Наше отделение возглавляло очередь, образовавшуюся у кухни. Мы стали проявлять нетерпение, так как ничего не подозревавший повар все еще
чего-то ждал.
Наконец Катчинский крикнул ему:
- Ну, открывай же свою обжорку, Генрих! И так видно, что фасоль сварилась!
Повар сонно покачал головой:
- Пускай сначала все соберутся.
Тьяден ухмыльнулся:
- А мы все здесь! Повар все еще ничего не заметил:
- Держи карман шире! Где же остальные?
- Они сегодня не у тебя на довольствии! Кто в лазарете, а кто и в земле!
Узнав о происшедшем, кухонный бог был сражен. Его даже пошатнуло:
- А я-то сварил на сто пятьдесят человек! Кропп ткнул его кулаком в бок:
- Значит, мы хоть раз наедимся досыта. А ну давай, начинай раздачу!
В эту минуту Тьядена осенила внезапная мысль. Его острое, как мышиная мордочка, лицо так и засветилось, глаза лукаво сощурились, скулы
заиграли, и он подошел поближе:
- Генрих, дружище, так, значит, ты и хлеба получил на сто пятьдесят человек?
Огорошенный повар рассеянно кивнул.
Тьяден схватил его за грудь:
- И колбасу тоже? Повар опять кивнул своей багровой, как помидор, головой. У Тьядена отвисла челюсть:
- И табак?
- Ну да, все.
Тьяден обернулся к нам, лицо его сияло:
- Черт побери, вот это повезло! Ведь теперь все достанется нам! Это будет - обождите! - так и есть, ровно по две порции на нос!
Но тут Помидор снова ожил и заявил:
- Так дело не пойдет.
Теперь и мы тоже стряхнули с себя сон и протиснулись поближе.
- Эй ты, морковка, почему не выйдет? - спросил Катчинский.
- Да потому, что восемьдесят - это не сто пятьдесят!
- А вот мы тебе покажем, как это сделать - проворчал Мюллер.
- Суп получите, так и быть, а хлеб и колбасу выдам только на восемьдесят, - продолжал упорствовать Помидор.
Катчинский вышел из себя:
- Послать бы тебя самого разок на передовую! Ты получил продукты не на восемьдесят человек, а на вторую роту, баста. И ты их выдашь! Вторая
рота - это мы.
Мы взяли Помидора в оборот. Все его недолюбливали: уже не раз по его вине обед или ужин попадал к нам в окопы остывшим, с большим опозданием,
так как при самом пустяковом огне он не решался подъехать со своим котлом поближе, и нашим подносчикам пищи приходилось ползти гораздо дальше,
чем их собратьям из других рот. Вот Бульке из первой роты, тот был куда лучше. Он, хоть и был жирным как хомяк, но уж если надо было, то тащил
свою кухню почти до самой передовой.
Мы были настроены очень воинственно, и наверно дело дошло бы до драки, если бы на месте происшествия не появился командир роты. Узнав, о чем
мы спорим, он сказал только:
- Да, вчера у нас были большие потери...
Затем он заглянул в котел:
- А фасоль, кажется, неплохая.
Помидор кивнул:
- Со смальцем и с говядиной.
Лейтенант посмотрел на нас. Он понял, о чем мы думаем. Он вообще многое понимал, - ведь он сам вышел из нашей среды: в роту он пришел унтер-
офицером. Он еще раз приподнял крышку котла и понюхал. Уходя, он сказал:
- Принесите и мне тарелочку. А порции раздать на всех. Зачем добру пропадать.
Физиономия Помидора приняла глупое выражение. Тьяден приплясывал вокруг него:
- Ничего, тебя от этого не убудет! Воображает, будто он ведает всей интендантской службой.