Кразг задумался, что-то прикидывая.
– Я не то чтобы не могу, – наконец сказал он, вертя в руках кружку. – Я не очень понимаю, что скидывать. Вроде бы нет ничего.
– Ну, так а что тебе мешает вернуться на астральный план? – подняла бровь Тедди.
Дух подумал ещё немножко и уверенно заявил:
– Я туда не хочу.
– Ну извини, дорогой, – прыснула Тедди. – Это уже твоё дело!
– Но я всегда раньше хотел! – запротестовал дух. – Ещё вечером, когда хозяин угощал меня этим варевом, я хотел обратно! А теперь не хочу.
Тедди уже набрала побольше воздуха, чтобы объяснить духу, что в его желаниях, как и в отсутствии таковых, она не виновата, как вдруг в голове мелькнуло смутное воспоминание.
– Погоди, – подняла она палец и пробралась в изножье кровати, где на полу стопкой лежали учебники, прикрытые старой скатертью. – Сейчас… Где у меня магия призыва… Демонология, грибоводство, волшебная диетология… Ага, вот.
Вытащив нужный том, она вернулась на кровать и углубилась в чтение. Стоящий над душой дух немного раздражал, но Тедди решительно напомнила себе, что ему всё равно, стоять или сидеть, он ведь висит в воздухе.
Вскоре одного только чтения ей стало недостаточно, она перегнулась через спинку кровати и достала пухлую, явно давно и пылко любимую тетрадь, и принялась конспектировать.
Дух стоял-стоял, а потом, поняв, что странная псевдохозяйка не собирается в ближайшее время обращать на него внимания, пошёл и налил себе ещё горячей воды с мёдом. Мёд был очень сладкий и пах летним лугом, приятно напоминая о родной стихии – ведь зимой земля была такая промёрзшая, что даже её собственные духи не могли сквозь неё просочиться, да и каменное основание замка, к которому Кразг был привязан эти несколько дней, надёжно отделяло его от почвы.
Он выглянул в витражное окно. Сквозь те стёклышки, что были прозрачными, было видно, как кружатся в свете окна снежные хлопья и духи ветра, а на холмах вдоль горизонта разлёгся долговязый, сине-серый и пушистый дух тишины.
Кразг отпил ещё мёда и почувствовал, как по его астральному телу разливается новая, странная привязанность – привязанность к миру. Было так необычно смотреть на вещи, виденные многие тысячи раз – просто снег, просто ночное небо, просто холмы вдалеке, но при этом чувствовать к ним невыразимую, щемящую любовь, как будто одновременно хотеть обхватить всё это и впитать в себя, и в то же время понимать, что это нельзя унести с собой или оставить на потом, что это не принадлежит ему, да и никому, а только этой ночи, с которой и уйдёт в небытие. Но придёт что-то другое, не менее прекрасное, и каждый вдох и каждый взгляд будет наполнен колющим наслаждением, желанием сохранить всё это в себе и поделиться с другими…
Дверь распахнулась настежь не только с визгом грешных душ, но и с грохотом, от которого Тедди подскочила, а потом едва не свалилась за кровать.
– Теодора!!! – взвыл профессор, одетый в утренний домашний костюм. – Что ты сделала с моим стихийным духом?!
Тедди булькнула что-то неопределённое, слишком перепуганная, чтобы сообразить, с какого места начинать отмазываться.
– И не думай врать, – помог ей профессор. – Я прекрасно знаю, кто ты такая и зачем ты здесь! И что ты пыталась меня подпоить, тоже знаю! И проект ты мне будешь пересдавать осенью, а не весной! А теперь говори толком, какого демона ты сотворила с моим духом?!
– Я-я вовсе не пыталась вас подпоить, – обрела неверный голос Тедди. – Я экспериментировала как раз-таки над стихийным духом. И это и есть мой новый проект. Вот, – она протянула возмущённому старику исписанную тетрадь.
Он нахмурился, наколдовал себе очки и пробежался взглядом по разнокалиберным кривым рунам. По мере чтения, впрочем, возмущение уступило место любопытству, а затем и изумлению.
– Эмотивная функция, – бормотал он, сверяя написанное с чем-то у себя в голове, – Соки земли… Раскрепощающее свойство алкоголя… Конечно, нужен был дух, призванный сильным магом, иначе не у него бы не… мгм, угу, но как же… Ах да, действительно… Теодора! Проклятая девчонка! Я не могу тебе это засчитать за проект!
– Почему?! – взъерепенилась Тедди, сжимая кулаки, – она хорошо смотрелась, стоя на коленях в ночнушке на расхристанной кровати.
– Потому что это исследование уровня дипломной работы, а ты только на втором курсе! Это во-первых. А во-вторых, потому что дух, которого я вообще-то призвал, чтобы заниматься своими экспериментами, теперь во дворе играет в снежки с кухаркиными детьми, смеётся и заявляет, что он ни мне, ни кому ещё ничего не должен и вообще абсолютно счастлив! Иди усмиряй, вот тебе будет семестровый проект!
– Но на духов не действуют заговоры эмоционального состояния! – взвыла Тедди. – Как я его усмирю?!
Профессор плотоядно ухмыльнулся.
– Вот поэтому делать чудеса учат только на последнем курсе, когда есть хотя бы надежда, что студент задумается о последствиях.
– Что же вы, предлагаете мне ещё одно чудо совершить? – вытаращилась Тедди, до сих пор не подозревавшая за собой таких вундеркиндских способностей.
– Пфф, ещё чего, – фыркнул профессор. – Два чуда за одни сутки – это ты себя переоцениваешь. Нет уж, чудо теперь совершу я: я беру тебя на работу своим ассистентом. Справилась же ты с этим заговором, а он уж точно не уровня второго курса, вот и держи планку, чтобы мне потом не краснеть перед учёным советом, как это я тебе разрешил совмещать с учёбой. С завтрашнего дня заступаешь.
– А сегодня? – моргнула Тедди, не веря в своё счастье.
– А сегодня иди в снежки играй со своим чудом, – вздохнул профессор. – Новый Год всё-таки.
декабрь 2018 г.
Ваканйеска
Размешала специи в чашке. Под Новый Год ужасно тянет на корицу – хоть в чай, хоть в кофе, а уж в глинтвейн сам бог велел. Даже в зелья тянет добавить, но это ни к чему. Зелье должно пахнуть необычно, так клиенты легче верят в его действенность. То есть, если человеку просто валерьяночки от нервов предложить, на тебя посмотрят скептически, мол, я ж не дебил, было бы всё так просто – давно бы сам принял, но у меня же особый случай, меня валерьянкой не возьмёшь!
А вот если зелье из копчёной водяники с квашеным плауном, да ещё и не на какой-нибудь магазинной водке, а на загадочном буроватом продукте собственного производства, вот на это люди ведутся. Хотя эффект там всё равно даёт валерьянка.
Кейси отхлебнула из чашки с намерением взбодриться. Когда много лет варишь и пробуешь зелья, никакой кофеин уже не действует, но запах кофе способствует самовнушению. Говоришь себе: вот выпью чашечку и сразу придёт рабочий настрой. И вроде как уже не отмажешься, когда чашка кончилась. Хочешь – не хочешь, а ощущай прилив сил.
Работы же предстояло прилично. За долгие годы успешного труда Кейси немного разбаловалась, уверенная в надёжности своего заработка, и поэтому частенько дневные часы, особенно в хорошую погоду, посвящала прогулкам или вылазкам на рынок, да даже к врачу съездить посветлу гораздо приятнее. Витамин D, опять же, вырабатывается. А посидеть над бумажками можно и вечерком.
С другой стороны, по вечерам как раз и приходят клиенты. Даже не потому, что не могут отлучиться с работы посреди дня – гости павильончика Кейси в основном не работают пятидневку. Просто вечером не так палевно зайти к гадалке, да и атмосфера более располагает к мандражу: при свете дня совесть крепче спит, а вот драматичная ночная подсветка её будит и приглашает к управлению нервами.
Кейси разложила карты и анкеты так, чтобы всё было на виду, но вместо работы уставилась в зеркало. Надо же проверить, не покосился ли парик, не смазалась ли густая подводка на глазах, совпадает ли положение наклеенной мушки с эталоном образа – фотокарточкой, заткнутой за раму. Вспомнила, что теперь мушку надо двигать выше, чтобы поверх маски было видно. Очнулась через полчаса с маникюрной пилкой в руках. В кофейной чашке было пусто, рядом валялись две обёртки от конфет. Вот так, в моменты бессознательной прокрастинации, и набираются сто двадцать килограмм. Кейси вздохнула, спрятала улики и вперила хмурый взгляд в карту звёздного неба. Работать всё-таки было надо.
Итак, на этой неделе она наконец погадала третьему члену банды, заодно выяснив, что предречённая кончина первого уже наступила. С одной стороны, это было хорошо, потому что приближало некоторые события, которые эта смерть за собой должна была повлечь. С другой, это обнуляло кучу сведений, полученных от того первого. А поскольку подстрелили его вот буквально только что, на момент гадания третьему его обязанности ещё не успели перераспределить, так что в деловых процессах банды наблюдался застой. И с одной стороны, это означало, что их труднее поймать за руку, а с другой – что новые исполнители могут напортачить и выдать себя. Вот в этом направлении и надо копать.