– Тебе вкололи успокоительное, скоро подействует. Внутренних повреждений нет, – он немного помолчал, взглянув мне в глаза. – Ты здесь в безопасности. Можешь всё нам рассказать.
Я покачал головой. Подошёл доктор, посмотрел на старпома, потом на меня:
– Следы на теле, я знаю, откуда они. Тебе лучше рассказать.
– Нечего рассказывать.
– Как тебя зовут?
Молчу.
– Мы ведь всё равно узнаем!
– У вас на борту больше трёх тысяч человек.
– У тебя есть билет?
– Как бы я сюда попал?
– Покажи.
– Как-то не захватил.
– Тогда назови своё имя. Мы сможем проверить, есть ли ты в списке пассажиров.
– А если не назову?
– Тогда придётся высадить тебя в ближайшем порту.
Я пожал плечами:
– Меня устроит.
Доктор покачал головой:
– Тебя избили. Возможно, из… – он осёкся, взглянув на меня. – Ты несовершеннолетний. Закон на твоей стороне. Кто бы это ни сделал, его или её накажут.
– С жертвами насилия так не разговаривают. Вы, как медицинский работник, должны бы знать, – я поднялся с кушетки. – Если уж здесь присутствуют представители власти, – развернулся к старпому, – я могу попросить, чтоб меня изолировали? До выяснения обстоятельств. На всякий случай.
Сойти бы живым на берег этой ночью. Это единственное, что мне нужно. Помощники переглянулись.
– Ты упираешься, естественно, нам придётся провести расследование. А для тебя обеспечить безопасность. Но я не понимаю, почему ты не хочешь помочь?
Потому что вы спугнёте Элеонор. И всю честную компанию. Потому что она догадается. Найдёт меня раньше и убьёт.
– Потому что я испуган?
Итак, мне оказали первую помощь и закрыли в одной из кают для персонала. Пока всё не так плохо. Надеюсь, они не найдут Элеонор до вечера.
Сижу тише мыши. Из всей моей прослушивающей аппаратуры у меня остался только маленький беспроводной наушник, соединённый с прослушкой в номере. С тем самым жучком, что я оставил в цветочном горшке. Если будут говорить о чём-то важном, придётся запоминать. Запись вести нечем.
Я так и не выяснил самое главное – номер контейнера с людьми. Пусть Элеонор возьмут и будут допрашивать – она может и не сознаться. Корю себя. Очень торопился смыться. Мог бы проверить её телефон.
Думаю, большую часть разговора Роя и мадам Свифт я пропустил, пока общался с врачом и помощниками. Тем не менее, страсти в номере Элеонор не угасли. Морено всё ещё был у неё. И спорили они обо мне.
– Говорю же я тебе, я не спелась с легавыми, хватит пороть чушь!
– Зачем посылаешь свою малолетнюю подстилку шпионить за нами?!
– Мы ходим по кругу! Я его не посылала!
– Тогда где он!?
– Ты, сукин сын, его спугнул!
– Он нас фотографировал!
– О мой бог! И что?
– Ты приказала?
– Нет!
– Делаешь вид, что не понимаешь?
– Морено, куда ты дел моего мальчика? Я, между прочим, много бабла в него вбухала.
– Что ты сделала с тем фото?
– Дебил, убери руки! – я услышал возню. Наверное, в стороны полетела мебель. Элеонор перешла на визг.
– Шаг – и мои ребята разнесут здесь всё! Не подходи, Морено. И мордоворота своего убери!
– Хочешь, чтоб нас вместе повязали?
– Успокойся! Ты сорвёшь нам сделку, – отчётливый стук каблуков. Мадам, видимо, ходит из угла в угол. – Что конкретно сказал Лейси?
– Кто?
– Мальчишка! Что он конкретно сказал?
– Признался, что ты попросила его сделать снимок нашей встречи.
– Быть не может.
– Может. Я его хорошенько прижал, и твой эмигрантишка быстро запел на своём корявом…
– Стой! Эмигрантишка? У Лейси идеальные манеры и речь. Он из хорошей семьи.
Морено рассмеялся. Я живо представил себе, как Элеонор застыла, сжимая виски руками. На пару секунд люди по ту сторону прослушки погрузились в тишину. Я уж решил, что с наушником что-то не в порядке. Но там, видимо, просто разом замолчали.
– Да нет. Он просто не дурак. Он хотел от тебя отделаться.
– Ты о чём, Элеонор?
– Ни о чём. Он просто мальчишка. Я подобрала его в ресторане. Просто хитрый мальчишка…
– Элеонор?
Ничем хорошим для меня их разговор не закончится. Они молчали – Морено и мадам. Воображение рисовало их двоих. В той самой большой каюте. С огромной кроватью, на которой лежат подушки в белых наволочках.
– Морено, помоги его найти. Ты последний его видел. Мы приведём его и всё выясним.
– И почему ты сама не можешь найти свою… – Морено явно пытался подобрать для меня подходящее слово, но так ничего оригинального и не придумал. – Свою игрушку?
– Потому что какой-то умник разбил его телефон! И напугал до чёртиков! Морено, уйди!
Хлопнула дверь. Видимо, Рой Морено её послушался. Мы с Элеонор, разделённые несколькими палубами, сидели в полной тишине. Наконец, она сказала.
– Паскуда! Мелкая паскуда! Какая же я дура!
Спокойно, Лейси. Спокойно. Ты себя ничем не выдал. Мадам просто паникует. Она на всякий случай предпочтёт найти тебя и утопить. Ты всегда это знал, с самого начала.
– Эй, Лари! Крис!
Я подпрыгнул, не сразу сообразив, откуда идёт звук. Элеонор позвала своих мордоворотов.
– Мадам?
– Найти мальчишку, быстро!
– Хорошо, мадам.
– Хоть из под земли достаньте! Из под воды! Все вон!
Она кричала. Отсчёт начался.
Сколько у меня времени? Как быстро они догадаются, где я прячусь? Прислушиваюсь к каждому шороху. До прибытия в порт осталось пять часов. Пару раз приходил первый помощник. Осведомился, как у меня дела. Принёс поесть. Хороший мужик. Я могу быть уверен в тех, что привели меня сюда. А остальная часть команды? Старпом проводит своё расследование. Значит, будут расспросы, которые выведут на мысль, что я прячусь у командования корабля.
Я верю в своё особенное шестое чувство. Оно мне подсказывает – что-то происходит. Шаги за дверью. Слишком осторожные. Ручка двери неуверенно дёргается. Шёпот. Какое счастье, что окна выходят в ещё один служебный коридор. Меня как ветром сдуло. Итак: нашли. Поймают – убьют. Нужно бежать.
Скольжу по стенке коридора, оглядываюсь: могли и засаду устроить. На ходу пытаюсь сообразить, куда бежать. Этим коридором пользуются команда и персонал. Нырнуть на кухню? Или в подсобку. Затаиться. А ещё лучше – найти женскую одежду, перевоплотиться и выйти в порту, сразу как причалим. В образе Лейлы они никогда меня не узнают.
Я услышал шаги. Навстречу кто-то бежал. Спрятаться, но где? Дергаю одну дверь, вторую – закрыто. Я бы мог попробовать открыть, будь у меня время – но его нет.
Случилось худшее – вот они, люди Элеонор. Понимаю по дешёвым костюмам и размерам мышц. И ещё по тупому взгляду – взгляду верных псов. Трое. Разворачиваюсь и бегу назад – там ещё один. Начинаю думать, что четыре – моё несчастливое число.
С тремя точно не справлюсь, с одним – можно попытаться. Не сбавляя скорости, бегу на него. Он готовится ударить. Нырнул под его руку, толкнул в бок, проскочил? Нет.
Чертов ублюдок успевает схватить меня за рубашку. Теряя равновесие, пинаю его под колено. Мы с ним падаем. Он неповоротливый и тяжёлый. Я маленький и ловкий. Изворачиваюсь, бью его ногой в живот. Потом второй раз, не глядя, отползая – в лицо. Троица уже рядом. Вскакиваю и бегу дальше. За мной гонятся. Сердце стучит слишком громко, мешает думать.
Выбегаю на лестницу и врезаюсь в кого-то, комплекцией напоминающего шкаф. Смотрю вверх и еле успеваю закрыть голову: на меня обрушивается мощный удар сомкнутых рук. Падаю вниз. К его ногам. Всё – добегался. И мысль только одна – лишь бы сразу убили. Знаю, что так не будет. Элеонор сказала привести. Чтобы пытать. Ничего не вижу – только их ноги. Подоспела тройка. За ними – четвертый, побитый мною.
– Ловкий ублюдок!
Он сплюнул кровь и зло, с размахом, пнул меня к стенке. В глазах потемнело, я услышал как будто издалека:
– Ты полегче, убьёшь же! Его ещё допрашивать.
Меня приводят в чувства: кто-то бьёт по щекам. Открываю глаза: один из тех, трёх. Лучше б не открывал. В голове и во всём теле свинцовая тяжесть. В правой щеке резкая боль. Думаю, физиономия распухла. К вкусу своей крови во рту уже начинаю привыкать. Надо мной склоняется Элеонор:
– Ничего не хочешь сказать, Лейси?
– Меня будут искать.
– Вряд ли. Мы с тобой никак не связаны. Сбежавший подросток. По стране таких тысячи.
– Нас видели вместе.
– И что с того? Сам же говорил – это просто кучка праздных отдыхающих. Зачем ты сделал фото?