– Странные вещи здесь творятся, – наконец сказал он. – Я чувствую, что мы еще не скоро отсюда выберемся. Значит, Тишкина говорит, что не видела этого человека, но из рассказа Образцовой я прихожу к выводу, что кого-то она подозревала. Все-таки очень странная фраза: «Я думаю, это был не тот человек, на кого я вначале подумала». Так она вам сказала?
– Да, именно так.
– Ну что ж, я сам с ней переговорю. А вообще, Владимир Андреевич, какое у вас сложилось первое впечатление об этом деле?
– Сложное дело, – вздохнул Скворцов, – много непонятного.
– Да уж, – согласился следователь. – Посредине дня находят труп женщины в чужом доме. У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу? – с любопытством спросил он.
– Пока, признаться, никаких. А у вас?
– Еще рано делать выводы. Нужно побольше разузнать об этой Тишкиной и ее взаимоотношениях с полянцами. Кстати, смотрите, что я нашел в цветнике у Тарасовой, – сказал Попов и разжал руку. Там оказались дешевые дамские часики. – Вот и улика, – медленно проговорил Попов. – Только настоящая ли? В любом случае выяснить, чьи они, необходимо. А сейчас, Владимир Андреевич, сходите и узнайте, не появился ли кто из её семьи, и если да, то пригласите ко мне.
Скворцов пошел к двери, но мигом остановился и взглянул на следователя.
– Может быть, стоит подождать до завтра, Кирилл Александрович? Не хочется травмировать людей.
– Вы, конечно, правы, и я им сочувствую, но время дорого, и потому, если они приехали, приведите их ко мне. Со всем возможным тактом, конечно, – добавил он.
– Кстати, – спросил Скворцов, – а где остановился наш дактилоскопист? Ведь завтра придется снимать у всех отпечатки.
– А у него родня в Утесове. Приедет сюда завтра утром. Идите, Владимир Андреевич, время дорого.
В доме Тишкиной горел свет. Дверь была открыта. В маленькой комнате на диване сидел высокой мужчина лет тридцати двух – тридцати трех.
Выглядел он очень подавленным и расстроенным. Скворцов кашлянул, и лишь тогда мужчина заметил его.
– Кто вы? – резко спросил он сухим надтреснутым голосом.
– Я лейтенант Скворцов из милиции. А вы, наверное, Тишкин?
– Да, это я. Что вы хотите?
– Мне очень неловко беспокоить вас в такую минуту, но следователь хочет вас видеть.
– А до завтра он подождать не может?
– Боюсь, что нет. Так или иначе вам нужно переговорить со следователем. Я лишь выполняю его поручение.
В этот момент в комнату вошла высокая молодая блондинка.
– Это моя жена, Вера Никитична, – представил её Тишкин. – Вера, познакомься с лейтенантом Скворцовым. Боюсь, что нам придется пойти к следователю.
Жена согласно кивнула, её холёное красивое лицо было застывшим и невыразительным.
При виде родственников погибшей Попов рассыпался в соболезнованиях. Он извинился, что вынужден их потревожить, уверяя, что только крайняя необходимость заставила его пойти на этот неприятный шаг.
– Всего несколько вопросов, – мягко сказал он. – Расскажите мне о вашей матери, Алексей Александрович. Уверен, она была замечательным человеком.
Тишкин заметно оттаял. Лицо его на мгновение прояснилось.
– Вы правы, моя мать была редкой души человеком. Она была доброй, отзывчивой, я так её любил.
Тишкин замолчал. Он закрыл лицо руками, пытаясь сдержать слёзы.
– Я, я не понимаю, кто мог её убить, ещё сегодня утром она была такой весёлой, живой… – Вдруг он вскочил со стула и навис над следователем. – Вы ведь найдёте того, кто это сделал, найдёте?
– Конечно, найдём, – успокаивающе произнёс Попов. – Это наша работа.
Вера Никитична мягко взяла мужа за плечи и усадила обратно на диван.
Скворцов, человек ещё молодой, никак не мог привыкнуть к горю других людей, хотя не раз сталкивался с подобными ситуациями.
– Когда вы видели свою мать живой в последний раз? – спросил следователь после небольшой паузы.
– Сегодня утром, часов в десять.
– Вы не заметили в её поведении ничего необычного?
– Нет, она была такой, как и всегда.
– Мне она показалась необычно задумчивой, – вмешалась его жена.
– Что вы имеете в виду? – с интересом спросил Попов.
– Ну, она была несколько рассеянной, мне кажется, её что-то тревожило.
– А что именно, вы не знаете?
– Понятия не имею, товарищ следователь.
– Кирилл Александрович, – улыбнулся Попов. – А где вы сегодня были?
– Ездили в Лугу, – ответил Тишкин.
– А зачем, если не секрет?
– У матери перегорел чайник, ездили покупать новый.
– Когда вы уехали?
– Сразу после десяти.
– А вернулись?
– С полчаса назад. Анна Дмитриевна сообщила нам.
Попов кивнул, задумчиво разглядывая супругов.
– У вас есть машина?
– Нет.
– Как же вы доехали?
– На мотоцикле.
– Скажите, Алексей Александрович, у вас есть какие-нибудь предположения относительно того, кто мог бы убить вашу мать?
– Никаких, я до сих пор не могу в это поверить. Это невероятно, боюсь… – Он замолчал.
Жена вновь заботливо погладила его по руке.
– Вы хотите ещё что-нибудь знать, Кирилл Александрович? – спросила она.
– Да. Скажите, кто ещё живёт сейчас в доме?
– Антон Анисимович и Дина Петровна.
– Кто они?
– Он – племянник Алены Александровны, она – его двоюродная сестра.
– А где они сейчас?
– Не знаю. В лесу или на речке.
– Когда их можно будет увидеть?
– Они скоро должны прийти.
– Ну что ж, – произнёс Попов, вставая, – сейчас я не буду вас больше задерживать, но завтра я приглашу вас для официального допроса. Не уезжайте пока никуда. Да, у вас есть здесь паспорта?
– Есть.
– Захватите, пожалуйста, когда я вас вызову. Надеюсь, – добавил он, – мы скоро поймаем убийцу.
Когда Тишкины ушли, Попов спросил:
– Ну и как они вам?
– Хорошие люди, мне жаль их.
– Мне тоже.
– Ясно, что это явилось для них ударом. Бедный сын.
– Значит, – спросил следователь, – по-вашему, они вне подозрений?
– А разве нет? – удивился Скворцов. – Они же были в Луге и…
– Мы это знаем только с их слов, – сухо перебил его Попов.
– Уж не хотите ли вы сказать, что он мог убить свою мать или его жена…
– Я ничего такого не говорил, – прервал лейтенанта Попов. – На самом деле я так не думаю, но в нашей профессии, Владимир Андреевич, – назидательно поднял палец следователь, – нельзя ничего принимать на веру и скоропалительно исключать подозреваемых. У меня был случай, когда сын убил престарелых родителей из-за квартиры. К сожалению, такое случается, хотя, к счастью, нечасто. Ну, – закончил он, – на сегодня все, а завтра начнем следствие как положено, с протоколом, официально. И заприте дверь, чтобы никто к нам не лез, а то тут в деревне, сами знаете…
Неожиданно рассмеявшись, он хлопнул Скворцова по плечу:
– Ну не расстраивайтесь, наверняка это не они.
– Хотите чаю? – предложил Скворцов.
– Чай – это хорошо, но не выпить ли нам чего-нибудь покрепче, а, лейтенант? – с лукавым задором спросил следователь.
Глава 10Родственники (продолжение)
Нечего и говорить, что на другой день в деревне только и судачили об убийстве. Высказывались самые нелепые предположения, вплоть до того, что Тишкина сошла с ума и сама себя придушила. Эту мысль толкнул Дудкин. На вопрос Цепкиной, отчего Тишкина могла сойти с ума за несколько часов, музыкант лишь развел руками.
– А я почем знаю, – сказал он. – Но зато это объясняет, как «Орленок» попал к крашеной. Если бы была в своем уме, то сидела бы дома. – И с этими словами в упоении от своего объяснения он с важным видом взглянул на Цепкину.
– Дураком ты был, дураком и останешься, – отрезала Пелагея Егоровна и прошла мимо.
Михаил Антонович Симагин был абсолютно убежден, что смерть Тишкиной – дело рук Женщины в белом.
– Помяните мое слово, – говорил он всем, кого встречал, – Шельма зря болтать не станет. Уже не раз по ее словам выходило и как быстро на этот раз сбылось.
– Да, – покачал головой Фёдоров, – Люба вот мне не верит, а я-то знаю, что Шельма не соврет. Надо и следователю об этом сказать, хотя он вряд ли поверит.
– А следователь вроде ничего, человек хороший, – сказал Симагин.
– Все они хорошие до поры до времени, – проворчал Фёдоров. – Тут, когда кража была, приезжал один, в очках и портрет интеллигентный, а что толку-то, потоптался день-два и уехал ни с чем. Вот она, наша милиция!