– Я что-то заврался, – похлопывая себя по ввалившимся щекам, глядя на синяки под глазами, бреясь перед очередной вылазкой в ночной клуб, корил себя Руслан. Володя будет делать предложение Кате. Снова все в сборе, снова керогаз до упаду, как говорится.
– Надо остановиться! Не это же взрослая жизнь, что я смотрю на Авилова, на Ксюшу, они имеют фундамент, родители обеспеченные, связи, карьера. Куда я деревенский свою голову сую, – терзает себя Руслан. Его не покидает беспокойство, душевная неудовлетворенность. Кто-то назвал бы это состояние синдромом пустоты души. Но любовь жгла сердце, хотелось всегда быть рядом с ней, осязать ее аромат, ощущать прикосновение ее кожи, видеть ее бездонные глаза.
– Брат, вот я сделал предложение Кате, поедем к моим родителям в Рязань знакомиться. Классно мы познакомились в ресторане «Москва», – с рюмкой водки Володя Акимов, в деловом костюме, обняв Руслана, пытался перекричать барную музыку, радовался. – А вы что с Ксюшей? Предложи ей руку и сердце, ты же давно мечтал найти свою единственную, вот же она.
– Вов, я хоть завтра готов в ГАГС, но она из другого общества, видишь они, москвичи, зажиточные, любят кайфовать, уже третий месяц бесперестанно в гонке за отдыхом, боюсь, она не готова. Не хочу разочароваться в ней, жена раз и навсегда.
В хорошо скроенном черном костюме, как топ-модель, Руслан выглядел ярче жениха, стараясь меньше пить, рассуждал осторожно.
– Конфетно-букетный период у всех заканчивается, реальность сурова, посмотри на нее с другой стороны, перестань носиться по клубам, – посоветовал всегда серьезный Ринат.
– Не гони! Ты что, два раза живешь? Кайфуй, пока то да се есть все, что надо-то! – Важный рубил сплеча, не соглашался с друзьями.
Было ясно, что решение принимать по-любому придется только самому. Никогда не лгущий, надежный Руслан заметил, что эта самая реальность извращает человека.
– Всегда будь человеком! – говорил дед Саша, под «человеком» он понимал только одно слово – дело, совесть, скромность.
И эта реальность стала испытывать его на прочность.
Как выжатый лимон, с похмельным осадком в душе, Руслан впервые можно сказать сорвался из клуба, распрощавшись с друзьями, с Ксенией. Тяжело было видеть ее обиженные губы.
– Огорчится, так огорчится, – решил он твердо. Первый раз он не поддался ее уговорам, ласкам, поцелуям. Запах алкоголя впервые оттолкнул его изнутри. Как никогда, он чуял этот запах отовсюду.
Как добрался до дома, неизвестно, но сны пришли ужасные, пот, стоны. С трудом закутавшись в плед, он провалился в небытие.
* * *
– Макаров, ты что застыл? Вперед! Вперед! – гнал его по кругу спортзала Сергей Владимирович. Его глаза разочарованно смотрели на своего лучшего ученика. он был проницателен, молча, без разговоров, ушел к себе. Два часа тренировки отняли последние силы, он еле дополз до душа, сполоснулся и ни живой ни мертвый, избегая бесед с товарищами по спорту, накинул куртку и побрел по осенней столице до метро. Так было стыдно перед тренером, но тот даже не дал шанса извиниться.
– Огорчился, понял, что я заврался, – корил он себя. Хорошо, бабушка Лиза и дед Саша поговорили по видео. Увидев внука, приняли его извинения и простили.
– Нельзя так! Нельзя! – пинал он сухие листья, бредя по аллее. В течение всей жизни человек испытывает трудности, переживания в каждом возрастном этапе меняют сознание, кто-то с достоинством из переносит, совершенствуется, какими бы не были эти испытания; кто-то поддается обстоятельствам, не сопротивляется, становится хуже. А уж значение этого «хуже» необъятно, к сожалению. И сейчас Руслан терзал себя, взрываясь, протестуя, себя ругал, того Макарова, толкающего на нечто противное, мерзкое.
– Ведь совсем недавно мои мысли были совершенно чисты, безобидны, – пытался он понять причину этого самого душевного трепета – знакомство с Ксенией? Более близкое знакомство с друзьями? Или просто приходит следующий этап жизни взрослой, без фантазий?
– Странно! – удивился он, стоя у двери своей квартиры. Она не открывалась ключом. Сиюминутное замешательство нарушил щелчок открывания изнутри.
– Привет, любимый! – в шелковом цветастом халате намного выше стройных колен, с убранными волосами, с полотенцем в руках, совсем по-свойски улыбалась Ксения. – Ты забыл, как дал мне второй ключ?
Ее белые ровные зубы, огромные глаза сверкали радостью. Без макияжа она была совсем домашняя, какая-то очень родная. В нос Руслана ударил вкусный запах чего-то шипящего на плите.
– Ты мне не рад? – ее глаза сузились.
– Перестань говорить глупости, – обнял он стройное тело, – что-то на тренировке с непривычки вымотался в хлам.
Скинув курточку, он шагнул в свою холостяцкую холупу. Все так чисто, вроде бы на своем месте, но как-то уютно, тепло. Что надо в осенний прохладный вечер? Прийти домой, там семья, все вкусно, все свое.
– Раздевайся, мой руки и за стол! – скомандовала она. – Я тебе вкусняшку приготовила.
Душевный трепет сменился на объемную защищенность. Накинув махровый халат, он расположился за накрытым столом. Все источало аппетитные запахи.
– Не знаю, с чего и начать, – потер он ладони и принялся за мясное.
– Почему столько дней не звонил? – Ксения наливала чай и искоса следила за эмоциями Руслана.
– Извини, лапуль, не привык я к такому ритму, раньше алкоголь раз в год видел, пока пришел в себя, в универ, на тренировку. Ты не поверишь, хотел набрать тебя сегодня, а ты тут, – с полной серьезностью ответил он.
– Успокоил, а то я подумала, что у тебя есть другая!
– Неа! Я честно и не помню другой девушки, – с наивностью посмотрел на Ксению и продолжал жевать салат, видимо, проголодался или так вкусно, что все залетало в него как никогда.
– Хорошо, ты не такой, как твой Сережа, – серьезно сказала она, подкладывая еще салат.
– А что он? – не понял Руслан.
– Бабник конченный! Как Мадина терпит его! Наглый и разнузданный типок!
– Нормальный он, это его жизнь, он избалованный мажор.
– Странная у вас компания, – засмеялась она. – В тот день так удачно познакомились. Володя с Катей женятся зимой, Ринат от Светы не отходит. Вот они мне нравятся, скромные, не выскочки.
– Ксюш, они мои друзья, я их не по нужде принимаю, какие есть, такие есть. Не мне судить о людях.
– Честный ты мой!
Она подошла, поцеловала его в жующую щеку, стала убирать со стола, радуя хозяина жилища.
– Что ты, как хитренькая лисичка, поглядываешь, ты мне что-то порываешься сказать? – уже с пультом в руке он упал с размаху на диван, с теплом наблюдая за копошащейся на кухне Ксенией.
– Мм… – сжала она губы, – от тебя не скроешь, – улыбнулась она. – Русик любимый, ты же не знаешь меня совсем и не спрашиваешь ни о чем.
– И? – старался он предугадать ее мысли.
– Что и? что и? вот слушай, – вытерев руки и отбросив полотенце, села ему на колени, обняла обеими руками шею. – Так вот, мои родаки прознали, что в моей жизни появился ты.
– Это как? – его рука поплыла по фигуре, чувствуя горячую кожу.
– Не бойся! По моей счастливой физиономии!
– Ааа, – вздохнул он, – не томи, к чему такая загадочность.
– Так вот, они настаивают на встрече с тобой. Что скажешь? – Ксюша повернула пальцами его за подбородок и с замиранием сердца ожидала ответ, глядя ему прямо в глаза. Конечно, она боялась напугать его своим напором. Влюблен ли он в нее, какие у него планы на нее?
– Хорошо, – немного подумав, ответил он, не отводя взгляда.
– Уррааа! – она стала обцеловывать его лоб, лицо, гладить волосы.
– Только одно НО, – поразмышляв, добавил Руслан.
– Какое? – остановилась она, отодвинулась, настороженно прищурила взгляд.
– Дай немного времени, дай созреть. Не шутка же свидание с родителями любимой.
– Конечно! – облегченно выдохнула она, закинув ноги, села на него, руки шаловливо полезли под халат, горячие губы слились в поцелуе. Тонкий халат, поддерживаемый одним поясом, распахнулся, она совершенно голая. Упругие груди прильнули к его грудным мышцам. Его руки, приводя ее в истому, плавно придавливали изгиб ее спины.
– Крошечка моя! Любимая! – возбужденный Руслан поднял ее за упругие ягодицы, она обвила его ногами за талию. Обвив друг друга, они упали на кровать, проваливаясь в сладострастные ощущения. Молодость взяла верх над уставшим организмом, как переродившийся Феникс, полный сил Руслан, не переставая, любил ее, она отвечала нежностью и лаской.