Кросс убрал бутылку от лица: – Энни, пить перед потенциальным вылетом опасно.
– Ага, конечно, то-то Вы к нему не готовитесь. Хватит нагнетать, шеф. Никакого повторного вылета не будет, дикарей в машины сейчас не загонишь. Они же только гыркают сейчас о своих успехах.
Йозеф был с ней солидарен, промолчав, техники его были из Царства, потому особых нравственных страданий от того, как ведьмочка распекает «изгоев» не испытывали. – Да и кто-то не стал рисовать крестики если бы предвещался второй вылет.
«Вот же озорница, хорошо меня изучила. Логично в целом, семь лет как-никак вместе» ведьма налила себе, затем ему по полному бокалу дорогого вина, которое они возили с собой ящиками.
– За Нефрет, первого истинного вампира! – громко произнесла «ведомая».
– За Нефрет, первого истинного вампира! – поддержал Йозеф.
Бокалы были осушены до дна, вновь наполнены. Мимо них прошло три человека которые несли тяжеленный ящик с боеприпасами.
Ведомая уже хотела снова выпить, когда внезапно скривилась, будто увидела дохлую кошку, которая уже давно гнила на одной из трасс в освещении неона.
– У нас гости – тихо произнесла она. Кросс прекрасно понимал к кому она испытывала столь нежные чувства, командир эскадрильи направлял сюда своё великолепие. В небольшую дверцу, которая была расположена в ангарных воротах раздался требовательный стук. Йозеф сразу оценил достанет ли его свет из открытой двери, убедившись что нет, он остался на месте. В ангар вошёл мужчина в СЗК -12 только в классическом цвете тёмной оливы, который носили «ацтеки» на своих комбинезонах.
Как только дверь за ним закрылась, мужчина стянул шлем, под ним было грубоватое лицо настоящего бойца, явно человека в жизни увлекавшегося боксом и другими контактными видами спорта. Много раз сломанный нос, глубоко посаженные глаза серого цвета были помещены на грубоватое лицо лётчика.
– Кросс, какого дьявола ты одет в СЗК белого цвета? Ты что совсем уже сдурел? Может ещё знак «Царства» поставишь?!
– Ты хочешь сказать, Юрген будто я намерен сдаться? Или что мы не числимся как пираты дома?
– Что я хочу сказать, я тебе скажу. Я твой командир, придурошный. Меня поставили главным, не тебя.
– Понятно, то есть тебя, командир эскадрильи, смущает мой внешний вид или то, что мои подопечные успешно выполняют манёвры, да в целом признают мой метод обучения более эффективным.
– Выпендриваешься? – с вызовом подошёл к нему крепыш.
– Считаю тебя некомпетентным, до сих пор удивлён почему ты до сих пор не бегаешь за ними с линейкой. Форма черепа то у них неправильная.
Юрген смотрел в глаза своего сородича, явно желая нанести тому сокрушительный удар в челюсть, а может даже вообще прикончить. Йозеф смотрел в глаза своему соотечественнику, не он один в своё время увлекался джентльменским кулачным боем.
– Если бы не такие как ты, Германия никогда не проиграла бы Великую Войну. – едва ли не выплюнул слова мужчина.
– Если бы не такие как ты, Германия не оказались на грани вымирания. Хотя, тебе то что, только вентиль крутить умел, пальцы небось натёр, пока наконец в лётчики не взяли.
Энни смотрела на происходящее с интересом, мягко подталкивая ящик с инструментами к краю стола, раздался жуткий грохот, она сразу сделал виноватый вид, как кошка и отскочила в сторону с тихим вскриком. Оба лётчика медленно повернулись к ней, та виновато подняла раскрытую ладонь шаркая ножкой: —Виновата!
Командир перевёл взгляд обратно: —Не знаю под чьей ты протекцией, я тебе клянусь когда-нибудь ты останешься без неё, тогда я тебе вырву сердце.
Бывший авиатор фанерной машины издевательски приподнял губу в ухмылке, ничего не отвечая, во взгляде и так читалось его отношение к бывшему соотечественнику. Два разных подхода, два разных поколения столкнулись в схватке. Хотя оба уже считались древними вампирами.
Командир эскадрильи окинул взором своего подчинённого снова: —Больше я тебя в этом тряпье видеть не должен, иначе отстраню от полётов. Ты у меня из класса лётной подготовки никуда не выйдешь. Понял? – рявкнув напоследок он ещё немного посверлил глазами Йозефа и направился обратно к двери, одевая шлем.
Как только дверца захлопнулась Йозеф вернулся к вину. – Потом ещё про нас говорили потерянное поколение, ох не прав был Эрих. – покачал головой лётчик.
– Пускай лучше линейкой себе что другое измерит. Хотя там много не надо. – захихикала ведьма.
Кросс засмеялся от её шутки, техники вернулись к работе, снова раздались звуки технических работ. Маховик войны крутился.
Габриэла смотрела на голографии с места боя, активируя ряд записей вновь, пытаясь понять с кем же они столкнулись, хотя, если быть честной по отношению к самой себе, она упорно пыталась понять как допустила то, что какой-то дикарь гонял её как напуганную проститутку в баре. Этот выродок, она помнила его издевательский жест. Мразь изгойная, да как он посмел, она найдёт его, собьёт, уничтожит. Судя по всему эта же паскуда сбила ведомого там, раньше, Габриэлла всё ещё не знала о судьбе парня. Выкуривая сигарету с натуральным табаком одну за другой, скоро объявят совещание, она должна там быть. Ей дико хотелось выпить, чувство стыда перемешанное со злобой давило беспощадно. Как же было страшно, как никогда, сейчас она могла это сказать, пальцы с сигаретой тряслись. Каждая воздушная схватка пугает, вот только она никогда никому не уступала, её учила ещё мама, сама Изабелла Грир. Одна из многочисленных асов времён ТВК (Третья Война Крови). Матёрая лётчица рассказывала приёмы и целые события, всегда заканчивая все рассказы одной конкретной фразой. «Не самый лучший опыт».
Молодая лётчица помнила как на неё смотрели старшие сёстры, Лусия как всегда с аристократично усмешкой на устах поучала свою самую младшую сестрёнку, мол, негоже девушке интересоваться авиацией, их мать это очень важный, богатый человек в обществе. Кому воевать найдётся, она уже за них отвоевала. Молодая девочка должна приложить все силы чтобы соответствовать семье, две других сестры Наоми и Карла учились на экономические специальности.
Юная Габриэлла была отличницей в частной академии, получила две награды за турниры в номинации «шпажный бой». Затем с отличием закончила военно-воздушную академию, отказавшись учиться на астронавтического лётчика. Какой там был скандал, мать откровенно запретила своей дочери поступать на действующую военную службу. Чего сама Габриэлла никогда не понимала, воспринимая это как обиду, ещё бы, Изабелла Грир отхватила личной славы, теперь не хотела чтобы её дочь затмила на этом поприще. Юная Грир искренне считала протезированную руку до локтя, полностью заменённые ноги, а так же несколько осколков в черепе неким героическим придатком к подвигам. Протезы были мастерские, ничем не отличались от человеческой плоти, даже рука была тёплая, идеальные синтетические волосы скрывали удалённые шрамы на голове. Этим нужно гордиться. Она сдала экзамены на поступление с отличием, не говоря уже о том, что фамилия открывала двери в самые престижные заведения, куда не брали людей без связей. В конце-концов, смирившись, Изабелла в принудительном порядке гоняла её на симуляторы, проводя один воздушный бой за другим, достав по старым связям настоящий экземпляр, пускай устаревшей, боевой симуляционной машины. Отдыхала будущая отличница только в академии, дома ей не давали спуску, пожалуй, только теперь после настоящего сражения стало понятно зачем.
Специфика астранавтического боя была не особо интересна юной лётчице в тот момент. Хотя данная дисциплина у них была, всё таки разница не так велика, везде бой в трёхмерном в пространстве, разница в технике посадки и взлёта. Гравитационные колодцы особо не волновали звездолёты истребительной авиации. Разве что была извечная шутка, если запустишь ракету в космосе, или выстрелишь из пушки, то эта пуля пролетит миллиарды километров, ну или снаряд, как удобнее, наверняка убьёт что-нибудь через столетия. Бред полный, как же новички в это верили.
Лётчица затушила сигарету, потирая глаза. Все её мысли были о Луко, нежели она потеряла его. Да не только его, судя по перекличке, в воздухе уцелело десять лётчиков из дюжины, Трассини сбили над нейтральной территорией, он успел об этом сообщить. Сейчас его судьба зависела от собственной смелости, навыков и пехтуры, которая должна была устремиться к нему. Спасение боевого лётчика сулило награды, это было хорошо. Захват авиатора этими варварами она даже представлять не хотела. На голопанели часов застыли цифры: восемь часов вечера по стандартному земному летоисчислению. Время совещания неуклонно приближалось, штабные сейчас судорожно соображают что делать, где была разведка? Вот к ним было вопросов больше всего, как это элиту бросили в бой без проверки ситуации, они слишком ценны.