— Невероятно таинственная история, — покачала головой княгиня и скрыла досаду. Ведь сын, как ни крути, прав. Нет железных подтверждений о причинении физического ущерба, а невозможность привлечь загадочных меценатов в качестве свидетелей сразу же ставит обвинение в положение проигрывающих. Даже объединившись с Булгаковыми, вряд ли получится продавить Куракиных. Обратиться за помощью к Мамоновым? Георгий сотрет в порошок эту семейку без доказательств, даже не поморщившись. Ему хватит сил и влияния при императорском дворе, чтобы подобная акция осталось без последствий.
Так что, отбросить ли многолетнюю обиду и рассказать мужу о произошедшем? Или пустить дело на самотек? После возвращения Андрея Аксинья Гусарова испытала облегчение, что Георгий не причастен к похищению. Да и не было никакого похищения. Незнакомые люди проявили сострадание, вылечили мальчика и пожелали остаться без благодарности.
— Не волнуйся, — притронулась к моему плечу княгиня. — Я не настаиваю. Пусть это будет твоей тайной. Лучше расскажи, как тебе живется у Булгаковых. Очень интересно узнать…
— Мне кажется, вы хотите меня усыновить? — почему-то пошутил я.
Аксинья Федоровна рассмеялась и энергично замахала веером, стараясь прикрыть глаза, которые у нее были почему-то грустные. Вот я дурак! Забыл, что княгиня сына потеряла. Некрасиво вышло. К моему счастью, благодетельница не заплакала. Уже хорошо.
— А ты сам хочешь стать моим сыном? — с затаенной надеждой спросила она.
Отвечать я не торопился, чуточку обалдевший от такого поворота. Хочу ли сейчас менять устоявшуюся жизнь? К Булгаковым я привык. Они меня взяли под свое крыло, не обижают (и это правда, если не считать ворчание Старейшины и его бесконечные опасные попытки проверить мою антимагию), дают образование, и самое главное — не пытаются извлечь пользу из моего дара Разрушителя. Точнее, пока не пытаются и тщательно скрывают способности от чужого глаза. Даже помогли с экзоскелетом, не препятствовали желанию участвовать в соревнованиях. Так что вопрос «шило или мыло» не для меня.
— Я благодарен вам за помощь, Аксинья Федоровна, — осторожно произнес я, боясь обидеть женщину. — Она была настолько неожиданной и своевременной, что поставила меня в ваши должники. Но я обязательно верну долг…
— То есть, твой ответ «нет», — кивнула княгиня. — Что ж, логичное решение. Настаивать не буду. Но знай, что есть дом, где тебе всегда будут рады. А насчет долга даже не думай. Сейчас тебе важнее выучиться и найти место в жизни.
Княгиня поднялась с лавочки и стала расхаживать по беседке. Веер еще энергичнее заходил в ее руке, а потом сложился. Женщина находилась в нервном напряжении, плотно сжав губы. Остановилась передо мной и неожиданно присела, сжала мои руки холодными ладонями.
— Я давала слово Ивану Олеговичу молчать, но обстоятельства выше всех договоренностей, — глядя на меня, прерывающимся от волнения голосом сказала Аксинья Федоровна. — И вообще, все неправильно… Давай договоримся, что услышанное тобой не выйдет за пределы этой беседки.
— Вы меня пугаете, госпожа, — я насторожился. Мало ли что взбредет в голову женщине, тоскующей по умершему ребенку. Что значит «все неправильно»?
— Обещай! — воскликнула княгиня.
— Хорошо, хорошо, — закивал я. Пусть скажет свой тайну, облегчит душу. В самом деле, не побегу же я сей час к Булгакову с откровениями от госпожи Гусаровой! — Я даю слово молчать. Слово дворянина…
Последнюю фразу я вытолкнул из себя по наитию и прислушался, как она звучит. Дворяне, предполагал я, не разбрасываются обещаниями, и осознание собственной значимости и благородства как-то возвысило меня. Этими словами я отрезал возможность делиться своими сомнениями с кем-то еще, становясь, возможно, заложником обстоятельств.
Княгиня ласково улыбнулась, но в ее глазах я прочитал какую-то неуверенность.
— Вик, — с трудом произнесла она, отвернувшись в сторону цветущих кустов магонии с ярко-желтыми цветами, — с того самого дня, когда мы впервые встретились, я хотела признаться тебе кое в чем, но не могла набраться смелости. Да и господин Булгаков взял с меня слово… Мой сын… Помнишь, я говорила, что он умер? Это ложь, которая мне самой противна. Он жив и здравствует, но только не знает о своей матери, бросившей его…
Мне стало трудно дышать. Горло перехватило от предчувствия чего-то необычного, страшного и одновременно оглушающе хорошего. Сразу припомнились слова княгини про фотографию, про то, как я похож на ее сына. Такого не может быть. И да — я боялся услышать сказку, после которой мой мир будет расколот надвое.
— Сударыня, — голос предательски сел, пришлось откашляться. — Не хотите ли вы сказать…
— Ты мой сын, — на выдохе произнесла княгиня и промокнула платком уголки глаз. — Булгаковы очень просили меня сдержать порыв признания, но я больше не могу молчать. Мне очень тяжело ощущать свою глупость и недальновидность, от которой тебе пришлось так долго страдать.
— Почему вы только сейчас сделали признание? — невероятно, почему я был так спокоен. Ни капли эмоции. Как будто в сердце дыру просверлили. — Поспеши вы забрать меня из приюта, у меня была бы настоящая семья, а не опекун Булгаков со своим противным Старейшиной.
— Они тебя обижают? — всхлипнула Аксинья Федоровна.
— Иван Олегович — очень хороший человек, пусть даже дед его очень вредный. Но так даже интересно… Как моя настоящая фамилия?
— Тебя зовут Андрей Мамонов. Ты сын князя Георгия Яковлевича, богатейшего человека на Дальнем Востоке, в Якутии, владельца ленских золотых приисков и много чего там еще… Там твой дом, откуда мне пришлось уехать вместе с тобой.
— Без отца?
— Да.
Легко ли выдержать такой удар, сродни магическому «воздушному кулаку»? Словно под дых, выбивая остатки воздуха из легких, сжимающихся от режущей боли… Я не знал, что говорить и делать, но сознание уловило: князь, золотые прииски, богатейший человек… Почему же она поступила так со мной, лишив многих благ? Сейчас проще всего обвинить Аксинью Федоровну… нет, я не могу поверить, что княгиня — моя мать.
Изящная женская рука легко перемешала все карты на игральном столе жизни и заставила мой мозг лихорадочно искать правильный ход.
— Вы уверены, что я ваш сын?
— В тебе течет кровь Мамоновых и Гусаровых, — Аксинья Федоровна грустно улыбнулась. — И ты княжич, родившийся с сильной искрой, которую погасили с помощью шаманского обряда. Поэтому я испугалась за твою жизнь и увезла из Ленска в Новгород, спрятала от родственников… А получилось, от самой себя.
— А отец?
— Мы живем каждый своей жизнью. Я в Москве, а он в Ленске. Развода он мне не дал.
— Не знаю, что и сказать, — бормочу, совершенно уничтоженный. Мне бы обнять обретенную маму, а я думаю о другом: оброненная фраза про сильную искру заставила меня по-другому взглянуть на события шестилетней давности, когда маг Забиякин неосознанно инициировал дар Разрушителя. Я ведь и тогда подозревал что-то неладное в самом себе. Потом начались визиты странных людей, требовавших встречи со мной. Теперь стало ясно, что это были люди отца!
Решаюсь проверить догадку.
— Аксинья Федоровна, — язык не поворачивается назвать княгиню мамой. Обыкновенная и разумная осторожность перевесила: а вдруг ошибка? Да и другая причина заставляла прикусить язык. Обида. Очень сильная обида. — А те люди, приезжавшие в приют…
— Их присылал твой отец, князь Георгий Яковлевич, — кивнула женщина, подтверждая мои мысли. — Он шел по правильному следу, но ошибся в одном. Ему следовало искать не одаренного, а обычного мальчика без искры.
— Кровь…
— Закон запрещает проводить проверку биологического материала сирот на генетическом уровне до их совершеннолетия, — вздохнула княгиня. — Я воспользовалась этим законом, заставила даже себя забыть о сыне.
— А вот Булгаковы оказались умнее, — зло бросил я.
— Андрюша, — негромко произнесла Гусарова. — Ты обижен и зол на меня, я понимаю. Тебе нужно время для осмысления. Торопить не буду. Когда-нибудь мы снова поговорим об этом. И еще… если понадобятся деньги — обращайся ко мне. Я открыла банковский счет на твое имя, который станет полноценно твоим в день совершеннолетия.
Мне хотелось нагрубить, наорать на эту несчастную женщину, отказаться от этих денег. Как она не понимает, что мне нужна семья: отец, мать, братья, сестры! Все то, что есть у Светы, у всех девчонок и мальчишек моего класса! Вместо этого княгиня великодушно помогает мне со вступительным взносом на соревнования, скрывая истинные мотивы поступка! И еще денежки на счету! Я богат, ну надо же!