«Ого, у котёнка есть коготки?» в голосе Нэр проскочило удивление.
«Тебе не понять, демон» – вступился за девушку Лоун.
«Куда уж мне до вас» едва ли не выплюнула она последнее слово.
Сестра плакала навзрыд, наконец-то был человек который её выслушает, которому она доверяла, суровые тётки из сестёр считали её чудачкой, они давно прошли всё это. Люди слишком часто забывают как сами ошибались или делали что-то не так, тёплые слёзы падали на руку мужчины.
–Я засовываю фарш в упаковку…– прошептала она.
«Ну что же, ангелочек понял суть, пора идти» снова подала голос Нэр.
«Нэр, прошу тебя, помолчи» мысленно взмолился Георг, чувствую как душа рвётся от боли, он не мог помочь своей любимой.
«Ты просишь помолчать, что же я демон, ничего не делаю за так»
«Чего ты хочешь?»
«Услугу, предвосхищая твой вопрос, не сейчас, в будущем»
Связываться с демоницей, которая просит об услуге полная глупость, с другой стороны он же всегда может отвертеться, тем что его убьют. Пуля, снаряд, штык – уважительные причины, чтобы не выполнять её мелкие прихоти, сейчас нужна иллюзия выбора.
«Я сделаю то что попросишь, но без жертвоприношений, убийств и прочего кровавого дела. Понятно?»
«Георг, за кого ты меня принимаешь? Я что по твоему конченая убийца психопатка с садистскими наклонностями, приправленный ненасытным сексуальным аппетитом?»
«Тебе правду ответить?» с каменным спокойствием, игнорируя фиглярство демоницы сказа мужчина.
«Нет, всё же не стоит» засмеялась Нэр. «Никаких убийств или жертвоприношений»
«Договорились» согласился Георг, коль ты уже в когтях демона, можно залезать к нему в пасть, хуже уже не будет. «Чудно» услышал в голове голос спутницы парень, она возникла прямо перед ним, распущенные чёрные волосы падали едва ли не до пола. Она смотрела на него своими вертикальными зрачками с фиалковым переливом. После чего исчезла. Воцарилась тишина, полная тишина, мужчина не ощущал её присутствия.
Лоун гладил блондинку по спине, он не мог ей ничего объяснить. «Мол, солдаты низкой стоимости атакуют врага, тот вынужден вести огонь со всех орудий, обозначая огневые точки, места артиллерии, пока авиация громит его тылы. Идёт размен, такие парни, как те шахтёры разменный товар. Если «ацтеки» ворвутся в город то из этих парней конечно сделают ополчение, шансов против профессиональной армии вторжения у них не будет. Их сомнут, перемолят, здесь есть хоть какая-то польза от их смерти. Самое постыдное, Лоун конечно не сказал, пока они идут в атаку, значит сидят в окопах другие. Своя шкура всегда ближе к телу, есть конечно благородные парни, которых потом печатают в голонете, разбирают на цитаты. Вот только кхм, покажите хоть одного такого героя? Их нет, они мертвы. Все до единого. Лучше быть живым человеком, чем бессмертным символом. Мрачная истина о которой стараются не говорить знатоки в голонетах, политики с экранов. Они будут говорить какие вы классные и смелые, пока мрёте за их интересы» Георг вспоминал слова того парня у блиндажа. Неужели нельзя договориться? Хоть как-то. Или тогда бросайте своих спецназовцев полубогов. А то только болтают, нагнетают, прячутся за спинами таких как Лоун. Она такого не поймёт, для неё война это люди, для других цифры. Теперь она прекращала плакать медленно приходя в себя, он молча гладил её по локонам и спине. Наконец сапфировые глаза посмотрели на него: —Георг, я не хочу чтобы тебя так же.
–Я буду в порядке. – уверенно соврал парень.
– А если нет? Если вдруг…– она недоверчиво покачала головой. – Если…
Мужчина больше не слушал, время слов прошло, пришло время действия, Лоун нежно поцеловал её, больше не о чём не думая. Блондинка сперва удивлённо распахнула глаза, потом с долгим вздохом крепок обняла парня, прижимая к себе. Внутри был огонь, мысли сбивались, путались как кошка в приступе паники, пальцы быстро расстегнули халат, первая пуговица была как символ решительных намерений мужчины. Медсестра быстро отстранилась, дёрнувшись всем телом, с неким недоумением глядя на свою одежду. Георг ощутил страх, кажется он ошибся, ну конечно, наверняка Джиллиана была из семьи ярых последователей вестников, всё её воспитание учило тому, что случайный секс не приводит ни к чему хорошему. Вестники проповедовали разумное целомудрие, которое сохраняло здоровье человека. Кажется он не так всё понял, кретин. Ярко-голубые глаза смотрели на мужчину, она с пару мгновений изучала его, как будто думая о чём-то, в итоге чисто и ясно улыбнулась своему избраннику. Продолжая расстёгивать пуговицу за пуговицей, неотрывно глядя Георга Лоуна.
Тот понимал – момент пришёл, начав расстёгивать одежду на себе, ругаясь на непокорность пуговиц, как же предательски вёл себя данный элемент одежды когда всё шло к делу. В горле была сухость, сердце билось как сумасшедшее. Шинель полетела в сторону, солдат поднял глаза глядя на то, как его любимая смущённо закрывает грудь от его взора. Он аккуратно припал к её губам, сжимая столь желанную часть тела, чувствуя как под кожей бьётся сердце. Лоун мягко уложил девушку на спину, прямо на постеленное ей одеяло, любуясь столь прекрасной фигурой. Внезапно он вспомнило об очень важной части, пришлось быстро поднять шинель заглянуть во внутренний карман в синтепластиковом коробе было несколько пилюль. Говорят на Древней Земле существовал целый культ о признании отцовства, древние умы сходились и обсуждали это. Целые программы с многочисленными сезонами заполняли эфир, пожалуй о древних говорили правду, они были куда нравственнее чем сейчас люди. Сейчас такие программы велись бы только для развлечения толпы, позубоскалить да посмеяться, ещё бы актёров пригласили. В общем анализ проводил спецустройством за три секунды, таким образом в случае беременности женщины, отец ребёнка подлежал расстрелу. Только так, никак иначе, потому Конгломерат выдавал эти пилюли всем, непринятие такой в случае половой связи подразумевало перевод в штрафную часть, либо смерть.
Горечь заполнила глотку, какие же они жуткие, эти таблетки. Вскоре пространство кладовки заполнили вздохи, перемежаемые стонами. Когда всё закончилось мужчина с трудом дышал, светловолосая крепко прижимала его к себе, прижав ногами. Лоун едва не отключился, кое-как смог сесть, жаль что долго провести в объятиях другу друга они не могли. Потому они начали одеваться. Джиллиана Хоу на него не смотрела, полностью сосредоточившись на застёгивании халата, Георг разволновался. Возможно ей больно, может это был её первый раз, а он прямо так. Склонившись к уху девушки быстро прошептал: —Джилл тебе не больно?
Та перевела на него немного мутный, очень спокойный, довольный взгляд, покачав головой. Чмокнув в щёку избранника в доказательство. Пальцы переплелись, они так сидели на ящике, прикрыв глаза, наслаждаясь тишиной, сладостным покоем, который могли даровать друг другу, стихли залпы, замолчали выстрелы. Кажется даже машина войны взяла передышку. Если бы Лоун мог, то включил один древний вальс, кажется там было упоминание о каких-то «Сопках». Рядовой не знал этого значения, его мерный торжественный проигрыш всегда отдавал некой печалью.
Глава 14
Две стороны
Солдаты по обе стороны мёрзли от холода, мокли от дождей. Изо рта наблюдателя Конгломерата вырывался парок, пока его товарищи поставили воду в котелках на голопечь, травя байки в тепле, даже в некоем подобии уюта. На стол падали карты, дым от синтисигарет шёл к потолку, пился самый простой чай, пока некоторые довольствовались полученным по почте, более качественным напитком.
В тылах машины с снарядами подвозили боеприпасы. Артиллеристы готовили орудия к битве, прочищая стволы пушек, прицельную коробку протирали спиртом.
Похоронные машины вывозили убитых, мимо стоящих в укрытии единиц бронемашин.
В госпиталях врачи боролись за жизнь раненных. Пока легкораненые даже находили в себе силы тихо смеяться, курили синтисигареты, играли в запрещённые азартные игры, иногда тихо выясняли отношения по поводу обязательств в палате.
На позициях изгоев, солдаты с знаками Кельтцкоатля, на грубо сколоченных столах играли в подобие древней игры «Домино», сидя в такого же типа блиндажах как у ненавистного Конгломерата. Пускай разница была в деталях, у них было куда меньше предметов для удобств. Вожди опасались простого фактора, если солдатам будет слишком удобно – это уменьшит их ярость. Тем не менее слышался язык «ацтеков», смех, шутки этого своеобразного народа, курился табак, лился чай.