После мамы заболели другие мои братья и сёстры. Почти все умерли. Сначала нас было восемь, а уже через полгода осталось трое. Голодные, нищие, голые и бездомные- дом тут же сдали другой семье, не позволив нам забрать даже скудные пожитки. Радовало лишь то, что я уже был взрослым и мог постоять за себя. В свои двадцать я был высок, силён и, самое главное, бесстрашен.
Терять было нечего- ничего святого во мне тоже не осталось. Там, на войне, ты либо сходишь с ума, либо подыхаешь в вонючей канаве- и хорошо, если от пули, а не от дизентерии- либо становишься жестоким чудовищем, ведомым инстинктами. Как это стало со мной. И именно это и помогло мне выжить на войне, а потом в тёмных подворотнях Лондона и вообще по жизни.
Как и многие парни того тяжёлого времени, не желавшие подыхать на вонючих заводах за гроши, я вступил в одну из их банд. Мы промышляли на Бойл- стрит: грабили пьяных докеров, замешкавшихся прохожих, рискнувших сунуться на нашу территорию в одиночку. А с женщинами было ещё проще- их даже бить не надо было, они сразу же отдавали всё. Но мы были довольно "благородны", если можно так назвать закоренелых бандитов.
Поначалу всё это мне даже нравилось- я за месяц разжился таким количеством денег, что мог позволить себе регулярно хорошо питаться, носить приличную одежду и пить хорошее пойло- чего ещё было желать? Я как мог помогал младшему брату и сестре. Сестра, к счастью, выжила, вышла замуж за какого-то…адвоката, кажется… и уехала. Больше я о ней не слышал, надеюсь, она была счастлива. А вот братец мой пошёл по стопам отца- работал на заводе, здоровье начало подводить, в итоге он спился и замёрз насмерть- его поутру нашли под фонарным столбом в сугробе- одни ноги торчали…
Впрочем, ладно. Эта наша бандитская "идиллия" тоже недолго длилась- частые стычки с другими бандами и полицией не могли пройти даром- я половину зубов тогда в драках потерял, а сколько раз я пальцы ломал- и не счесть. Но это всё были цветочки- однажды наша банда решила похитить одного богатого выскочку ради выкупа – на этом мы и погорели. Его папаша вместо выкупа поднял на уши весь Скотланд-Ярд и все фараоны города начали за нами охоту. А главарь нашей шайки, Джек, ублюдок, всё ещё сильнее усугубил, прикончив пацана. Когда нас схватили, я добровольно сдался- бежать было некуда и схлопотать ещё одну пулю было верхом глупости. А вот Джек и половина наших решили пробиться с боем. Конечно же, их всех прикончили- чтобы нас взять, полицейских вооружили револьверами. И это был исключительный случай, думаю, Вы знаете, почему. -произнёс я, глядя на журналиста. Тот молча утвердительно кивнул, после чего я продолжил. -Вот тогда я загремел в тюрьму. Меня и остальных ребят, которые сдались полиции добровольно, ожидали суд и, скорее всего, повешение или расстрел, потому что мы совершили слишком много преступлений разной степени тяжести. К тому же, они могли повесить на нас и любое другое преступление, совершённое в Бойле. Когда я ожидал своей участи, сидя в сырой камере и днями пялясь в потолок, тогда моя жизнь и переменилась. Очень круто переменилась, надо сказать. А произошло это поздно ночью- я уже тогда почти уснул, хотя из-за холода это было непросто. Как вдруг послышался скрип двери в коридоре. В такое время сюда обычно никто не заходил. Да и к тяжёлым шоркающим шагам констебля, к которым я уже привык, добавился новый, доселе неизвестный мне звук звонких женских каблучков по каменной кладке. Вот тогда и появилась ОНА- моя спасительница. Женщина в белом… – вдохновенно произнёс я и закурил ещё одну сигару, пуская кольца дыма в потолок и улыбаясь, вспоминая её прекрасные черты. Мой собеседник едва сдерживал себя, боясь спросить, что же будет дальше. Я чувствовал его нетерпение, повисшее в воздухе.
-Не торопитесь, друг мой. Вы всё узнаете. Только дайте старику немного передохнуть- я мечтательно потянулся и позволил своим мыслям спокойно блуждать по царству памяти.
Часть 2. Пешка
-Когда её шаги стали приближаться к моей камере, я вскочил с нар и вцепился руками в стальные прутья решётки. Я жаждал узнать, какой женщине вдруг захотелось погулять по тюремному подземелью. И когда наши с ней взгляды встретились, я и понял- я попал. По самое "не хочу". Клянусь, за почти полтора века моей жизни я не видел глаз прекраснее. Пронзительно синие, как июльское небо, широкие, бездонные…ммм. Я до сих пор помню её прекрасное бледное лицо, пухлые кроваво-красные губы и маленькую родинку на левой щеке. А Волосы…её прекрасные светлые кудри…никогда не забуду их запах. Они пахли луговыми травами и благовониями.
Она смотрела на меня всего пару мгновений, после чего в приказном порядке распорядилась освободить меня немедленно.
-Но госпожа Селин, этот человек- один из самых жестоких преступников Бойла, он…– начал было перечить констебль, но женщина в белом тут же осадила его.
-Вы освободите его НЕМЕДЛЕННО, констебль, иначе клянусь, завтра уже ВЫ займёте ЕГО камеру! -хладнокровно произнесла прелестная женщина, кутаясь в тёплый меховой воротник своего белого пальто. Констебль ни секунды не ждал, тут же дрожащими руками открыл дверь и взмахом руки показал на выход. Сидеть в грязной мокрой камере мне было совсем не с руки, а умереть от пули или пенькового галстука- тем более. Конечно же, я вышел, но не сказал ни слова моей спасительнице. Всё, что я мог- просто молча смотреть на неё в изумлении от происходящего и от её божественной красоты. Она же, бросив на меня косой взгляд, брезгливо швырнула констеблю в руки мешочек со звенящим содержимым, от чего его надменное лицо озарила довольная улыбка.
-Всё, пойдём. Нам с тобой тут больше нечего делать. -она явно обращалась ко мне. Я согласно кивнул и пошёл следом за моей спасительницей. Когда мы покинули мрачные лондонские застенки и вышли наверх, в объятия сырой холодной ночи, она остановилась и протянула мне свою изящную руку в белой перчатке.
-Меня зовут Селин. Очень рада знакомству с тобой, кем бы ты ни был. – слегка улыбнулась она, пожирая меня глазами. Но этот взгляд был…хищным, знаете? Будто она искала во мне слабости и хотела разорвать на маленькие кусочки. Я пожал руку и назвал ей своё имя.
– Тебе наверняка интересно, кто я и зачем я тебя вытащила из петли, верно? – лёгкая улыбка озарила её прекрасное лицо. Наверное, так очаровательно прекрасна была сама греческая Афродита, не иначе. Я согласно кивнул.
-Пойдём со мной, и ты всё узнаешь. Тебе ПРИДЁТСЯ узнать. Ты теперь мой. Моя Пешка. Но поверь, лучше быть моей Пешкой, чем рабочим на фабрике и уж тем более лучше, чем болтаться в петле, ха-ха. -усмехнулась она и зашагала вперёд по каменной мостовой в сторону Темзы, где находились дома богатых жителей города. Я следовал за ней след в след. "Да кто она такая, раз даже констеблями вертит, как игрушками?" – звучал в моей голове немой вопрос. Казалось, что у этой роковой красотки власти над лондонскими улицами больше, чем у самой королевы. А позже я на собственном примере убедился, что так оно и есть. Набравшись смелости, я вдруг задал ей один очень важный для меня вопрос.
-Госпожа Селин, а почему Ваш выбор пал именно на меня?– спросил я, боясь вызвать её гнев.
-Ха, а ты смелый парень.-усмехнувшись, сказала она, не оборачиваясь. -Мне нравятся смелые. Я вытащила тебя сразу же, как увидела твои глаза. Ты будешь очень полезен моему делу, неофит. ОЧЕНЬ полезен. Я возлагаю на тебя большие надежды. И если ты их оправдаешь- твоя награда будет столь высокой, что даже сильные мира сего не смогут сравниться с тобой. Но меня впечатлить нелегко, уж поверь. Впрочем, совсем скоро ты сам всё узнаешь- не отставай. – сказала она и ускорила шаг, брезгливо обходя немногочисленных прохожих на её пути. Чуть позже я решился задать ещё один вопрос.
-Госпожа Селин, а что с моими глазами? Что Вы такого увидели в них? -спросил я, искренне думая, что на этот раз получу по первое число. Но она просто повернулась ко мне и с улыбкой произнесла:
-У тебя глаза убийцы. А это значит, что твоя рука не дрогнет. Убивший однажды- запросто сделает это ещё- он знает, как это делается. И я знаю, поверь мне, знаю, что чувствуют убийцы и какое наслаждение это порой дарит. Впрочем, не важно- скоро ты всё увидишь сам- нам осталось идти совсем недолго. – закончила она, поворачивая куда-то в грязную подворотню между высокими домами.