Джон Саммерс был его ошибкой. Том впустую потратил своё время. Джон никогда не стал бы таким, как он. И Том был разочарован. Он был зол. Он был в гневе!
Но Том знал, что делать.
У него был адрес белого домика по Колджетт-драйв, невысокого, словно бы приплюснутого кирпичного цвета крышей. Там приходу отзывчивого добродушного соседа всегда была рада милая старушка по имени Розита Саммерс. И Том намерен был наведаться к ней как можно скорее, чтобы показать Джону, какую боль он может причинить, если его разочаровать.
Расследование имени Маргарет Джонс
Норт Бич, Сан-Франциско
Калифорния, США
Громко зазвонил будильник, вырывая Джона из сна без сновидений. За окном снова лил дождь.
«Нас ждёт дождливый Новый Год во вторник. Это будет просто замечательно!» – ворчливо подумал он и поднялся. Надо бы поскорее добраться на работу. Хотелось завершить все сегодняшние дела ещё до обеда, выслушать непременный и неотвратимый, как само окончание года, нагоняй от лейтенанта и свалить на выходные домой.
Джон быстро принял душ и, прежде чем спуститься на кухню, взглянул на кровать. Там, укрытый тонкой простынёй, спал Кевин. По-прежнему язвительный и донельзя наглый, но уже почти родной.
Родной… Джон улыбнулся, вспомнив, какой скандал разразился, когда он попытался свозить Кевина в Окленд и познакомить со своей мамой, единственным родным человеком, который есть у Джона. Они спорили до хрипоты и хлопанья дверьми – к тому времени Кевин уже переехал и жил у него. В итоге Джон отстал. Но колокольчик предчувствия в очередной раз звякнул, и Джон никак не мог выбросить это из головы: не мог понять, почему Кевин отказался? Он ведь чуть ли не каждую неделю сам ездил в Окленд по делам, о сути которых никогда не рассказывал Джону. Чего ему стоило сделать небольшой крюк и заехать в гости к его маме? В том, что всё дело в недородителях Кевина, Джон искренне сомневался. "Тут что-то другое", – подсказывал ему внутренний голос, но в чём именно, не говорил даже он.
Парень без имени, который не знает даты своего рождения, до сих оставался для него загадкой.
Джон вышел из дома и, закрывая дверь, невольно улыбнулся, вспомнив, как именно на этом месте произошло их примирение. Его личный демон не сдерживал себя и вновь пробудил в Джоне несдерживаемую, почти животную страсть, как мог сделать только он. Джон сглотнул и подавил в себе возбуждение.
– Сначала рабочий день, а потом я разберусь со своим демоном! – пробормотал он вполголоса и пошёл к машине.
* * *
Хайес Велли, Сан-Франциско
Калифорния, США
В морге Центральной больницы Сан-Франциско царила атмосфера покоя. Не смерти, нет. Джон никогда не чувствовал в этом месте тяжёлой поступи Старухи с косой. Тут не ощущалось боли, страха или страсти – безудержного и безнадёжного желания прожить как можно дольше. Только покой: серые стены, серые холодные металлические двери, серый, мёртвый свет и тишина.
Честер Уолштейн обнаружился в секционной. Он сидел за столом и заполнял очередной отчёт. Тело его «подопечного» лежало здесь же, прикрытое простынёй.
– Привет, Чес! Чем порадуешь?
Уолштейн оглянулся, узнал вошедшего, кивнул, вместо приветствия, и вернулся к отчёту. Джон ждал. Уолштейн в первую очередь был профессионалом. Хочешь, чтобы он хорошо делал свою работу для тебя, позволь ему просто делать свою работу.
– Доброе утро, Джон! – поздоровался Уолштейн, наконец откладывая ручку в сторону. – Ты за отчётом по вчерашнему делу? Не рановато?
– А что, ещё ничего нет?
– Есть, – ответил Уолштейн и скупо улыбнулся. – Я же знаю, что ты не отстанешь, пока не получишь своё.
Уолштейн вытащил из верхнего ящика стола пару тонких папок и протянул Джону. Тот открыл одно дело, бегло просмотрел. Открыл второе.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. Следов нет, как и обычно у Призрака.
– Есть сходство с «делом Маргарет Джонс»? – спросил Джон и с удивлением услышал скрипучий смех Уолштейна.
– «Делом Розы Джонс», ты хотел сказать? – смеясь, сказал тот. – Нет. Совпадений или сходства, помимо количества жертв, нет. А мы тут уж и намаялись с твоей Розой, Джон.
– Какой ещё Розой?! Маргарет Джонс из Окленда, убита вместе с мужем, Томом Джонсом, 24 августа в доме №343 по Панорама-драйв, – недоумённо сказал Джон. Он точно помнил все эти детали, ведь он так долго думал, что именно убийство Маргарет Джонс даст ему необходимую зацепку для поимки Призрака.
– Всё верно, Маргарет, – поддакнул Уолштейн. – Вернее, Маргарет Розмари Джонс. – Он прекратил смеяться, но всё ещё улыбался. – Вот и погоняли же нас её родственники. Выдайте нам тело, говорят, Розы Джонс. Кто же знал, что её все домашние звали Розой. Мы и искали «Розу». Они ведь даже документы все так и заполнили: «Роза Джонс. Окленд».
«Роза Джонс. Окленд», – закружилось в голове у Джона, и внутренняя трель колокольчика превратилась в набат.
– Я знаю Розу Джона из Окленда, – тихо сказал он. – Так зовут мою мать.
Улыбка моментально погасла на губах Уолштейна. Он задумался, а затем выдал:
– Джон, буква «W» на её груди…
Джон отмахнулся. Он уже звонил туда, где можно было найти помощь.
– Детектив Джон Саммерс, полиция Сан-Франциско, – представился он, когда оператор ответил на звонок. – Свяжитесь с полицией Окленда. Срочно требуется охрана в дом №65 по Колджетт-драйв. Розита Саммерс, 65 лет. Возможно нападение. Пусть отправят к ней патрульных и дежурят рядом с домом круглосуточно.
Джон сбросил звонок и набрал снова – уже матери.
– Что с буквой, Честер? – спросил он, пока в телефоне слышались длинные гудки.
– Буква «W» на груди Маргарет Розмари Джонс была перевёрнута. Мы тогда решили, что это из-за расположения трупа. Так было бы удобнее её "нарисовать". Но это был первый раз, когда Призрак нарисовал букву на теле жертвы вверх ногами.
– Буква «W», – повторил за Уолштейном Джон и сразу понял, о чём тот. – Это на самом деле «M»!
Уолштейн кивнул.
В трубке щёлкнуло и родной женский голос ответил:
– Да, Джон?
* * *
Кресмонд, Окленд
Калифорния, США
Томас был у «своего» дома на Колджетт-драйв уже к обеду. Он неспешно прошёлся по комнатам, уничтожая следы пребывания в доме. Любому, кто сюда сунется, должно быть сразу ясно: тут никого и никогда не было.
Весь собранный хлам он закинул в машину, затем вернулся в дом и переоделся. Теперь на нём были толстые кожаные перчатки, чёрные джинсы и тёмная толстовка. Капюшон толстовки он натянул как можно ниже, чтобы скрыть лицо. Том вышел на задний двор и прислушался. Где-то вдали выла полицейская сирена.
«Ах, Джон! – подумал он, сразу вспомнив о своём детективе. – Знал бы ты только, где я сейчас…»
Том подошёл к невысокому заборчику, ограждающему два участка, перелез и подкрался к задней двери соседнего дома. Через открытое окно кухни был слышан работающий телевизор. Громко хлопнула входная дверь, раздались голоса: один – Розиты Саммерс, которой сегодня было суждено прожить последний день её бестолковой и никчёмной жизни, второй, мужской, принадлежал соседу миссис Саммерс, тощему и сухонькому старикашке Уилльямсу. Том присел под окном и прислушался. Скорее всего Розита позвала соседа на чай или он сам зашёл проведать её. Обычно такие визиты надолго не затягивались, и Том устроился удобнее, готовый подождать.
Сирена взвыла совсем рядом, на углу. Том нахмурился, но предпринимать ничего не стал. Должно быть стандартный объезд. Он прислушался.
Полицейская машина быстро проехала по улице и затормозила у дома Розиты Саммерс. Двое патрульных подошли к дому, постучались в дверь и вошли. Они удостоверились, что внутри всё в порядке, разделились и обошли дом. Никого не было…
Том ехал обратно и мысленно чертыхался. План провалился. Как же это было просто: убить мать детектива Джона Саммерса! Нужно было сделать это ещё тогда, в августе. Зачем он медлил? Он ведь до последнего надеялся, что Джон станет ему кем-то особенным. Ждал, что Джон станет таким же как он, примет его.
Том вспомнил Джона, вспомнил их встречи и бессонные ночи, проведённые вместе; по телу прошла дрожь. Он прекрасно знал, почему не сделал этого – почему не убил Розиту Саммерс ещё в августе, когда была идеальная возможность это сделать. Том хотел тепла Джона Саммерса, хотел быть рядом с ним.