Какую же дисциплину он у нас читал тогда? То ли основы некромантии, то ли защиту от темной магии. Помню, как у меня сердце ухнуло просто куда-то в пятки, когда я ─ еще малявка-первокурсница, оправдываясь по поводу опоздания на первую пару, взглянула ему в глаза, в эту бездонную холодную синеву и пропала, словно провалилась сквозь толщу льда в студеные воды северного фьорда. Как же я его боялась. До жути. До дрожащих коленей. И учила ночами эту некромантию, а она мне все не давалась и не давалась…
С трудом поднимаю руку и едва-едва дотрагиваюсь до колючей небритой щеки. Мужчина переводит взгляд на меня и заставляет коня перейти на быстрый шаг.
─ Как ты себя чувствуешь? ─ спрашивает он, устраивая меня поудобнее на коленях.
─ Сносно, ─ морщусь от, все еще ощущаемой, тошноты и горького вкуса во рту. Зато запах пропал. ─ Что это было?
─ Мертвая энергия, которую ты никак не могла почувствовать. Ничего мне не хочешь сказать? ─ сверкает глазами муж.
Отвожу взгляд и молчу. А что говорить, если я сама не понимаю ни капли?
─ А ты тоже чувствовал ее?
─ Конечно, я же некромант, в отличие от тебя… ─ вот не может он без шпильки обойтись.
─ Запах?
─ Нет. Холод, как и все другие… Это у тебя такое дивное восприятие…
Устало прикрываю глаза и даже не замечаю, что мы подъезжаем к замку, пока Киан не заставляет коня двигаться еще медленнее. Подкованные копыта глухо стучат по деревянному мосту, и мы въезжаем в распахнутые ворота.
─ Кто таковые? ─ выбегает нам на встречу стражник. Его шлем смешно лязгает забралом, которое то и дело норовит упасть. С каких это пор обмундирование охранников в таком плачевном состоянии?
Киан молча меряет взглядом бдительного стража, и у того начинают трястись поджилки. Вот умеет мой муж одними лишь глазами сказать все, что думает о человеке.
─ Леди Айне Мелори, в девичестве О’Конелл, и лорд Киан Мелори, мастер некромантии, преподаватель Арклоутской академии магии и независимый консультант гарды города Арклоу.
У стражника вместе с забралом падает челюсть, и пока он приходит в себя, второй, более расторопный, пропускает нас, оттягивая товарища с дороги.
Внутренний двор Кинлоха такой, каким я его и запомнила тогда, когда меня гарда забирала в тюрьму по подозрению в убийстве Джерома О’Ши. Мощеный камнем двор, хозяйственные постройки и сам замок. Только сейчас это все выглядит каким-то серым и унылым, и я не о дымке, которая мне давеча мерещилась перед глазами, ее я минут пять назад перестала видеть. Просто раньше тут всегда было много людей, все сновали туда-сюда, шумели, рыцари на плацу тренировались, и оттуда постоянно доносился лязг оружия, куры бегали и путались под ногами, собаки на псарне.… А сейчас тишина. Кроме двоих стражников, остановивших нас, никого.
Киан спешивается, помогает слезть мне и, за неимением конюха, кидает поводья стражнику-трусу, приказывая накормить и тщательно поухаживать за конем. Сообразительного предпочитая оставить на его рабочем месте, но предупредив, что скоро приедет повозка и ее надобно будет пропустить. А мы входим в донжон. Ну как входим, входит Киан, я вишу на нем чуть ли не мертвым грузом, поддерживаемая за талию и закинувшая руку ему на плечи, зато в вертикальном положении.
Тут картина не лучше. Начиная из покрытых паутиной потолочных балок и стен, грязных окон, мусора на полу и ступенях, ведущих наверх. Удрученно оглядываюсь вокруг, не узнавая собственный дом.
─ Светлая Бригитта, спаси нас! ─ слышится со стороны кухни, и мы с любопытством наблюдаем, как кухарка, вышедшая в зал и увидавшая нас, осеняет себя символом богини Бри. ─ Никак призрак к нам пожаловал?! Изыди ведьма, отправляйся к Маннану в темную пучину! ─ плюет она в мою сторону и убегает на кухню. Рука на моей талии слегка вздрагивает и стискивает меня мертвой хваткой, да так, что мне вдохнуть становится трудно.
Ну что ж, этого следовало ожидать. Джери любили все, его нельзя было не любить, ─ добрый, милый, справедливый. В мою же невиновность не верил никто. Я убила их лорда, но вначале опутала своими ведьминскими чарами его и его родителей. А потом убила.
Опускаю голову и скрываю покрасневшие от стыда щеки за упавшими на лицо волосами. Хорошее приветствие, ничего не скажешь. И что Киан обо мне сейчас думает? Наверное, это можно прочесть по его лицу, но я отчаянно трушу заглянуть ему в глаза и предпочитаю гипнотизировать пол, рассматривая какую-то шелуху, кусочки засохшего хлеба и даже куриную кость, которые не иначе как для украшения разбросаны по всей площади зала.
─ У вас всегда было тут так пустынно, ─ невозмутимо спрашивает муж.
Я качаю головой, ни имея сейчас, ни малейшего желания говорить.
─ Надо будет Шона послать в Рейрок, пускай пару человек привезет, раз уж за кухаркой будет ехать. Думаю, из деревни много кто захочет попытать счастья в другом месте и с удовольствием согласятся на работу.
─ А почему это Шон за новой кухаркой поедет? ─ от удивления забываю, что собиралась молчать.
─ А ты что, предпочитаешь эту? ─ Киан смотрит на меня, подняв брови.
Пожимаю плечами. Если муж решил заменить повариху, это его выбор, только вот в ней ли одной дело? Всю деревню ненавидящих меня жителей он вряд ли сможет заменить…
Наконец, привлеченная шумом в большом зале, вниз спускается Мелисанда. Тетушка одета шикарно, я никогда не видела на ней столь дорогих нарядов. Котт нежнейшего голубого цвета, сюрко из тончайшей шерсти чуть темнее оттенком и расшит золотыми нитями самой искусной вышивкой, которую мне только доводилось видеть. Она ступает по грязным каменным ступеням словно по ковровой дорожке во дворце короля, и держится так, будто и сама королева, не иначе. Я уже забыла, каким надменным и презрительным может быть выражение ее лица. Иногда мы с Джери шутили, что она, видно, и родилась такой, сразу же смотрящей на остальных, как на ничтожества.
Но, увидав меня, на минуту в ее глазах загорается не привычное высокомерие, а самый что ни на есть настоящий испуг, рука, унизанная перстнями, хватается за сердце, а сама она становится бледнее полотна.
─ Айне?
Я поднимаю подбородок и прищуриваю глаза. Не время сейчас показывать слабость. Как-нибудь потом себя пожалею, себя и Джери…
─ А вы кого ожидали увидеть, дорогая тетушка? Привидение?
Мелисанда приходит в себя и, спустившись, подходит ко мне, полностью игнорируя Киана.
─ Как ты посмела сюда явиться, убийца?! Я надеялась, что твои останки давно гниют в выгребной яме!
Я, на мгновение застываю от такой неприкрытой ненависти, но быстро прихожу в себя и делаю шаг вперед, оказавшись почти вплотную к ней. То ли злость дает мне силы, то ли я уже отошла от слабости, но на ногах стою более чем твердо.
─ Посмела?! Свое забрать приехала! Кинлох мой! Мне его родители завещали.
Мелисанда краснеет от злости и сжимает руки в кулаки
─ Какие они тебе родители, ведьминское отродье?! ─ шипит она сквозь зубы и замахивается. Я вскидываю руки, чтобы заслониться и зажмуриваюсь, но удара не ощущаю. Медленно приоткрываю глаза и вижу, что надо мной нависает ее ладонь, перехваченная твердой рукой Киана.
─ Никто не смеет оскорблять, а, тем более, причинять вред моей жене. Тетушка кривится от боли, наверно некромант довольно-таки сильно стискивает ее руку, и отступает.
─ Что вы себе позволяете? Я сейчас стражу позову и вас вышвырнут взашей. ─ высокомерно произносит она, меряя его взглядом.
─ Я могу позволить себе все, что захочу, ибо хозяин этого замка, ─ спокойно заявляет он, отпуская ее руку. ─ Король в качестве свадебного подарка пожаловал Кинлох мне. Вы же не удосужились хотя бы раз появиться в суде, чтоб услышать решение брэзима…
Я смотрю широко открытыми глазами на супруга. Вот оно что. Дело не во мне. Муж ехал осматривать свои новые владения… А я уже дура размечталась. Ну не то чтобы размечталась, но мысль о том, что я могу быть для него не просто внезапно появившимся балластом, надоедливой ученицей, которой в голову надобно вбивать знания, и, заслуживающим сочувствия и жалости, существом, а чем-то большим…
Мелисанда вспыхивает:
─ Мы будем жаловаться! Подавать прошение в суд.
─ Жалуйтесь, ─ величественно разрешает муж, обнимая меня за талию. ─ У вас есть три часа на сборы. Кстати, где ваш муж? Ему бы тоже не помешало узнать чудесную новость…