Она кричала сливаясь с ним и растворяясь в его объятиях. Он сначала тихо смеялся. Потом его дыхание стало прерывистым и учащённым, а чуть позже он застонал от удовольствия.
Спустя какое-то время она стала приходить в себя, плохо пока соображая, где она находится, кто рядом с ней и что вокруг. Казалось, что она выныривает из воды, поднимается с глубин на поверхность и пока ещё никак не может сориентироваться.
Первое реальное ощущение – это запах духов Сигруса. Ей казалось, что она впитала его запах. Она повернула голову и взглянула на него. Он лежал на боку, опираясь на руку, согнутую в локте и внимательно смотрел на неё.
На мгновение Лелёке показалось, что он чем-то озадачен. Увидев, что она смотрит на него вполне осознанно, он улыбнулся, потянулся к ней и нежно поцеловал. Спустя мгновение девушка забыла, что увидела его озабоченным.
– Ты очень красивая, – нежно прошептал ей на ушко.
– Ты тоже.
Он целовал её лицо, волосы, шею. Поцелую становились всё настойчивее. Через какое-то время её снова накрыло волной страсти, и она уже не помнила, как сама ласкала его, отвечая на его ласки. Снова был космос, нирвана, уносившая их в едином экстазе.
После этого она заснула в его объятиях и проснулась только по звонку будильника. На столике рядом с кроватью лежала записка придавленная стаканом, в котором стоял одинокий норинор. Несмотря на то, что она его уронила и он какое-то время был без воды, он выглядел вполне бодрым.
Лелёка вытащила записку.
Ночь была восхитительна. И ты восхитительна. Не стал тебя будить, ты очень сладко спала.
Обнимаю и целую.
Сигрус.
Девушка довольно потянулась.
«Ночь, точней секс, действительно был восхитительный. И Сигрус бесподобный», – подумала она.
После той ночи они ещё несколько ночей провели вместе. Правда теперь в его каюте, так как там была кровать больше, да и сама каюта. Казалось, что каждая следующая ночь была лучше предыдущей.
«Секс с ним однозначно прекрасен», – каждый раз думала Лелёка. Хоть она сначала и пыталась охладить свой пыл, объяснив самой себе, что у неё слишком долго не было партнёра, поэтому, скорее всего, она просто изголодалась по ласкам. Однако пока насыщение не наступало. Каждый раз она с жадностью набрасывалась на мужчину, и он отвечал тем же. Инициатива очень быстро переходила к нему. А её уносила волна наслаждения. Она не существовала, полностью растворяясь в нём.
На Проэксе их ночные свидания продолжились. Во всяком случае первую ночь в резиденции они провели вместе. И через две ночи снова. Как-то утром Сигрус разбудил её поцелуями.
– Я бы с удовольствием занялся с тобой любовью, но нам пора вставать. Сегодня ужасно насыщенный день.
Именно на сегодня был назначен бал в честь первенца. Им действительно предстояло много хлопот. Одно было хорошо, все эти дни они не переживали, что будет совершено нападение. Посол Болиарда просил королеву об уединенции, но та предусмотрительно дала согласие встретиться лишь на следующий день после бала. Так что пока можно было расслабиться. Усилить охрану её величества следовало после того, как она в очередной раз откажет послу.
Ещё по приезде Сигрус с Лелёкой связались с Советником. Никто из них не сообщил ничего нового. Тётка Петлы отрицала, что тот общался с родственниками из Болиарда. Она сетовала, что связь с сестрой потеряна. При этом рассказала, что муж её сестры очень знатный и зажиточный гражданин Болиарда, но утверждала, что он далёк от политики и лиц власть предержащих. Всё его внимание посвящено его заводу, усовершенствованию машин, которые тот изготавливает.
«Он совершенно помешан на этих машинах, ни о чём другом думать не может. Одно время он очень хотел детей и проводил какое-то время дома. Но когда оказалось, что детей у них быть не может, завод заменил ему наследников. А ведь даже оставить ему будет некому», – сетовала Элемира Кудла.
– Либо она говорит правду и муж сестры абсолютно ни при чём. А может правды она не знает, – резюмировал свой рассказ Бориус.
– Они же могли пообещать оставить наследство – успешный завод, – рассуждал Советник, – вот мальчик и согласился на всё ради денег.
– Если он выполнит приказ и попадётся, – перебила Бориуса Лелёка, – его убьют и никакой завод ему будет не нужен.
– Поэтому он и ныл, отказываясь лично выполнять приказ, – ответил вместо Советника Сигрус.
– В любом случае беседа с тётушкой ничего не дала. Она была искренней. Даже честно рассказала, что не хотела мальчика брать к себе, боялась, что не справиться – не умеет общаться с детьми, своих-то никогда не было. И только когда её пристыдила сестра, забрала Элемуса из приюта.
– Наверно это всё не важно, – предположила девушка.
– Важно, – не согласился Бориус, – следует разобраться что им двигало, чтобы понимать, как нам избежать следующий раз такой ситуации.
– Не брать в гвардию сирот? – предположил Сигрус.
– Как минимум лучше разбираться, что ими движет: искренняя любовь к родине, приверженность короне или что-то иное.
– Тщательнее проверять всех кандидатов?
«О-о! – подумала Лелёка, – меня тогда точно брать не следовало бы».
– Не только проверять, но и завести психологическую службу, которая будет серьёзно заниматься сотрудниками, – высказал мысль Советник.
Скорее всего он это предложит королеве и, возможно, это уже даже дело решённое.
– Удалось опознать голос? – всё-таки задал риторический вопрос Советник.
Он прекрасно понимал, что если бы они опознали предателя, то первым делом сообщили бы о том, кто это.
– Сигрус! Поставь Лелёку по очереди дежурить с каждым. Или придумай ей задание, чтобы она обошла всех.
– Она уже была в паре с каждым.
– И поручение выполняла, – поддакнула девушка.
– Ой! – вдруг воскликнула она.
– Что?! – прозвучало хором.
– Я же только с гвардейцами общалась.
– Ты хочешь всё наше представительство обойти?
– Нет, я о другом, – пояснила она, – я не общалась с начальниками подразделений и их заместителями.
– Ты же их всех знаешь? – удивился Сигрус.
– Однажды я услышала Никеуса, когда не видела его и мне показался сначала его голос тем самым. Были какие-то похожие интонации. Но прислушавшись я поняла, что это не он. Мне бы также остальных послушать.
– Я придумаю, как это организовать, – ответил начальник гвардии.
– Хорошо, у вас три дня до бала, чтобы послушать начальников и их замов. Жду, верней просто требую от вас результата.
На этом их разговор закончился. Больше они с Советником не связывались, потому что докладывать было нечего.
Лелёка послушала начальников подразделений и их замов – безрезультатно. Разумеется, она записала все голоса. Сигрус переслушивал несколько раз, сравнивал с первой записью – но не уловил схожести с кем-либо. Советнику тоже отправили записи, чтобы его спецы на специальных программах попыталась найти идентичность незнакомого голоса с кем-нибудь из гвардейцев. Сделали они это только вчера вечером, прежде, чем напрочь забыть о службе.
Сейчас молодой мужчина напомнил о том, что сегодня у них важный день. Хотя важный он скорее был по насыщенности и суете. Роли у всех гвардейцев давно были распределены. Команда была сплочённой и работала слаженно. Покушения сегодня быть не могло. Поэтому должен был быть рядовой день. Ну разве что кто-то из гвардейцев его сегодня проведёт не в форме, а в бальном наряде, сливаясь с гостями. Правда это всё будет вечером, верней даже ночью. А в течение дня ещё будут хлопоты с подготовкой. Девушке, например, предстоит забрать платье для вечера из ателье. В последний момент было решено всех гвардейцев переодеть в гражданскую одежду.
Лелёка собралась вставать, но Сигрус остановил её новым поцелуем.
– Сам же сказал, что у нас сегодня серьёзный день.
– Ага, и сейчас ты пойдёшь на четыре часа к покоям её величества.
– О как! Новичкам же не доверяют охранять покои королевы.
– Тебе доверяют. Не перебивай меня. Прежде, чем ты пойдёшь, мы позавтракаем. Я уже заказал, сейчас принесут.
– А до этого… – загадочно начал Сигрус и вытащил как фокусник откуда-то обтянутую красным бархатом коробочку.
Он нажал на кнопку, сработал механизм и откинулась крышка. Внутри коробочка была обита тёмно-зелёным бархатом. На дно была уложена бархатная подушечка такого же тёмно-зелёного цвета, на которой лежал плечевой браслет. Это было удивительное изобретение ниделийцев. Делались они из ценных металлов. Технология изготовление держалась в секрете, как муранского стекла на Земле. Из металла делалась тонкая проволока, которая особым образом скручивалась, в результате чего браслет мог расширяться и сужаться в зависимости от увеличения или уменьшения объёма руки. Носили его женщины чуть выше локтя. Изначально браслет был без каких-либо украшений с едва заметными крошечными ушками на одной из боковых поверхностей, в которые позже крепились подвески наподобие кулона. Последние могли быть с драгоценными камнями или изысканными резными узорами.