Добрыня захохотал неприятным грубым смехом. Вместе с ним засмеялась и Леночка.
— Представляешь, в палатке процесс в самом разгаре, а тут влетает кот перепуганный прямо на Мамая голого. Когтями его со страху. Потом африканские косички зацепил, с тетки стащил. Она на глазах Мамая превратилась из длинноволосой блондинку в коротко стриженную брюнетку.
Добрыня захохотал опять. Чуть отсмеявшись, он продолжил:
— Дама в шоке, Мамай то же. Весь кошмар в том, что Мамай богатство свое вытащить никак не может: даму заклинило с перепуга, им не расцепиться, не развернуться, кота не поймать, палатку не открыть. Ха-ха-ха!!!
Громко смеялась и Лена.
— Короче, наделал там кот делов, — продолжил сквозь смех Добрыня. — Мамаю всю спину разодрал, даме личико поцарапал. Но самое смешное, что Мамай от стресса газы пустил, а вместе с ними нежданчик выскочил. Хороший такой нежданчик! Сам перепачкался, пока они не могли расцепиться, даму выпачкал, палатку. Ха-ха-ха!!! А кот от нежданчика еще больше озверел. Ха-ха-ха!!!
«Тут плакать надо, а не смеяться», — подумал Ковалев, наблюдавший за хохочущей парочкой.
— Ой, умора! — смеялась Лена. — Вечно с Мамаем что-то происходит…
— Это еще не все, — продолжил свой рассказ Добрыня. — Кое-как они освободились, кота выпустили. Бедная дама пошла отмываться. А Мамай в туалет побежал — сильно ему приспичило. Вскоре слышим мы вопль на весь лес: «Отпусти мой член, зараза!». Ха-ха-ха! Представляешь, Мамай, как был в презервативе, так с ним и к яме побежал. Сел нужду большую справлять, чувствует: член его кто-то схватил и в яму за член тянет. Ха-ха! Черт ему, что ли, в яме привиделся, который тянет. Представь, как это писать с хорошо натянутым презервативом.
— Ой, жалко бедного Мамая, — смеялась Лена.
— Он через пару дней после чайника домой свалил в Питер. Как раз в день убийства. Представляешь, у нас тут мужика зарезали. Фотографа из Сочи.
— Ничего себе! — всплеснула руками Лена.
Услышав, что речь зашла об убийстве, Ковалев подошел к мужику и девушке, представился Добрыне:
— Меня Андрюхой зовут. Кличка — Каль.
— А меня Добрыней, — мужик протянул руку.
— Слышал твой рассказ, — сказал Ковалев. — А еще мне сказали, что мужик, которого здесь убили, порно снимал. За это его и грохнули.
— Кто тебе такое сказал? — спросил Добрыня.
— Знакомый, который был здесь в день убийства.
— Да, шмон был тогда будь здоров. Менты приезжали, девушку забрали.
— Точно она его зарезала? — спросил Ковалев. — Может, помощник у нее был?
— Ай, — отмахнулся Добрыня. — Там своя история, но это не наше дело. Не хочу об этом ничего знать. Пусть менты сами разбираются.
— Палатку мне переставить поможешь? — спросила Лена у Добрыни.
— Помогу, конечно, — пообещал Добрыня и спросил Ковалева:
— Ты откуда?
— Питерский я, — ответил Ковалев.
— Это тебе случайно не Мамай про убийство рассказал? — спросил Добрыня.
— Нет, другой знакомый, — ответил Ковалев. — А где Мамай в Питере живет?
— Откуда я знаю! — недовольно сказал Добрыня. — Не был у него ни разу.
— Здесь много людей из Питера, — сказала Лена.
— Да, одна Катя Огонек чего стоит, — ответил Добрыня.
— Катька здесь сейчас? — спросила Лена.
— Да! Недалеко от нас стоит.
— А мы перебираемся в другое место, — сказала Лена Андрею. — Там стоянка есть хорошая в лесу, недалеко от Лотоса. Вертолет называется. Пойдешь с нами?
— Меня там хорошо примут? — спросил Ковалев.
Добрыня оценивающе посмотрел на Андрея и сказал:
— Если вести себя хорошо будешь. Места всем хватит. Не понравится у нас, в любой момент можешь уйти. Народ отъезжает, стоянки свободные есть. У тебя закурить будет?
— Нет, я не курю, — извинился Ковалев.
— Ничего, с нами постоишь, научишься, — изрек Добрыня. — Ладно, собирайся, если пойдешь с нами.
ГЛАВА 31БОРИС ВЫХОДИТ НА ОХОТУ
Василий Красин не ошибся. Теперь он знал имя тульского маньяка. Пока только имя пришибленного жизнью паренька, который находился под жестким контролем и диктатом матери, а после очередной ссоры с ней убежал из дома.
Преследуемый голодом и холодом, подросток решил украсть еду, однако, застигнутый врасплох, в порыве гнева совершил нелепое убийство, которое оказалось спонтанным, но произвело переворот в сознании Бориса. У него появилось желание убивать.
А еще у парня была мечта — увидеть море. В доме очередной жертвы Борька нашел крупную сумму денег. Он приехал в Сочи, где вновь вышел на охоту.
Маньяк чувствовал себя голодным волком, ищущим добычу. Ему хотелось увидеть трясущееся от страха женское тело, вонзить в него нож так, чтобы пошла сочная кровь. Когда Борька убивал, он чувствовал свое превосходство, ощущал себя сильным, крутым. Лишая жизни другого человека, маньяк выплескивал и заложенную в его душе смесь лютой ненависти и обиды на весь этот жестокий мир. Убивая, он доказал себе свою состоятельность, представлял себя вершителем судеб людей.
Борис мстил обществу за свою отверженность, при этом забрал продукты у первых двух жертв, затем убил старушку ради того, чтобы завладеть ее сбережениями. После чего вышел на охоту за молодым женским телом. И нашел себе новую жертву — симпатичную девушку, похожую на ту, в которую был безнадежно влюблен, а она в грубой форме отвергла Бориса.
Маньяк убил незнакомку без сомнений. У него не было раскаянья, сильного сожаления по поводу того, что пришлось лишить жизни невинного человека. Борис не мучился бессонницей, жертва не приходила к нему во сне. Парень больше жалел о том, что не смог совершить с красавицей половой акт и до сих пор так и не познал плотской любви.
В Сочи Борька снял комнату в частном секторе. Но жажда крови не покидала юношу. Он прихватил свой нож и вновь пошел убивать.
Маньяк присел на скамейку в пролеске у тропинки, ведущей к морю, стал ждать. Он не имел четкого плана, решил действовать спонтанно, по обстановке, и просто сидел, наблюдал.
Самое начало апреля, народу пока мало, редкие прохожие не обращали внимания на одинокого паренька. А он ждал, довольно долго выбирал себе жертву. И увидел подходящую девушку! Длинноногую блондинку в коротком платье. Сплетенный из ранних весенних цветов венок прикрывал ее пышные, до плеч, волосы.
В рослой, симпатичной девушке Борька сразу заметил странности. Она не спеша шла босяком по тропинке, часто останавливалась и касалась своими пальцами веток и стволов деревьев. При этом незнакомка что-то тихо бормотала.
«Чокнутая,»- подумал Борис. В сердце маньяка неожиданно прорвалась волна жалости, но вместе с ней желание убить не отступило. Возникла мысль: прикончить чокнутую будет морально легче. Зачем такой мучиться? Хотя — она красивая! Ее босые, голые ноги возбудили Бориса: он ощутил сексуальное желание.
Юному маньяку недавно исполнилось семнадцать. Он еще не знал женского тела, даже не целовался с девушками. Борис немного отставал в сексуальном развитии от сверстников, но по мере созревания входил в привычный для подростков пик.
Парень собирался изнасиловать последнюю свою жертву. Ничего не получилось. И сейчас ему хотелось не просто убить незнакомку, но и овладеть девичьей красотой.
Борис приготовил нож и молча смотрел на девушку. Она смерила одинокого парня задумчивым взглядом и медленно прошла мимо.
Маньяк осмотрелся: кроме них по близости никого не наблюдалось. План созрел мгновенно: поднести нож к горлу, коснулся им шеи, затем, угрожая, увести девушку глубже в лес, где завалить на землю и овладеть. Борис был довольно силен, по крайней мере, для того, чтобы справиться с девушкой.
Стараясь двигаться бесшумно, Борька стал догонять красавицу, но почему-то замешкался: сердце юного маньяка колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди наружу.
А незнакомка вдруг обернулась и смерила Бориса пронзительным взглядом. Глаза двух неприкаянных молодых людей встретились. Девушка прочла во взгляде парня безмерную тоску и… сексуальное желание. Она столкнулась со взглядом изгоя, отверженного обществом паренька, но уловила в этом взгляде что-то близкое, родное. Девушка сама была изгоем с детских лет. Конечно, она никого не убивала, наоборот, старалась никому не причинять вреда. Она была доброй, но замкнутой, страдала от насилия отчима и непонимания со стороны родной матери.