− Есть у меня одна задумка, – потирая указательным пальцем кончик носа, перебил его Максим.
− Скажи мне, найдется ли в этом городе неприметный домишко, где мы сможем переждать некоторое время, но не сами, а так сказать, с заложником.
− Хитер ты, братан. Кого-то в плен берем? На хрена он нам нужен?
− Давай его захватим, вывезем, а там решим, на что он может сгодиться. Ну так что насчет убежища?
− Да что тут искать, – непринужденно отозвался Артур, – после развала Союза, когда начались все эти националистические движения, люди выезжали из Грузии кварталами. Один мой знакомый все бросил и тоже уехал, кажется в Израиль. Я периодически, когда бываю в Кутаиси, осматриваю его дом, расположенный в частном секторе. Там в радиусе двух километров вообще никто не живет. Где лежит ключ, я знаю.
− Вот и замечательно, теперь к делу. Ты во дворе, я спрячусь вон в той пристройке. Из нее должен хорошо просматриваться двор. Как только они выйдут из машины, ты должен уйти за то дерево, чтобы я тебя случайно не подстрелил. Ну и сам смотри, куда стреляешь. Тсс… тише. Кажется, кто-то едет. По местам.
Во двор, рыча мощным мотором, въехал дорогой черный внедорожник. За ним, завывая что есть мочи, вкатилась старенькая «Нива». Максим из своего укрытия сразу определил, кто из них старший, когда из джипа вышел высокий мужчина, одетый в военный камуфляж. Его неторопливые движения, горделивая осанка, властный голос выдавали в нем человека, который чувствовал свою власть над людьми, с которыми приехал.
− Ты кто такой? – бросил он в адрес сиротливо переступающего с ноги на ногу Артура.
− Я… я… – стараясь показать свою полную растерянность и страх, пробормотал он, – Я работаю… здесь. Меня Ваха на работу взял… Я это… недавно тут. А они все там внизу разговаривают с пленными, а меня как самого молодого оставили на улице.
− Какими пленными? Ты что, болван, в армии? – прервал его Джемал, доставая из кармана брюк носовой платок. Вытирая влажные руки, он глухим голосом обратился к своим спутникам.
− Вы трое, бегом вниз. Тащите всех в дом. Вахе скажите, что я приехал и жду его во дворе, хотя ждать должен он.
Три тени метнулись в коридор, ведущий в подвал. И почти одновременно с этим следом полетела брошенная Максимом граната. Взрыв и три короткие очереди из автомата решили исход дела. Увидев направленный на него дымящийся ствол, Джемал, а это был он, ясно осознал, что сопротивление бесполезно.
Его растерянный взгляд скользнул по двору, где в какой-то неестественной позе застыли его охранники, сраженные наповал меткими выстрелами по лобовому стеклу машины, которую он недавно купил и чем очень гордился. Периферийным зрением он увидел силуэт человека, выходящего из-за угла и нацелившего на него пистолет. В голове мелькнуло: «Все… это конец». Но выстрела не последовало. «Почему они не стреляют? Значит, я им нужен? А может, не нужен». Руки, инстинктивно поднятые перед собой, предательски дрожали, выдавая животный страх, который овладел им.
− Артур, быстро бери «Ниву», разворачивайся и будь готов. Пора валить отсюда. А ты, – при этом Максим невольно брезгливо поморщился, – давай без глупостей. Садись на переднее сиденье, а я сзади. Если попытаешься что-либо предпринять, получишь в бок ножом.
− Да, я понял, – опуская руки и давая себя связать, выдохнул Джемал. – Что вам от меня нужно? Вы хоть понимаете, кто я? Вас просто разорвут за то, что вы сделали! – постепенно приходя в себя, скрипя зубами, процедил он.
В эти секунды он готов был застрелиться от стыда, за это мгновенье временной слабости и страха, которые испытал и не смог сразу подавить в себе.
Старенькая машина, надрывно скрипя всеми своими узлами, на удивление уверенно набирала ход. Сидевшие в ней люди молчали, погруженные каждый в свои мысли. Говорить о чем-то в присутствии бандита Максиму не хотелось. Он понимал, что на них будет объявлена настоящая охота, но это его не пугало. В этом и состоял его план – вызвать огонь на себя и решить поставленные задачи.
Сейчас, покачиваясь на ухабах, он думал только об одном, побыстрее добраться до места.
В голове у Джемала также роились тревожные мысли. Он пытался вспомнить, кому он перешел дорогу. Пытался понять, кто из тех многих, кого в этой жизни «обидел», посмел пойти против него. Кто эти двое? Не видел ли он их раньше? Раз уж оставили в живых только его, значит, пришли только за ним.
«Черт, зачем я вообще поехал? – размышлял он. – Сидел бы сейчас дома. Да, Шакал бы разозлился, узнав, что его люди убиты. Но он и так разозлится, и при всем при этом я здесь связанный, как баран. Нет, я так просто не могу погибнуть. Не должен. Я достоин большего, чем жалкая смерть в подворотне.
− О чем задумался, уважаемый? – прервал его раздумья голос Артура. Мы приехали, прошу на выход, – и взяв его под руки, помог выбраться из машины и пройти в дом. Судя по затхлому воздуху, в этом доме давно никто не жил. Привязав Джемала к батарее, Артур обратился к Максиму: − Что будем делать дальше?
− Нам нужно побыстрее избавиться от машины. Отгони ее подальше и брось. Будешь возвращаться, купи что-нибудь поесть. Да и еще, заскочи на рынок и купи лампу и керосин. И если хочешь быть совсем молодцом, найди фотоаппарат.
− Что ж, если больше распоряжений не будет, то я поехал, – отшутился Артур и, развернувшись на носочках, ушел.
− Давай, с богом, как говорится, – проводив друга взглядам, прошептал Максим, не спеша прохаживаясь по комнате.
За окнами вечерело, но было еще довольно светло. Можно было невооруженным взглядом увидеть пыль покрывавшую мебель. Каждое движение поднимало в воздух множество мелких пылинок, рисуя в пробивающихся в комнату лучах солнца, причудливые фигурки. Приоткрыв форточку, Максим пододвинув стул к сидящему без движения пленнику и негромко начал разговор.
− Ну что, поговорим?
− О чем мне с тобой разговаривать? – огрызнулся Джемал. – Вы – залетные, с позволения сказать, хулиганы. Что вам может быть нужно? Конечно же, деньги. Назовите сумму и вам привезут столько, сколько вы захотите, и мы расстанемся по-хорошему.
− По-хорошему, боюсь, не получится. Ты что думаешь, мы все это затеяли ради каких-то денег? Если бы нам нужны были деньги, то мы еще раз бы отобрали их у твоих «торговцев». Твои, так сказать, « коллеги » похитили моего друга. Сандро Думбадзе – это имя тебе о чем-то говорит? В твоих интересах все мне рассказать. Почему? Отвечаю. За время службы в Афганистане, я неплохо научился «разговаривать» с врагами.
− Тот парень тоже что-то говорил об Афганистане, – с нотками разочарования в голосе прошептал Джемал.
− Конечно, теперь все понятно, вы вместе служили, и ты приехал его спасать. Но я всегда был против насилия. Я всегда говорил, что нельзя так с людьми, но меня никто не слушал.
− Короче, ты сейчас не на исповеди. Давай ближе к теме, – строго перебил Максим.
− Да-да, он и его семья задолжали много денег. Аслан, то есть Шакал, дал команду взять в заложники его сестру.
Такая милая девочка, симпатичная… твой друг со своими родственниками деньги привезли, но почему-то девочку им не отдали. Я им говорил, что это беспредел, и за это могут спросить даже свои, то есть такие же бандиты, как и мы. Но кто я такой, чтобы меня слушали…
− Где они сейчас? Ответишь честно, мы тебя обменяем на них.
− А если я скажу, что не знаю.
− Если не знаешь, тогда ты мне не нужен. Сверну тебе шею и оставлю тебя здесь, чтобы крысы сожрали твою плоть.
− Но я действительно не знаю. Я не такая уж большая «шишка», чтобы мне докладывали детали.
− Ладно, ты мне надоел, – вставая со стула и хлопая себя по коленям, строго оборвал его Макс. – Посиди один, подумай в тишине, если что вспомнишь, постучи головой о батарею. – Свернув какой-то грязной кусок материи, Макс вместо кляпа запихнул его в рот заложника.
Время тянулось томительно долго. Максим, не находя себе места, ходил по комнате, выглядывал из-за занавесок во двор, просматривал бессмысленным взглядом какие-то журналы, лежащие на пыльных полках. Он очень переживал из-за Артура. Парень «горячий», мимо проявления грубости и несправедливости не пройдет. Что-то долго его нет. Не вляпался ли он в какую-нибудь историю? Утомившись от бесполезных движений и тревожных мыслей, он уселся в кожаное кресло. Сделав попытку расслабиться, он инстинктивно не выпускал из виду связанного узника. Сколько он так просидел, неизвестно. Негромкий стук в дверь вывел его из состояния оцепенения. Рука машинально дернулась к лежащему на колене пистолету.