Комлинк тревожно вздрогнул, едва не вывернув запястье.
«В десяти километрах от побережья возникло цунами! — сообщила АИНИ. — Приблизительная оценка около километра».
— Ты должен исчезнуть! — перекрывая рев бури, рявкнул Дагио. — Иди на корабль, а мы пойдем на помощь ребятам!
— Я отведу тебя к стартовому доку, Макс, — сказал мастер Понс. — То, что происходит, может сыграть нам на руку: во время бури не действует связь и системы слежения.
«Я никуда не полечу без Ланеи!», — едва не вскрикнул я, но тут же подумал, что в этот момент люди рискуют жизнью, чтобы я мог выполнить миссию. Значит, обратной дороги нет…
— Но что мне делать без вас? — обернувшись, крикнул я. — Со всеми этими способностями?
— Постарайся выжить, сынок! — крикнул в ответ Дагио. — Мы найдем тебя, как только сможем!
Мастер Понс, взяв меня за локоть, тащил к входу в секретный коридор. Казалось, комплекс прямо-таки пронизан эти тайными ходами, как будто прогрызенными в пластиковом «сыре» высоких технологий кибернетической крысой. Кстати, на всем пути мы никого не встретили. Мастер Понс, объяснивший что персонал укрылся в глубине комплекса на время штурма, внезапно остановился.
— Дальше сам, — сказал он. — Ангар уже недалеко, а полномочия моего допуска заканчиваются. Еще несколько метров и станет понятно, кто тебе помог. На всякий случай я стану поддерживать связь с тобой и Дагио. Каналы ваших комлинков забиты в моем инфоне.
Пожав ему руку, я рванул вперед и почти добрался до ангара с шаттлом, когда комлинк тревожно запестрел сообщениями:
«Враг на нижнем уровне… Будьте готовы отразить атаку…».
Только этого не хватало! Я услышал сопение и бульканье, пол впереди вспучился, начал светиться и исходить дымом. «Нарыв» с треском лопнул и в образовавшейся дыре показалась грузная, словно самовар, фигура оператора, окутанная клубами пара, дыма и бетонной пыли. Его скафандр, остывая светился багровым светом. Стало понятно, что каким-то непостижимым образом, разогрев броню окружающего его «самовара», он прожег дыру в перекрытиях и с помощью ракетного ранца поднялся ко мне. «Поводки», подключенные к шлему, взмыли в воздух. На этот раз на их концах «расцвели» серые бутоны липкой синтетической паутины, сплетающей сеть…
Решение пришло мгновенно, почти интуитивно… Вскинув руку и приказав мысленно сгенерировать инфратон, я ударил им прямо в грудь оператору. Комлинк при этом почти полностью разрядился. Грузная фигура, неожиданно легко отлетела в конец коридора и врезавшись в прозрачную стену из нанопластика мгновенно расплавила ее жаром брони, тут же увязнув всеми своими «поводками» в вязкой массе, словно муха в янтаре. Пока он выбирался, я рванул мимо и скатившись по лестнице оказался у ангара. Проскользнув за двери и заблокировав их, я перевел дух и огляделся.
В небольшом стартовом ангаре находился всего один шаттл, похожий на дорогую прогулочную яхту. Прозрачный колпак одноместного кокпита был поднят. Не мешкая я забрался внутрь, следуя схеме, возникшей на приборной доске благодаря голопроектору комлинка, нажал кнопку стартера двигателей и… вместо звука набирающих обороты турбин услышал слабое попискивание электроники, сопровождаемое тревожным перемигиванием красных ламп на панели управления.
«Запуск двигателей невозможен, — сообщила АИНИ. — Разблокируйте стартовую шахту!».
— Дагио! — глухим от волнения голосом вызывал я на связь командира. — Я не могу покинуть комплекс!
Ответ от Раффе пришел не сразу. Сейчас ребятам было явно не до меня. Но все же, он вышел на связь…
— Что там у тебя? — рявкнул он. Его голос с трудом доходил до меня сквозь рев ветра и треск очередей автоматического оружия.
— Стартовая шахта заблокирована… Турбины не запустить!
— Силовой барьер? — помедлив, спросил Раффе.
— Если бы! Многотонная бетонная плита!
Неожиданно в разговор вклинился мастер Понс:
— ИскИн что-то заподозрил! — сказал он. — Раффе, нам надо поговорить, я должен объяснить, как открыть створы стартовой шахты… А ты, Макс… будь наготове!
— Жди! — коротко рявкнул мне Дагио и отключился…
Ожидание тянулось бесконечно. Возможно, я провел в доке лишь несколько минут. Но секунды и минуты казались часами…
Но вот бетонная стена, закрывающая выход из дока, вздрогнув, начала плавно опускаться. Снаружи стоял сумрак. Яркого тропического дня больше не было, все затягивала мутная пелена, сквозь которую едва пробивался дневной свет. Вместе с хлынувшим внутрь ветром в док ворвались вихри песка, смешанного с брызгами морской воды. Тонко пискнула система ультразвуковых дворников, очищая стекла шаттла от налипшей грязи…
В этот момент бетонный барьер полностью ушел в пол, на стене дока вспыхнули зеленые лампы, разрешающие старт, и я, следуя указаниям АИНИ, мгновенно нажав на кнопку запуска двигателей, потянул на себя стартовый рычаг, одновременно включая автопилот.
Мерно гудя турбинами, шаттл вылетел в серое марево рукотворной бури, быстро поднимаясь над мотающимися под порывами ураганного ветра макушками пальм и бушующей поверхностью моря.
Слева проплыла громада комплекса Бастион и выгнувшаяся в сумраке горой махина «Адмирала Ярда». Но я не смотрел, что сейчас происходит там. Изо всех сил извернувшись и прилипнув к стеклу, я пытался разглядеть, что твориться на узкой полоске песка, где упал наш шаттл. В какой-то миг мне показалось, что я увидел… маленькие фигурки сомкнувшиеся в кольце обороны за грудой рваного металла у самой кромки воды…
В этот момент тревожно заверещал автопилот. Я обернулся на его сигнал и обомлел: прямо передо мной катился невиданный водяной вал. Сейчас он был высотой не менее двух километров. Шаттл летел вровень с его верхней кромкой, взлохмаченной валами белоснежной пены. Волна была темно-зеленой, залитой солнцем и оттого прозрачной, как стекло. Вся эта невероятная масса катилась на побережье. Автопилот резко поднял машину и мегатонны воды прошли под нами в каких-нибудь нескольких десятках метров.
Я резко обернулся. В тот же миг цунами накрыло исследовательский комплекс и находящихся на побережье людей…
Глава 24
…Я падаю в бесконечности глубокого космоса. Мимо проносится непостижимая ткань гиперпространства, видны натянутые струны его квантовой конструкции. Оно освещается вспышками белого ледяного огня, возникающими вдоль струн. Я падаю. Неожиданно в ткани подпространства возникает огненный портал, похожий на бушующую солнечную поверхность. Охваченный огнем, он расширяется до невероятных размеров и исчезает, оставив прозрачное окно в ткани пространства, дав возможность увидеть, что ждет меня внизу.
Там раскинулась спиральная галактика-монстр, зажав в мохнатых рукавах-кольцах россыпи чудовищных темно-красных звезд. Я падаю навстречу им…
…С тех пор, как я оказался на Рогероне, этот сон преследовал меня каждую ночь. Каждую ночь я бесконечно падал внутри пространства, наполненного таинственной музыкой квантовых струн, таких же бесконечных, как и она сама. Я так никогда и не завершал падение, просыпаясь в холодном поту. Сегодня я вырвался из подпространства и полетел навстречу звездам в первый раз…
Окно гостиничного номера заметно сдвинулось вправо. Очередная трансформация. Я никак не мог к ним привыкнуть. Яне понимал логики рогеронского города. Бесконечного, как падение в моем сне, совсем ни похожего ни на что. Городские кварталы почти ежедневно меняли свои очертания; площади, скверы, парки то появлялись, то исчезали; улицы меняли длину и ширину, а подчас и направление в связи с очередной «текущей необходимостью».
Объяснить это на словах или, как говориться, на пальцах, будет непросто. Это надо видеть. Впрочем, даже увидеть данное действо было нелегко: как правило самые крупные глобальные трансформации происходили по ночам. Днем можно было видеть лишь небольшие косметические трансформации вроде изменения ширины тротуара или смены этажности офисных и торговых центров.
Все дело было в особых совершенных метаматериалах, способных менять заданные свойства и форму, преображаясь в одно мгновение по сигналу, приходящему из центра, использовавшиеся буквально во всем. Умные материалы представляли из себя некие «капсулы» разумной материи. Из них, как из строительных кирпичей изготавливались все материалы. Подчиняясь сигналам особой системы, охватывающей планету, они за минуты меняли привычный городской ландшафт, превращая фабрики в дороги, а офисные пространства в комфортабельные зоны отдыха. Конечно, трансформации происходили не везде. К примеру, личное пространство никогда не подвергалось трансформациям. Поэтому человек, заснув вечером в своей квартире в центре города не мог утром проснулся на его окраине. Но общественные пространства перекраивались кардинально. Как во всем этом разбирались рогеронцы оставалось загадкой. Но человеку со стороны все это казалось диким и непонятным.