Вы желали знать, как умер баронет сэр Генри Баскервиль-Воган? Вы, наверное, догадались, что он умер не сам, а его убили. Но все было столь похоже на обычную смерть.
И я тот, кто убил его! По моей вине вашего отца более нет среди живых, мистер Чарльз. И благодаря мне вы стали баронетом!
Я совсем, не желал копировать почерк мистера Степлтона. Это он использовал в своих целях чудовище рода Баскервилей! Я поступил иначе!
Что я сделал? Вот вопрос, который вы хотите мне задать!
Вы ведь хотите это знать, сэр?
Знаю, что хотите!
И я откидываю для вас завесу тайны.
Сэр Генри Баскервиль-Воган умер практически на том самом месте, где и его дядя сэр Чарльз Баскервиль-Воган много лет назад. У калитки на тисовой аллее. Там не было следов собаки, ибо никакой собаки не было. Ни живой, ни призрачной.
Вы меня спросите, а почему же тогда умер баронет? Ведь его убили?
Я скажу вам, сэр!
Баронет умер от страха, который был вложен мною в его сердце! Легенды о страшном призраке Баскервилей доконали его. Вначале он смеялся над ними и повторял слова инспектора Ньюнса (того, кто расследовал дело. В повести это был Шерлок Холмс) о том, что никакого проклятия нет. Но вода точит камень, и постепенно в сердце баронета прокрался страх, который и подточил его изнутри.
Он стал искать древние легенды и читать манускрипты, которыми ранее вообще не интересовался. И, наконец, можно было сделать дело. Сэр Генри «проглотил» новую порцию легенды о собаке Баскервилей, которая являлась не только образе четвероногого чудовища, но и в образе смерти (красивой молодой женщины), что ночами являлась тем, кто должен умереть.
Новая горничная Аделина была просто находкой для такого дела. Она была старательна, исполнительна, и глупа. Вместо лекарства (конечно, сама Аделина этого не знала), которое давали Баскервилю, она дала баронету наркотик (не хочу говорить какой). Он принял его под видом своего лекарства и вышел на свою обычную вечернюю прогулку. И дело осталось за малым. Его нужно было напугать, а препарат усилит действие испуга в пять раз. Наркотик вызывает галлюцинации. И сердце Баскервиля-Вогана не выдержит.
Спрашивается, как его напугать? Степлтон действовал при помощи собаки. Не идти же и мне по его пути? Я придумал свой способ. И страх на этот раз пришел не со стороны болот, а со стороны дома. Мисс Аделина вышла из дома вслед за сэром Генри.
И вот здесь все и произошло. Баронет был под воздействием наркотика и, увидев на ночной дорожке фигуру в белом (это был передник горничной), он вскрикнул, схватился за сердце и упал. Дело было сделано. Горничная испугалась и убежала обратно.
У меня была минута для того, чтобы подойти к баронету.
Сэр Генри был еще жив. Меня он не узнал, ибо его взор уже был затуманен смертью. И он произнес слова:
«К дяде явилась собака, а ко мне пришла она… , – говорил баронет. – Это смерть…»
Сэр Чарльз! Вы еще услышите о проклятии дома Баскервиль. Так что желаю вам удачи!»
Подписи под документом не было.
Часть 2Старые грехи вернулись тебя навестить
Глава 1Версии по делу.
27 мая, 1939 год. Лондон. Риджент-стрит, 18.
Частный детектив мистер Джеральд Мартин отложил в сторону напечатанные на машинке листы «Отчета убийцы». Он молча посмотрел на старшего инспектора Бакенбери Гуда.
Тот встал со своего кресла, подошел к камину и выколотил трубку. Затем он вернулся и взял со стола чашку с остывшим кофе, который принесла, умевшая быть незаметной мисс Джинна Рок.
Он одним глотком выпил содержимое чашки и спросил Мартина:
– Что скажете?
– А что здесь можно сказать, Гуд? Я совсем этого не ожидал.
– И это все?
– А что вы хотите услышать, Гуд?
– Ваше мнение. Это розыгрыш, или это правда, Мартин?
– Тот, кто это написал знает, что говорит.
– Но зачем он написал все это молодому наследнику?
– Он желает, чтобы о его преступлении знали! И его цель, очевидно, не наследство, а месть! А возможно и то и другое.
– И это все?
– А что вы хотите, Гуд? Для меня это письмо также полная неожиданность. Но его автор рассказал, каким образом он избавился от сэра Генри.
– Значит, вы считаете, что он сказал нам правду?
– Этого я не знаю, но звучит все правдоподобно. Хотя порождает еще больше вопросов. Каким образом он дал наркотик Баскервилю? Ему помогала горничная Линар?
– Так он написал в своем письме. Но он отметил, что она не знала, что делает.
– Пусть так, Гуд. Но если он смог заменить лекарство, то он был рядом с Линар. Иными словами, он обитатель Баскервиль-холла.
– Или имеет там сообщника. Кто может так ненавидеть Баскервилей-Воганов, Мартин?
– Не знаю, Гуд. Это вполне мог быть мистер Степлтон! Ему было, за что ненавидеть сэра Генри Баскервиля-Вогана!
– Но Степлтон сам убит! После того как умер сэр Генри и умер Томас Бангл, пришла его очередь.
– Погодите, старший инспектор! Вы забыли, что в то время, когда было написано это письмо, Степлтон был жив!
– Пусть так, Мартин! Но если Степлтон убийца, то кто убил его самого? Его ведь убили! Потому я не верю в то, что письмо написал Степлтон-Севидж. Ибо убийства продолжаются, и убийца заметает следы. Кто следующий в очереди за смертью, Мартин?
– Лайонс?
– Он в порядке. Возле его двери постоянно дежурит констебль. Сам отель «Нортумберленд» под наблюдением наших агентов. Вдруг кто-нибудь захочет туда попасть, дабы навестить мистера Лайонса. Его сразу возьмут.
– Это хорошо. Этого парня уже один раз спасла сама судьба. Теперь его должны спасти мы с вами.
– Чертов убийца! – выругался старший инспектор. – Мартин! Мне и вам дали совсем мало времени, дабы разобраться в этом деле. Шеф-директор боится, что наше расследование станет достоянием газет. И он требует все закончить в ближайшее время.
– Сколько же у нас времени, Гуд?
– Неделя. Ну, максимум, две недели, Мартин. И потому об «отчете убийцы» никто не должен знать.
– Я не скажу никому, но вы уверены, старший инспектор, что этот человек не пошлет такой же отчет вашему директору?
– Не, думаю. Он написал это только для сэра Чарльза.
– Хорошо если так. Но я не стал бы на это полагаться. Нам стоит в связи с письмом выработать новый план.
– Вы хотите составить список тех, кто мог состряпать проклятый отчет, Мартин?
– Именно, мистер Гуд.
– Тогда давайте начнем с тех, кого мы можем исключить.
– Хорошо, давайте действовать методом исключения, Гуд. Это послание могли написать, как мужчина, так и женщина.
Гуд немного подумал и ответил:
– Если письмо адресовано сэру Чарльзу, то его можно исключить из списка подозреваемых. Хотя и здесь я могу поставить большой вопрос, Мартин! Это письмо попало к нам через него. И мы должны поверить ему на слово. А если он сам затеял с нами эту игру? Мотивов я пока не знаю, но такого исключить нельзя. И, получается, что исключить из обитателей дома Баскервиль нельзя никого. Даже старую леди Баскервиль-Воган!
– Соглашусь с вами. Если брать фактор физической силы, то все это мог сделать любой. Но кто сумел задумать такое? Это дело для умного и неординарного человека. Не думаю, что горничная мисс Дин на такое способна. Или слуга Джон Ву.
– Их также исключить нельзя, Мартин.
– Степлтон больше других хотел взять реванш.
– Степлтон умер, Мартин.
– Но после того, как все сказанное в отчете произошло! И мы с вами выяснили из его писем, что у него в Девоншире был сообщник. Помните?
– Помню, – согласился старший инспектор.
– И этот сообщник мог после всего убрать Степлтона! И этот кто-то написал нам послание на машинке. И у Степлтона среди бумаг есть письмо, отпечатанное на машинке.
– Но после смерти Степлтона появились еще трупы, не говоря уже о пропавших леди Баскервиль-Воган, и мисс Оливии Томсон.
– Тогда нужно искать помощника Степлтона, Гуд. Того, кто мог отпечатать для него письмо в США.
– Я проверял пишущие машинки в Баскервиль-холле и на почте в Гримпене. Письма, которые мы нашли у Степлтона, были отпечатаны не на них. Кстати, а где письмо к Степлтону? Вы его забрали?
– Да оно у меня.
Мартин поднялся, вытащил документ из папки, которая лежала тут же на камине. Старший инспектор развернул его и сличил с «Отчетом убийцы». Два текста печатались на разных пишущих машинках. Буквы «D» и «L» явно не совпадали.
– Мимо!
Гуд бросил листы на стол.