«Слепая Гадалка, неужели я жаловалась на спокойную жизнь?» – с отвращением подумала она.
– Ты права, они не пытаются нас сбить, – удивленно согласился штурман. – Похоже, мы везем что-то очень и очень ценное.
– Я же гово… – капитан бросила взгляд на экран радара: – Братишка, куда они делись?
Там осталось четыре корабля из шести.
На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд неспешно допил чай, вернул чашку валету и попросил принести следующую.
– Идут прямо к ферритовому заповеднику перед Джаллией, сэр, – доложил следивший за галиотом связист с цепкими серыми глазами.
– Они удивительно самоуверенны, лейтенант Карсов. Надеюсь, также или благоразумны – тогда остановятся, или чрезвычайно удачливы – тогда преодолеют камни.
Старший лейтенант Ви́ктор Ка́рсов побарабанил паучьими пальцами по приборной панели и пробормотал:
– Хорошо, что там нет Левицкого. Он бы не удержался и сунулся в самую Тень…
– В Тень к грешникам, как и в Чертоги Солнца к праведникам, ему пока рановато, – Алеманд коснулся пальцами виска.
Старший лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск и на редкость недисциплинированный подчиненный, но лучший пилот «Вентас Аэрис», по распоряжению командира эскадрильи трудился на взлетно-посадочной палубе. Снова. В третий раз за неделю. Он слил топливо прямо на обзорный купол рубки россонского фрегата при встрече в нейтральной зоне. «Справил малую нужду», – посмеялись пилоты, а Алеманду пришлось писать объяснительные коммодору Велесову и в Адмиралтейство.
Выходки Левицкого вызывали у офицера мигрень. Столь же сильную, как и двухмесячное увольнение старшего помощника. Исполнительный Карсов частично спасал, но Алеманду не хватало заместителя.
«Аве Асандаро» несся навстречу ферритовой россыпи. Яркое солнце превратило булыжники в причудливые скульптуры, похожие не то на идолов древнего народа материка, не то на уродливых кумиров юга, о которых ходили пугающие легенды. Полуденный свет сделал тени резкими, углы – острыми, воздух – кристально чистым. У Лем зарябило в глазах от вихря серых, зеленых и желтых красок.
– Сейчас они отвяжутся…
Рыская, точно ищущий путь из горящей норы зверь, «Аве Асандаро» ворвался в каменный заповедник. Мелкие осколки заколотили по фюзеляжу, крыльям и пропеллерам.
Вильгельм задержал дыхание и побледнел. От пестрого водоворота у штурмана закружилась голова.
– Закрой глаза, сосчитай до трех, – посоветовала капитан и сосредоточилась на препятствиях.
«Помоги нам, Слепая Гадалка!» – взмолился Вильгельм.
Лем молиться было некогда. «Аве Асандаро» стремительно уходил вверх, пикировал, по очереди ложился на боковые крылья, ловя потоки воздуха и чудом не задевая скалы.
Между двух бугристых камней ближайший преследователь потерял управление. Хлопок катапульты – перехватчик врезался в скалу. От долетевшего даже до галиота скрежета у команды заложило уши. Треск. Лязг. Рев воспламенившихся двигателей. Машина вплавилась в покачнувшийся булыжник, а «Аве Асандаро» вырвался вперед на форсаже.
– Второй сбит! – отрапортовал Карсов.
– «Ви́ктрис», подберите пилота, – мгновенно приказал Алеманд, поднимая с поднесенного блюдца вторую чашку. – Остальные, не дайте «Аве Асандаро» уйти. Мы не можем уступить торговому судну.
Несмотря на ситуацию, в глазах офицера сверкнуло сдержанное восхищение. Он сам был прекрасным пилотом и ценил чужое мастерство. К тому же однажды Алеманд уже встречался с Лем в небе.
Тогда ее звали по-другому и они находились по одну сторону рубежа.
Тем временем капитан констатировала:
– Минус один.
Ее взгляд не отрывался от каменного вихря. Вильгельм отмахнулся. Он в панике навис над экраном радара. Помехи свели прибор с ума, и стало невозможно сосчитать преследователей.
– Они могут идти под этим скалистым полем… – бормотал штурман, – цверг поймет где…
– Ухожу вниз, – сообщила Лем.
«Аве Асандаро» нырнул, вынудив очередной перехватчик изменить курс.
На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд поморщился.
– Отзывайте звенья, в заповеднике их не догнать. «Лева́нтес», «Ве́рцинг», на позиции.
Вильгельм объявил:
– Они отходят, капитан.
– Плохо, – резюмировала Лем, гадая, что задумал Алеманд.
До конца ферритового пояса оставалось совсем немного.
– Пять миль, – приободрил Вильгельм. – Поднажми.
Капитан сосредоточилась. Она планировала скрыться в облаках на выходе из заповедника. Галиот скрипел, но механизмы, спасибо Константину, справлялись с нагрузкой. Талантом механика его одарили не иначе как все Младшие покровители ремесел разом.
Лем обогнула крупный камень и провела «Аве Асандаро» сквозь прореху между двумя булыжниками. Последние скалы остались за кормой. Небо сияло свободой, корабль рвался вперед. Вильгельм растекся в кресле, не веря, что жив… И вдруг – Лем сбросила скорость.
На джаллийской территории ждали «Левантес» и «Верцинг».
Ветер взрезали четыре трассирующие очереди. Бронзовые оболочки надежно экранировали пули от воздействия феррита – правый балансир отчаянно загудел, и галиот накренился.
У Лем екнуло сердце: «Совместная операция с республикой?.. Альконцам разрешили пересечь границу?.. Не может быть…»
– Кас, выключай второй ферритовый, – скомандовала она по внутренней связи.
– Уже, капитан, – глухо ответил механик.
Следующая очередь отзвенела по левому крылу, заклинив пропеллер. Последнюю надежду сбежать уничтожил фрегат.
– Псы Хозяйкины! – Лем в ярости ударила кулаком по бортовой панели. Ей следовало просчитать, что военные так легко не отступятся.
«Вентас Аэрис» на большой высоте миновал заповедник и завис угрожающей тенью перед галиотом. Не осталось сомнений: Альконт и Джаллия работают сообща.
Под прикрытием линейного корабля «Левантес» и «Верцинг» взяли «Аве Асандаро» в тиски. Фрегат недвусмысленно нацелил малокалиберные орудия на беглеца.
– Мари, отключаю дизели и перехожу в режим парения, – сообщил Константин. – Иначе отправимся к земле.
– Не переживай, Кас. Я сейчас свяжусь…
Наушники на голове Лем рыкнули басом:
– Сэр, можно я их по самую винтомоторную?!..
– Майор Анатолий Даре́мин хочет сказать, – вклинился уже знакомый тембр Алеманда, – что вам, «Аве Асандаро», рекомендуется прекратить безумное бегство. При капитуляции экипажу гарантируется жизнь. В противном случае мы будем вынуждены продолжить стрелять. Если это произойдет, приношу соболезнования заранее.
Лем закусила верхнюю губу.
Выстрел с «Левантеса» пробил стекло рубки, и кабину наполнил ледяной ветер. Вильгельм заслонился от осколков предплечьем. Лем, болезненно зажмурившись, щелкнула кнопкой рации:
– «Аве Асандаро» ложится в дрейф. Повторяю. «Аве Асандаро» ложится в дрейф.
– Принято, «Аве Асандаро», – откликнулся Алеманд. – Я рад, что мы наконец-то пришли к взаимопониманию. Нам нужно досмотреть ваш груз.
Капитан опустила рацию, с чувством сообщила в пространство, куда офицер может идти, и добавила по внутренней связи:
– Кас, высота прежняя. Все в грузовой отсек. Оружие не брать – не надо нервировать десантную группу. В Крылатой пехоте служат… на всю голову Солнцем озаренные. Вопросы есть?
– Нет, – ответил Константин. – Греза будет со мной.
– Тогда вперед. А я иду встречать гостей.
– Капитан, – заспорил Вильгельм, – я не хотел бы оставлять тебя од…
– Приказы не обсуждаются.
Проигнорировав яростный взгляд штурмана, Лем достала из-под бортовой панели герметизатор и прикрепила металлический диск к стеклу рубки, запечатав пробоину. Затем проверила спрятанный под жакетом малокалиберный джаллийский револьвер и, откинув барабан вправо, пересчитала патроны – в каморах блестели все шесть.
Вильгельм встал и мягко коснулся ее плеча:
– Не делай глупостей, Лем, ладно?
– «Кейцы» я оставляю здесь, – капитан демонстративно бросила на штурманское кресло два револьвера покрупнее: один для левой руки, второй для правой. Они походили друг на друга как близнецы. Вытянутые, легкие, изящные, с искусной чеканкой – на заказ по ее меркам. Лем ненавидела с ними расставаться. – Доволен?..
Штурман видел, что она не в себе. Но из экипажа «Аве Асандаро» только Константин знал, почему капитан не упускала случая сцепиться с альконцами. Поэтому Вильгельм молча направился к выходу.