Кровь стучала в моих висках. Прилив адреналина прошел сквозь меня, как укол метамфетамина, придавая мне необходимый прилив энергии и уверенности. Я удвоил скорость, войдя в коридор подвала. К счастью, дверь осталась открытой. Не надолго. Я ворвался в комнату и запер ее за собой.
И снова я погрузился во тьму. Пришлось зажечь фонарик. Держа его очень низко, луч был направлен прямо на пыльную землю, я нашел свой путь среди нагромождения неуказанных в каталоге предметов, загромождавших склад. Подойдя к окну, я сунул лампу обратно в карман, вложил Вильгельмину в ножны и прислонился к краю подоконника.
Стараясь избегать осколков стекла, мне удалось высунуть голову, а затем и плечи. Это заставило меня совершить серию впечатляющих изгибов, но как только глоток свежего воздуха коснулся моего лица, все остальное показалось детской забавой. Все, что мне нужно было сделать, это ползти по земляному полу подъездной дорожки, пока мои ноги и ступни не оказались в оконной раме.
Как только я полностью освободился, я немедленно помчался в направлении Фэйр-стрит.
Затем я очень быстро остановился.
Дорогу преградил армейский джип. Желтый свет фар осветил проход. Я прислонился к стене и снова двинулся в противоположном направлении. Я не знал, куда пойду, но это был мой единственный выбор.
Присутствие армии на месте происшествия навело меня на две мысли: во-первых, муниципальная полиция Рангуна явно страдала от нехватки кадров; во-вторых, власти не легкомысленно отнеслись к ночному вторжению в помещения музея. Очевидно, они опасались обвинений со стороны китайцев, которые обвинили бы их в неспособности защитить драгоценный экспонат. Но я недолго останавливался на опасениях властей. Моего было более чем достаточно для меня. Институт культуры кишел солдатами, и моя непосредственная проблема заключалась в том, как мне вернуться в отель. Сказать, что баланс сил был неравным, дал бы очень плохое представление о реальности.
Так что я продолжал сворачивать обратно по заваленному мусором коридору, осторожно прячась в тени стены. На другом конце я рискнул заглянуть за угол здания. Как я и ожидал, дальнейший путь был непонятен.
Задний фасад выходил на большой сад, окруженный высокими ветрозащитными заборами. На зеленой лужайке стояли древние статуи. Ряд мощных прожекторов залили светом эту выставку под открытым небом. С высоты своего всеведения великий Будда смотрел на меня с доброжелательной улыбкой. Позади него я увидел символы войны в виде трехглавого слона и стилизованного льва. По ту сторону забора я насчитал полдюжины джипов, с включенными фарами и указавших в мою сторону. Но больше всего меня беспокоила волна солдат, вооруженных винтовками, которая только что вторглась на лужайку, как рой саранчи.
Я растворился в тени и оглянулся через плечо. Другой джип все еще был там, блокируя доступ к Фэйр-стрит. В примыкающем к музею здании не было окна.
Так что у меня оставалось два варианта: попытаться пересечь сад, рискуя оказаться изрешеченным пулями от солдат, оцепивших лужайку, или вернуться на Фэйр-стрит и найти способ прорвать блокаду. Если честно, ни одна из этих двух формул меня не особо впечатлила.
Я снова посмотрел на сад. Их была хорошая дюжина. Мои шансы были очень малы. Выбираю джип. Когда я подошел, я услышал голоса.
— Обойдите здание! Ты, вон, иди позади! Иди и обыщи меня наверху. Возможно, он остался внутри. А складик? Вы уверены, что он там не спрятался? Вы все обыщите дюйм за дюймом?
Собственно говоря, это вряд ли меня развеселило. Но самое удручающее для меня было то, что я не мог достать микрофильм. Однако сейчас не время предаваться бесплодным сожалениям. Если я хотел и дальше служить интересам АХ, мне сначала нужно было вернуться в свой номер в отеле, и желательно целым. Я сунул руку в штаны и вытащил из них Пьера.
Тщательно отрегулированным ударом я бросил этого храброго Пьера, который пролетел мимо джипа и приземлился прямо посреди Фэйр-стрит. Я услышал крик удивления и бросился прочь, опустив голову. Краем глаза я мельком увидел удушающее облако дыма, клубившееся в лучах фар вокруг машины. Крупнокалиберное оружие затрещало над приступами кашля и заглохло. Я не стал останавливаться, чтобы посмотреть, слишком занятый бегом по Фэйр-стрит, которая, из-за отсутствия другой возможности, вела в противоположном направлении от моего отеля.
Пуля просвистела в воздухе и задела мою макушку. Все огни были на мне, и я зигзагом спасался от выстрелов. Тяжелая обувь на бегу стучала о мостовую. Прислушавшись, я пришел к выводу, что за мной гонятся по крайней мере трое мужчин. Однако стрельба прекратилась. Очевидно, их боевые винтовки не позволяли им стрелять на бегу.
Когда я мчался по грязным улицам, как проклятый, я поднял облако пыли. Мои легкие горели. Во время этого слалома я отчаянно искал выход. Улица была обнесена деревянными заборами и зданиями с закрытыми дверями, что не позволяло грабителям проникать в дома.
Наконец-то я покинул освещенное место.
— Стой, или я стреляю! — крикнул чей-то голос по-бирмански.
Но переводчик мне не понадобился. Именно тогда, в полной темноте, я мельком увидел свой спасательный круг и, не колеблясь ни секунды, прыгнул на него.
Это был скорее переход, чем переулок, между двумя полуразрушенными деревянными хижинами. Я погрузился в темноту, пытаясь найти обстановку.
Внезапно моя нога во что-то ударилась, и я потерял равновесие. Когда я упал вперед, я услышал от ужаса крик женщины. Я только что разбудил семью, спящую на полу посреди мусора, разбросанного по переулку. Ребенок заплакал. Я вытащил свой лучший бирманский язык, чтобы ясно и быстро объяснить этим хорошим людям, что я ожидал от них.
Кьяты, которые я им обещал, больше, чем любая форма речи, казалось, убедили их помочь мне. Проскользнув под ближайшее одеяло, я услышал голоса присоединившихся ко мне солдат.
— Он пошел туда! — крикнул один из них.
Через секунду щелчок сапог заглушил крики ребенка.
Резкий свет мощного факела прорезал тьму. Тем не менее, я затаил дыхание, зарывшись головой под грязное одеяло. Жгучая боль заставляла меня дрожать. Фишка а может баг, с радостью поменяю меню. Ребенок все еще плакал. Его мать прижала его к груди, и я слышал, как он жадно сосет. Звук шагов был очень близок. Я пытался понять, что говорят солдаты.
— Кто здесь ? — взвизгнул голос.
— Что… ты кто? — спросила женщина с испуганным видом. У нас нет денег.
«Мы не хотим грабить вас, понимаете», — ответил мой преследователь. Кто-нибудь здесь проходил?
«Нет, никто», — дрожащим голосом ответил ее муж. Мы спали.
— Черт, мы его потеряли! — воскликнул солдат.
«Капитан будет кричать», — прокомментировал один из его товарищей.
— Капитан, дерьмо! — заключает третий.
С этими добрыми словами трое солдат обернулись. Я осторожно оставался под одеялом, пока стук ботинок полностью не утих. Тогда я рискнул подняться. За исключением меня и моих хозяев, проход теперь был безлюден.
«Чай-зоо тин-тьфу-тьфу», — сказал я с глубоким вздохом облегчения.
Но бедняки все еще были слишком напуганы, чтобы ответить на мое выражение благодарности.
Я взял бумажник и вытащил пачку кьят. С этим они, вероятно, могли бы питаться добрых три недели, а может, и больше. Я сунул деньги женщине в руку.
«Чай-зоо тин-тьфу-тьфу», — пробормотала она, недоверчиво глядя на меня большими черными глазами.
Я встал и попрощался, надеясь быстро найти важный перекресток, с которого я смогу сориентироваться. Но самое сложное было позади. Теперь у меня были все шансы вернуться в отель. Это был всего лишь вопрос времени.
ГЛАВА VIII
ВТОРОЙ ДЕНЬ в Бирме. Через пять дней срок действия моей визы истекает.
Я спал крепким сном, и мне приснилось, что кто-то стучится в мою дверь. Мои скудные подсознательные ресурсы были мобилизованы, чтобы попытаться развеять этот кошмар, но стук продолжался. Мне пришлось столкнуться с фактами: в дверь моей спальни постучали. Я открыл сонные глаза.
— Джош, это я! — крикнул Кейт из коридора. Ты еще спишь ?
«Больше нет», — пробормотал я хриплым голосом. Одна минута.
Я неохотно вылез из простыней и схватил первый предмет одежды в пределах досягаемости, в данном случае мятые боксерки, пропитанные сильным запахом пота. Я подошел к двери и повернул замок. Кейт, элегантная и свежая, как роза, вошла в комнату.