– Не льсти себе, детка! – с усмешкой бросил через плечо Блад.
– Ха! А когда я тебя поцеловала, ты ответил!
– И что? Это естественная реакция, нет?
– Вот как?! А если бы этот толстяк сейчас вздумал с тобой целоваться, ты был бы нежен? Или страстен?
Мужчина резко остановился, повернулся к девушке, по-прежнему сжимая её локоть. Она смотрела ему в глаза с бесстрашным весёлым нахальством.
– Ты прекрасно поняла, о чём я! – раздражённо процедил он.
– Я прекрасно поняла, что понравилась тебе, – хмыкнула воровка.
Блад глубоко вдохнул, успокаивая вскипевшее негодование.
– Ещё тогда, в том богатом доме, да? Ну, признайся! – подначила она.
– Но ты стащила мой кошелёк, и это испортило впечатление, – сдержанно ответил мужчина и поволок её дальше.
– Ага-а-а! – обрадовалась рыжая. – Я знала! Ты тоже мне понравился, кстати. Хорошо целуешься. И кошелёк увесистый!
– Замолчи, будь добра!
– А ты меня отпустишь, идёт?
– Ещё чего!
– Ещё? «Ещё», так и быть, могу ещё раз тебя поцеловать. Договорились?
– Нет, – Винтерсблад поймал за узду свою кобылу, подсадил болтливую спутницу в седло и сел сам позади неё, крепко придерживая девчонку рукой за талию: не вырвешься.
– Не боишься не справиться с конём одной рукой? – спросила воровка, покрутив головой по сторонам.
– Нет.
– Ты что, так хорошо держишься в седле? Ты ж воздушная пехота, не кавалерия!
– Да, я хорошо держусь в седле, – раздражённо ответил офицер, – жаль, что у тебя язык за зубами совсем не держится!
– Это тебя разжигает?
– Это действует мне на нервы.
– Что ж, – девчонка задрала голову, глядя куда-то на козырёк ближайшей к ним лавки, – тогда придётся их поберечь! Поль!
И тут откуда-то сверху на офицера обрушился громадный кот, с силой толкнув его всем своим весом. Неожиданный и мощный удар пришёлся мужчине в плечо и выбил лейтенанта из седла. Блад рухнул на мостовую, а девчонка пришпорила лошадь и понеслась по узкой улочке, перевернув лоток с яблоками и едва не затоптав торговку. Следом за беглянкой, задрав пушистый хвост, помчался серый котяра.
– Ах ты, бестия! – Винтерсблад с досадой хлопнул ладонью по брусчатке, но попал по замусоленному багету, который обронил кот.
Поднялся на ноги, со злостью пнул хлеб, потирая зашибленное плечо.
– Теперь-то я точно тебя найду, негодяйка! Ещё и лошадь мою увела!
«Беспалый Томми»
На следующее утро Винтерсбладу пришлось встать раньше обычного, чтобы успеть добраться до расположения пешком. За завтраком к нему подошёл один из солдат:
– Разрешите обратиться, господин лейтенант!
– Разрешаю.
– Вам просили передать, сэр, – солдат положил на стол перед Винтерсбладом его кошелёк, который вчерашняя воровка стащила ещё зимой.
Разумеется, он был пуст.
– А лошадка ваша в стойле, сэр!
Лейтенант глотнул кофе, пряча в кружке ухмылку и старательно хмуря брови.
– Кто и когда её привёл?
– Девушка, сэр. Рыжая такая, маленькая, улыбчивая. Вчера вечером, когда я в карауле стоял. Просила ещё передать благодарность за то, что одолжили, сэр.
– Кому передать?
– Вам, сэр!
Блад усмехнулся: девчонка не знала, как его зовут. А в расположении было несколько сотен солдат.
– Что именно она сказала?
– Сказала: «Передайте это, – часовой указал на кошелёк, – и лошадь высокому сероглазому лейтенанту. И скажите, что я благодарю за одолжение».
– И ты сразу понял, что она имеет в виду меня?
– Ну лошадка-то ваша, сэр, – солдат смутился и отвёл взгляд.
– Ну-ка, выкладывай, что недоговариваешь! – велел ему офицер.
– Простите, сэр! Она назвала вас фанаберистым, сэр.
Винтерсблад поперхнулся.
– И вот тут ты сразу догадался, о ком речь?
– Простите, сэр, – солдат старательно избегал взгляда лейтенанта, – разрешите идти, сэр?
– Иди, – махнул рукой Блад.
«Вот ведь… чертовка! Слово-то какое подобрала!» – подумал он. Несносная девчонка вызывала у него любопытство и некоторое уважение, но признаться себе, что после того поцелуя он надеялся встретить её ещё раз (и вовсе не из-за украденных денег), было выше его сил. Сейчас же это желание усилилось настолько, что не замечать его и дальше было невозможно.
К Винтерсбладу подсел уже отзавтракавший Асмунд.
– Что вечером? – спросил ротный.
– А что вечером?
– Занят? Может, в бар сходим? Выпьем, отдохнём.
Судя по напряжённому лицу Асмунда, в бар он предлагал сходить не просто так, был у него какой-то подспудный интерес.
– Можно, – кивнул Блад.
– Есть неплохой кабак в конце Дьюроут, «Мерзкая детка» называется.
– Ничего себе ты забрался – на противоположный край города! – удивился взводный. – И что там, в этой «Детке»? Не за особенной же выпивкой ты так далеко таскаешься!
Асмунд помолчал, пожевал губами, будто взвешивая, стоит ли раскрывать карты сразу или лучше отложить до вечера.
– Там девушка работает…
– О-о-о… – безнадёжно протянул Блад, – всё ясно!
– Да погоди ты окать! – вспылил Асмунд. – Чего тебе ясно-то? Ты её даже не видел! А я, может, жениться собрался!
– Какое «жениться», Грег? Ты оглядись: кто ты, где ты! Что с тобой завтра может произойти? С любым из нас!
– Что ж теперь – если война, то и не жить? Ты ещё слишком молод, тебе не понять. А мне уже за тридцать, я семью хочу!
– А она?
– Что – она?
– Она тоже хочет семью? Ждать тебя сидеть, гадать: живой ли, нет ли? Вот это вот всё…
– Об этом ещё не говорили, не успели… Мы с ней вообще, если честно, почти не говорили.
Блад расхохотался, Асмунд обиделся.
– Смейся-смейся. Это у тебя нутро заскорузлое, как старый сапог, тебе чувства не нужны, детхарских шлюх достаточно! А я как увидел её на прошлой неделе, ни о чём больше думать не могу, – уязвлённо ответил он.
– Спросил хоть, как зовут-то, – сквозь смех выдавил лейтенант, – или сначала женишься?
– Инеш. Инеш Фоули. У неё четверо братьев и отец, которому принадлежит бар.
– О, ну видишь, как близко вы уже знакомы! Точно, пора свадьбу играть! Ладно, не дуйся! Покажешь мне сегодня свою мерзкую детку.
– Она не мерзкая!
– Я бы не был так уверен! Бар принадлежит отцу; в семье, как я понимаю, женщин больше нет. В честь кого же названа забегаловка?
– Да просто так названа, просто так, без всякого смысла! – вскипел Асмунд, хлопнув ладонью по столу.
Сидевшие рядом солдатики беспокойно оглянулись на ротного.
– Эх, Грег, тридцать лет на свете прожил, а не знаешь, что ничего в этой жизни просто так не бывает! – усмехнулся Блад и залпом допил остатки своего горького кофе.
***
Вечером друзья зашли в небольшой, но очень весёлый, шумный и прокуренный бар, взяли по пиву и заняли последний свободный столик в углу. «Мерзкая детка» находилась почти на окраине Реденса, не в самом благополучном его районе, и гостями бара были в основном престарелые небогатые выпивохи и разудалые компании лихих и на вид жуликоватых парней. Посетители звенели металлической посудой, стукались помятыми боками кружек, громко говорили и от души хохотали, запрокинув головы; много пили, ещё больше – сквернословили, отпускали похабные шуточки и, не стыдясь посторонних, в полный голос рассказывали о своих похождениях. Хотя посторонних здесь и не было: все знали всех, и любой мог бесцеремонно вклиниться в разговор соседей через стол, а за неудачную остроту получить в лицо пивом, – в «Мерзкой детке» это было не оскорбление, а лишь способ поставить человека на место. Однако такие ребята, если захотят подраться, не станут обременять себя поиском повода, и что-то подсказывало Винтерсбладу, что драки были здесь делом привычным и регулярным.
– Не самое подходящее место для девушки, – обронил он, оглядывая весело гудящую хмельную толпу.
– О, ты её не знаешь! – многозначительно протянул Асмунд. – Да и уважают её тут: дочь хозяина как-никак. А вот и она! – просиял ротный, глядя на кого-то позади Винтерсблада. – Доброго вечера, красавица!
– И вам доброго, офицеры, – услышал Винтерсблад знакомый голос, – добавки принести? Ой! – на миг растерялась похожая на белку Инеш, когда Блад повернулся к ней лицом. – Ты?!
Она была всё в тех же штанах на подтяжках и не по размеру большой мужской рубахе с закатанными рукавами, из-за расстёгнутых верхних пуговиц которой выглядывала тельняшка. На глаза девушке падали рыжие пряди, выбившиеся из растрёпанного пучка на макушке, а вот гигантского кота нигде не было видно.