– Ты на машине? – спросил Кевин, садясь в автомобиль. – Я думал, ты тут рядом живёшь.
– Рядом, – ответил Джон. – Но решил, что так будет быстрее.
– Так торопишься остаться со мной наедине? Льстит!
Джон улыбнулся. Никак не мог для себя решить, злит его наглость и бестактность парня или, наоборот, он привлекает именно этим – способностью послать кого угодно и насколько угодно далеко.
– Лень было идти пешком, – честно ответил он. – Ещё и обратно потом.
– На работе устал? – спросил Кевин.
Джон кивнул.
Через пару минут он припарковался у небольшого белого домика на Честнат-стрит. Открыл дверь и пропустил парня вперёд.
– Добро пожаловать!
Кевин прошёл в дом. Ничего особенного: всё как у всех. Первый этаж: кухня, гостиная и гараж, забитый всяким хламом; второй этаж: спальня и небольшой уютный кабинет, в который превратилась запланированная предыдущим владельцем детская. Детальный осмотр не требовался, но Кевину, похоже, этого и не было надо. Его цепкий взгляд прошёлся по таким вещам, которые обыватель обычно не замечает, даже если живёт в одном и том же месте очень долго. Карнизы и углы комнат, где могли бы стоять камеры наблюдения. Двери и окна. Джон готов был поспорить, что парень запомнил с первого раза, где какие замки установлены и сколько из них сейчас открыты. Они прошли в гостиную.
– Ого! – Кевин присвистнул и указал Джону на огромный телевизор. – Надо было в детективы идти. Вам, походу, неплохо платят.
– Ну, на кабельное и коммуналку хватает, – ответил Джон. – Располагайся.
Он сходил на кухню и принёс упаковку пива и пару пачек чипсов. Сел на диван, открыл одну бутылку для себя, вторую протянул Кевину. Они чокнулись.
– За знакомство?
– Угу.
Кевин отпил глоток. Его взгляд изучал Джона, будто старался с одного единственного раза запомнить каждую даже самую незначительную деталь его внешности. Джону стало неуютно. Он отвернулся первым.
– Не хочешь показать мне спальню? – тихо спросил Кевин. – Она на втором этаже?
– Да, – ответил Джон. – Показать не хочу.
– Хочешь здесь?
Кевин подошёл и сел рядом.
– Не хочу! – отрезал Джон и, указав в сторону двери, твёрдо добавил: – Будешь и дальше себя так вести, вылетишь за дверь!
– Но…
Казалось, Кевин смутился. И только его загадочный взгляд опять путал Джона. В нём не было растерянности или застенчивости. Промелькнуло недовольство, кажется, показалась на свет ярость – и всё затихло.
– Зачем тогда ты пригласил меня к себе?
– Это не я тебя пригласил. Это ты предложил тебя пригласить. Я лишь согласился.
– Но ты мог и отказаться.
– Значит, не хотел отказываться. – Джон отпил пива и объяснил: – Но и трахаться с тобой я не намерен. А если ты рассчитывал только на это, то можешь выметаться прямо сейчас.
– Только на это? – уточнил Кевин.
Его взгляд блуждал по комнате, ни на чём особо не задерживаясь. Джон подавил в себе желание пересесть и пронаблюдать за тем, какие именно вещи в комнате зацепят этот взгляд.
– Ты и сам сказал, что не знаешь, чего хочешь. Вот и я не знаю. Не знаю, хочу ли я отношений. Не знаю даже, хочу ли я просто секса на одну ночь. Не знаю, хочу ли тебя. Я вообще не знаю, кто ты. Кто ты, Кевин?
– Я-то думал, ты уже всё про меня разузнал, – сказал Кевин. В его взгляд вернулась эта бесящая снисходительность, а в голос – язвительность. – Ты же детектив. – Кевин подмигнул, но, видя, что шутка не зашла, постарался стать чуточку серьёзнее. – Мне сложно описать себя. Это как писать автопортрет. Без зеркала практически невозможно, а я себя со стороны не вижу. Родился в Огайо, наверное. – Кевин отпил пива. Его голос действительно стал серьёзным, а поэтому Джон с удивлением понял, что слышит и видит такого Кевина впервые. – Мама говорила, что там. Не знаю. Семья много переезжала. Пожил практически во всех штатах. Последние пять лет обосновался в Окленде. Хотел поступить, но потом решил, что обучение – это не моё. – Кевин усмехнулся и бросил взгляд на Джона, и впервые в его взгляде не было ничего странного. – Бармен – мой потолок, Джон. А быть белым воротничком и работать на Уолл-стрит – это точно не моё!
– С образованием можно работать не только на Уолл-стрит, – сказал Джон.
– Ну, – Кевин развёл руками, – я же образно. А ты? Ты же местный? У тебя калифорнийский говор.
– Виновен. – Джон развёл руками и улыбнулся. – Родился и живу здесь всю свою жизнь. Выучился в академии, несколько лет работал рядовым копом, теперь вот – детектив. Ничего особенного.
– А тебе приходилось…
Кевин замялся, медленно облизнул тонкие алые губы и по тому, как потянуло где-то внизу живота, Джон вдруг понял, что если он продолжит пить, то сегодня непременно опробует эти губы на вкус. Он отставил недопитую бутылку в сторону.
– Приходилось что? Убивать людей? – Взгляд, брошенный на него, выражал многое, но странным не показался. Джон отмахнулся, достал сигареты и закурил. – Это первое, что спрашивают, когда я говорю, что полицейский. Нет. Но мне приходилось стрелять в людей, и иногда они от этого умирали. Потом ты ходишь к мозгоправу. Он тщательно ищет тот кусок мозга, который у тебя поплыл. Ты посылаешь его на три буквы, и он остаёт. А после очередной перестрелки всё повторяется. Надоело!
Джон запрокинул голову и пустил тугую мутную струю дыма в потолок. Только сейчас он почувствовал, как чертовски устал. За этот день, за эту неделю, за последние ненавистные ему полтора года, за всю свою чёртову жизнь!
– Извини, Кев. Не знаю, зачем я согласился. Я так устал…
– Хочешь, я включу телек и просто посидим под какой-нибудь фильм?
Джон тяжело выдохнул. Это было так непривычно и в то же время не похоже на него. Никогда не принимал спонтанных решений. И вот – на тебе! Он в последний раз затянулся и погасил окурок в пепельнице.
– Ладно. Я посмотрю, что нормального есть на кухне. И мне нужно принять душ.
– Мне тоже! – Джон грозно взглянул на Кевина, и тот заискивающим тоном попытался исправиться: – Я бы тоже сходил в душ. Не вместе с тобой. – Он ещё немного подумал и добавил: – Если можно?
– Можно, – вновь согласился Джон, вставая с дивана. – Оставлю тебе горячей воды.
Джон принял душ, позвал Кевина и выдал ему полотенце, каким-то чудом чистое и даже не мятое, а сам спустился на кухню. В холодильнике завалялась пара сосисок и почти нетронутая пачка яиц. Блюдо напрашивалось само собой. Джон закинул в сковородку все овощные мелочи, которые нашёл, залил яйцом и результат его почти не огорчил.
К тому времени, как гость вышел из душа, яичница а-ля «всё, что я нашёл в холодильнике» была разложена по тарелкам.
– О! Ты готовишь? – удивлённо спросил Кевин, заходя на кухню.
Рабочей рубашки на нём не было, на голом торсе блестели капельки воды.
«Чертовски не вовремя всё это!» – подумал про себя Джон, с усилием отводя взгляд.
– Умение самому сварить спагетти и пожарить яйцо однажды становится жизненно важным, как поговаривает моя мама.
– Твоя мама – мудрая женщина.
– Ещё бы, – хмыкнул Джон. – Детство, проведённое на ферме, и трое бывших мужей. Тут любой стал бы мудрым.
Кевин натянуто улыбнулся. Снова это выражение. Они сели за стол. Джон попытался игнорировать все эти странности, но понял, что не сможет.
– Кев, – позвал он. – Ты, вроде всё о себе рассказал. В общих чертах. А нет ли у тебя каких-нибудь скелетов в шкафу, о которых никто не знает?
– Скелеты в шкафу есть у каждого из нас
Взгляд Кевина опустился в тарелку. Ещё чуть-чуть, и туда же опустился бы его нос.
– Ну, я же детектив. Я могу и сам узнать. Если захочу, – с нажимом добавил Джон, и взгляд, который он заработал в ответ, был полон злости, но был предельно честным. Всего на секунду. Затем Кевин дрогнул и снова опустил взгляд.
– У меня есть скелеты в шкафу, о которых я пока не готов говорить. – Голос Кевина становился всё тише. – И, если ты сам будешь копаться в моём прошлом, пожалуйста, не спрашивай у меня о родителях.
Последнее слово он сказал так тихо, что Джон скорее догадался, а не услышал его целиком.
– Хорошо, Кевин.
– Спасибо, – всё так же тихо ответил Кевин.
– Я не буду копаться у тебя в прошлом. Просто иногда я вижу в тебе что-то такое, что никак не могу объяснить. А объяснение необъяснимого – это моя работа.
– Что-то такое? – переспросил парень и Джон не сдержал улыбки, слыша в его голосе привычную язвительность. – Речь о моей сексуальности?