— Да, мой великий брат, ты как всегда принял мудрое решение, да благословит тебя Аллах. Но, дорогой, сейчас главное не будем торопиться. — Рифаа, сложил пальцы щепотью и покачал ими перед носом. — Потихонечку, тихим ходом, нас, хвала Всевышнему, никто никуда не гонит.
— Как ты считаешь, брат, надо ли принимать дары неверных? — Саддам достал ящик с кубинскими сигарами и протянул Рифаа. Мужчины закурили, размышляя на предложенную тему.
— Да, брат, коммунисты хоть и не понимают, что служат шайтану, но сигары делают лучше всех в мире. Отличная штука, — Саддам повертел перед носом коричневую торпеду с золотым пояском. — Мне сам Кастро подарил, когда приезжал к нам в Ирак в прошлом году.
— При всём моём уважении, дорогой брат, аромат и вкус кальяна мне нравится больше, — Рифаа выпустил облако сигарного дыма. — Сигары это хорошо, но мне пришла интересная мысль. Аль-Ха́мду ли-Лля́х! — он поднёс к губам тыльную сторону ладони.
— Подожди, мой брат, не торопись, здесь торопиться нельзя. Слишком большие потери мы понесем, если неправильно рассчитаем, — Саддам немного помолчал, но закончил мысль. — Впрочем, поделись, я же знаю твой нрав, не утерпишь, расскажешь, кому-нибудь кроме меня.
— Нам надо взять всё, что нам предложат и американцы, и русские, а потом ударить, но не по Ирану, там нам при любом развитии будет плохо, а по Кувейту, а потом пройти огнём и мечом по землям, погрязших в пороках нефтяных шейхов Залива. Армий у них нет, всё можно будет сделать очень быстро. Тогда американцы не успеют отреагировать, а мы возьмём по опеку весь Аравийский полуостров.
— За что я тебя люблю, брат, — в чувствах Саддам хлопнул ладонями по коленям. — Ты единственный в моём окружении, кто умеет мыслить нестандартно. Мне нравится твоя идея. Тем более за эмирами Эс-Сабах должок числится. Мне тут доложили, что они нашу нефть воруют в Рамалле. Вот и повод. К тому же у Англии истёк срок мандата на протекторат над этим участком исконно Иракской земли.
— Кому будет интересен повод? — Рифаа пожал плечами. Никто в мире не поверит в такую несерьёзную причину.
— Плевать мне на мир! Им там всем нужна только наша дешёвая нефть. Важно, что мы землякам скажем. Хотя победы всегда окрыляют, а раскатать этот островок средневековья полдня хватит. Утром выступим, вечером уже будем пить кофе в Аль-Сеифе, а Сабах сбежит в Аравию.
— Ты гениален, брат мой, — Рифаа и в самом деле был искренне восхищён полётом мысли главы государства. — В истории Ирака не было правителя подобного тебе, да благословит тебя Аллах!
— Аллаху акбар! — Хуссейн провёл ладонями по лицу и склонил голову в сторону Мекки. — Кроме того, цены на нефть взлетят процентов на пятьдесят как минимум.
— А мы ещё и саудитов тряхнём! — Воображение Рифаа разыгралось. — У этих мракобесов нормальной армии никогда не было.
— Ладно, брат, давай завтра поедем на охоту в Джасим-аль-Унтус, там и продолжим. Торопиться нельзя! — Ещё раз повторил Саддам.
* * *
Весной в Ираке красиво, солнце ещё не палит подобно плавильной печи, но уже ощутимо прогревает воздух. В основном температура держится около +25 градусов Цельсия. Тамарисковые заросли Джасим-аль-Унтус раскинулись по болотистым берегам Тигра. Река, наполненная талыми водами Загроса, разливалась, образуя множество временных озёр и прудов. Тысячные стаи перелётных птиц готовятся к возвращению на северные гнездовья. Апрель даёт возможность любителям утиной охоты предаться этому благородному занятию. Только тучи комаров омрачают это чисто мужское развлечение, достойное султанов и эмиров. Только на обдуваемых северным ветром песчаных проплешинах можно немного передохнуть от них. Склоны пестрят полевыми цветами. Красота!
— С Абу-Талиб сверни направо, — командует водителю Саддам, пряча в густых чёрных усах усмешку. — На Сирван поедем. Говорят, там уток больше.
— Ты же говорил, что… — начал было Рифаа.
— Дорогой брат, ты спроси у Барзана, есть ли во дворце новости, которые не знает никто. Он тебе много может рассказать, не так ли, дорогой Барзан.
— И у дворцовых стен есть уши, — буркнул недовольно глава Мухабарат. — И вообще, Аллах бережёт того, кто сам себя берёжет.
— Неужели всё так серьёзно? — удивился Рифаа.
— Брат наш Рифаа, ты у нас возглавляешь разведку. Неужели ты не знаешь, что и Саудиты, и Барзанисты, и русские с американцами спят и видят, как бы нашими руками жар загрести. Если ты не шутишь, то очень плохо обстоят дела в твоём ведомстве и может быть стоит нам подумать о смене руководства? Не пойти ли тебе на заслуженный отдых. Будешь внуков воспитывать, на уток охотиться…
— Нет, дорогой Саддам, я всё понял, я приму самые строгие меры к перекрытию каналов по которым… — Рифаа, в самом деле, почувствовал тревогу, и лёгкое дыхание смерти пробежало у него по спине. Он запутался в изъявлениях верности и замолчал. Тем более что салон тряхнуло так, что все резко выдохнули и схватились за спинки сидений.
— Вот отличную машину русские сделали, но ездить на ней больно, — проворчал Барзана, потирая ушибленное колено. — И пыли набивается по колено.
Так за разговорами незаметно пролетела дорога до городка Баакуб, где река Сирван закладывает крутую петлю, образуя замкнутый природный уголок богатый дичью.
Машина личной охраны уже ожидала на съезде с магистрали. Начальник отряда телохранителей Камаль Хан Джиджеу уже нашёл лодку и гребцов в серых галабьях, заросших седой щетиной по самые брови.
— Братья, — начал Саддам, когда лодки с «охотниками» углубились в заросли. — Здесь собрались только мы. Такие исключительные меры я принял для того, чтобы обсудить с вами одну очень важную вещь. Я прекрасно понимаю, что если Аллах не поддержит меня, то может рухнуть и моя семья, и весь наш род и даже весь Ирак.
— А что на другой чаше весов? — подал голос Барзан.
— Дорогой наш брат, ты задал очень правильный вопрос. Хвала Аллаху, Господу Миров. — Саддам поднял глаза к небу и провёл ладонями по лицу. — Что на другой чаше весов судьбы? Уверяю тебя и вас всех братья, на другой чаше — слава подобная славе деяний Аббаса ибн Абд аль-Мутталиба, великого Багдадского халифа и потомка Пророка, да благословит его Аллах и приветствует.
Братья, присмотритесь внимательно к событиям, что сотрясают мир в наши дни. Распался на две части и перестал существовать древний Афганистан. Но возродился Мавераннахр, хоть и под покровительством неверных. Безбожники, они безнаказанно бомбят исламскую страну, наших пакистанских братьев по вере. Но! Пакистанцы служили порождению мирового сионизма, — Америке. В соседнем Иране на смену шаху Пехлеви, этой британской собаке, к власти пришли силы древнего ислама, они враждебны нам, но и точно также враждебны остальному миру, погрязшему в пороках. Персы прикрываются знаменем Пророка, мир ему и благословение, но для Ирака их приход чреват большими неприятностями. В нашей стране большинство населения придерживается той же шиитской ереси, что и соседи. В этом опасность.
На севере поднимают голову проклятые барзанисты. Вместо того чтобы строить светлое будущее в едином государстве, они мечтают о каком-то Курдистане.
Если ничего не делать, то Ирак в скором времени может распасться подобно Афганистану, только на четыре части, как и было когда-то при османах. Помните, наверное, вилайет Мосул, — курды, вилайет Багдад — арабы сунниты, Басра — шииты и Кувейт — сабахиды. Последние даже просто входили в состав Басры, и если бы не их пресмыкательство перед бриттами, вошли бы в независимый Ирак.
Американцы получили по башке во Вьетнаме и в Иране и уже пять лет сидят тихо как мыши под веником. Они, конечно, всё ещё сильны, и их пятый флот способен нанести хороший удар любому противнику в Арабском заливе. Третьего дня со мной конфиденциально беседовал представитель американского СиАйЭй. Долго ходил вокруг да около. Крутил-вертел словами, но я его всё-таки вынудил сказать прямым текстом, что они хотят.
— Неужели войны с Ираном? — усмехнулся Аднан Хейраллах, министр обороны республики. — С чем-то подобным и ко мне русские подкатывали. Судя по всему, они считают, тебя, дорогой брат, — он слегка поклонился в знак уважения, — менее значимой фигурой, чем генералитет Ирака.