– Я тебя не вел насильно под венец с наследником Баскервиль-холла. Это ты выбрала его для себя. Я тебе не препятствовал. И теперь у тебя есть свой дом. Твой муж новый хозяин Баскервиль-холла. У тебя есть квартира в Лондоне. Но тебе захотелось переехать в мой дом.
– А чего вы боитесь, отец? Я ваша дочь.
– Ты теперь леди Баскервиль-Воган! А у них в доме произошли такие события, что могут вызвать интерес журналистов. Ползут слухи о том, что баронет умер не сам.
– Что? Но отчеты врачей…
– А что делает в Баскервиль-холле детектив Мартин? Да и другие события там произошли такие, что лучше не вспоминать про них. И если твое имя станет фигурировать в скандале, и узнают, что ты снова вернулась в мой дом – это будет вредно для моего бизнеса, Сесилия. И тебе придется считаться с моими желаниями.
– Ты говоришь со мной как с преступницей, отец. Ты меня в чем-то подозреваешь?
– Я не о том, дочь. Но сама подумай! Если журналисты возьмутся за это. Тогда ты и твой муж попадают в подозреваемые по делу. И начнут трепать не только фамилию Баскервиль, что ты носишь сейчас, но и фамилию Рочестер.
– Не понимаю твоего страха, отец. Неужели ты думаешь, что я могла…
– Я ничего не думаю, – строго оборвал дочь Рочестер. – Но вы с мужем именно те, кто получил от этих смертей наибольшие выгоды. Я заплатил большие деньги за информацию. И некий господин из Скотланд-Ярда сообщил мне, что ты можешь быть подозреваемой. А я тебя знаю, как никто иной.
– Что ты знаешь? – Сесилия со страхом посмотрела на своего отца.
– Ты ведь не слишком хорошо живешь со своим мужем, Сесилия в последние два года?
– На что вы намекаете, сэр? Я вас отказываюсь понимать!
– На то, что у твоего мужа имеется любовница! И эта любовница в отличие от тебя сможет родить ему наследника!
– Отец!
– Прости если я слишком резок и прямолинеен, дочь. Но ты способна на месть. Ты такая же, как и твоя мать. Ты могла яд подсыпать и кое-что похуже сделать.
– Отец! Моя мать…
– Хватит, Сесилия. Я хорошо знаю на что ты способна! Твоя мать была мстительной, но импульсивной женщиной. Она могла натворить бед только сгоряча. Но ты умнее её. Гораздо умнее. И ты способна продумать все заранее.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что ты загостилась в моем доме! И ты знаешь о связи своего мужа с другой женщиной. Или это не так?
– Ты намекнул на горничную?
– Да, на мисс Бетти Дин, Сесилия.
– И на то, что мой муж иногда с ней спит? Но он не женится на горничной. И не разведется со мной. Ты сам, отец, столь часто изменял моей матери. И что? Ты же не женился на всех горничных, с которыми спал!
– Но твоя мать, Сесилия. Твоя мать.
– Что моя мать? – спросила молодая женщина.
– Ты не знаешь, что после того как мы с ней посетили замок её дяди в Шотландии, старик скончался при странных обстоятельствах. Тогда дело было замято, ибо улик против твоей матери не было.
– Но я ничего не знала про это.
– Тебя тогда еще не было на свете. И кофе дядюшке готовила твоя мать. А ты похожа на свою мать, Сесилия…
Глава 3На живца: на торфяных болотах.
4 июня 1939 года, Девоншир. Лефтер-холл. Ночь.
На имение Лефтер-холл опустилась тьма. Тучи затянули небо, и луна не пробивалась из-за них. Торфяные болота были совсем неподалеку, и каждую ночь на них раздавался вой странного существа, которое местные фермеры именовали собакой Баскервилей.
Слухи в окрестностях Баскервиль-холла рождались мгновенно. То собаку видела жена фермера, и она едва не сошла с ума от страха. То собака загрызла двух овец. То видели призрак самого Гуго Баскервиля. То видели утопленных в болоте фермеров, которые стонали и просили похоронить их по-христиански. Конечно, все эти россказни были выдумками, но свое дело они делали и рождали страх.
Внедрение Джеральда Мартина прошло отлично. Лицо он скрывал под шляпой, надвинутой на глаза, но зато его пышный рыжий парик был заметен всем. Они наняли на вокзале пролетку, и она быстро доставила их в деревушку Гримпен. Гуду было нужно, чтобы их заметило, как можно большее людей. До Лефтер-холла от деревни они добрались пешком…
***
И вот она первая ночь в доме рядом с болотами.
Мартин выглянул в окно и сказал старшему инспектору:
– Ничего не видно. Сплошная тьма.
– Как раз подходящая ночка для совершения преступления, Мартин.
Из соседней комнаты был слышен храп Перкинса и приехавшего с ними полисмена. Они спокойно заснули, и мрачная обстановка болот на этих джентльменов не оказала того впечатления, которое она оказала на Мартина и Гуда.
– Не думаю, Гуд, что они решатся сегодня разобраться со мной. Хотя мы показались всему Гримпену. И преступник, или преступники, о нас знают.
– Он должен клюнуть, Мартин. Он уже знает, что Лайонс здесь. Он умный и все проверил. Он наверняка знает, что вы, Мартин, уехали во Францию. В вашем офисе на Риджент-стрит все так думают. Таксист отвез вас на вокзал Ватерлоо. Настоящий Лайонс спрятан надежно. И наша ловушка открыта.
– В доме он не решится на нас напасть, Гуд. Здесь два полисмена и нас двое.
– Тогда нам стоит чаще выходить из дома. Он себя проявит, и мы его возьмем.
На болотах раздался вой. Это снова были те самые страшные звуки, которые они уже слышали ночью у древнего капища. Гуд всмотрелся в темноту.
– Снова этот жуткий вой. Хотелось бы знать, что это такое? Неудивительно, что вся округа напугана. Если они каждую ночь слышат подобное.
– Хотелось бы мне увидеть эту тварь в клетке, Мартин. В прочной клетке с толстыми стальными прутьями.
– Вы думаете, что это обычная собака, Гуд? Как и в случае, который описан в повести мистера Конан Дойла?
– Думаю, да.
Вдруг вдали мелькнул огонек электрического фонарика. Гуд указал на него Джеральду.
– Смотрите!
– Это в миле отсюда, Гуд. Не дальше.
– А не пойти ли нам посмотреть на того, кто там? Ваш револьвер с вами, Мартин?
– А как же! Трудно без револьвера в такой глуши. Идем. И не будем будить наших спящих друзей.
– Верно. Это дело для нас. Не боится же этот кто-то шататься по ночам, когда воет собака. А значит, у него есть для этого основания.
Мартин и Гуд выскочили из дома. Они вышли за ворота и всмотрелись в темноту.
– Мартин, не зажигайте фонаря! Он может нас с вами увидеть. Ориентиром для нас будет свет фонаря незнакомца.
– Вон там снова мелькнул огонек, Гуд. Идем.
И они пошли. От ворот Лефтер-холла вела широкая дорога, по которой могла проехать повозка или даже авто. В правую сторону от дороги шли несколько тропинок, которые вели к скалам.
– И соблюдайте тишину, Мартин. Мы можем спугнуть его, и он затеряется среди скал. А я чувствую, что это именно тот, кто нам нужен.
– С балкона этого дома через подзорную трубу можно днем обозревать окрестности, Гуд. Мистер Конан Дойл писал, что старый Френкленд был астрономом любителем, и у него была подзорная труба. Именно благодаря ей, он наблюдал за округой. И она до сих пор в доме.
– Но ночью она нам не поможет, Мартин. Поэтому идем вперед по-тихому.
Дальше они шли за огоньком фонарика.
Детективы не рискнули приблизиться к незнакомцу ближе чем на 200 метров. Тогда тот мог их услышать и испугаться. А если этот незнакомец знает местность, а, похоже, так оно и было, то он легко уйдет от них.
Скоро Мартин и Гуд смогли убедиться, что впереди не один, а два человека. Они переговаривались, но расслышать слова было невозможно. Зато стало понятно, что там мужчина и женщина.
– Мартин, – прошептал Гуд. – Они идут в сторону капища. Вам не кажется?
– Может быть…
***
4 июня 1939 года, Девоншир. Баскервиль-холл. Ночь.
Мистер Джеймс Воган не смог уснуть. Его мучило тревожное чувство. В эту ночь что-то должно было произойти.
Вчера ему приснился странный сон, в котором он видел Оливию. Она что-то хотела ему сказать. Она тянула к нему руки, и он пытался схватить их, но не мог. Она постоянно ускользала.
Джеймс встал с кровати и накинул халат. На болотах послышался вой. Где-то далеко выло чудовище рода Баскервиль. По крайней мере, так говорили фермеры, и он почти уже верил в это.
Мистер Джеймс развернул большую карту и отметил точку на ней. Это было старое языческое капище…
***
Слуга Джон Ву вытащил небольшую склянку с белым веществом похожим на сахар. Он нашел её недавно и сразу вспомнил слова доктора Дойла, которые слышал. Тот сказал, что именно так и выглядит цианистый калий, которым отравили медсестру мисс Найтли.