поясом, какие носят раввины, на голове красуется штраймл, очки в круглой оправе без затей, поредевшая с годами борода тщательно расчесана. Волосы Рейзы-Ривки, как и подобает, аккуратно спрятаны, но не под тем подчеркнуто постным шависом, который она надевает в будни, а под нарядным, предназначенным для суббот и праздников. Платье и жакет ее примечательны только образцовой скромностью. Консерватизм – молодость стариков, ибо возвращает их думы в лучшие годы.
Вот и прибыли гости! Цви вышел из машины первым, обошел вокруг, отрыл дверь с другой стороны и галантно протянул руку жене. Из чрева автомобильного салона показалась Хава. Отец и сын символически поцеловались. Свекровь и сноха заключили друг друга в объятия, завершив их звонкими поцелуями. Хава оправдалась за отсутствие сына: Йошуа занят, сегодня его очередь нести вахту ночного бдения над Писанием. Рейза-Ривка хоть и соскучилась по внуку, но приняла объяснение с пониманием, ибо была осведомлена об инициативе учеников ешивы, установивших очередность учебных дежурств – Тору следует постигать круглосуточно и каждодневно, и перерывы исключены.