Ведь я не раз слышала, что живут люди без детей, и ничего страшного. Так говорят даже те, кто может спокойно рожать, но вместо этого ходит на аборты. А ты сидишь в этой очереди и понимаешь, что твоя личная радость достается кому-то, а тебе семь раз не везет.
Ощутила, как по щекам текут слезы. Мне было так больно, будто мне засунули железный прут в область груди и медленно прокручивали.
Я не должна плакать, не при похитителе. Вот только как остановить непрошеные слезы, когда уже и тело содрогается, и я всхлипываю непроизвольно. Прижала колени еще ближе – теперь точно моего плача не должно быть слышно.
Послышался шорох, и передо мной очутилась тень. В один момент меня подхватили на руки. Не было ни сил, ни желания сопротивляться. Я вцепилась в рубашку Лема и уткнулась ему в грудь носом.
– Я ведь так хотела, – всхлипнула я, размазывая слезы по лицу, а он меня укачивал в объятьях, как маленького ребенка. – И не получилось… и уже семь раз… а я… каждый раз…
Мне было больно, но мужчина не отпускал меня, успокаивал, гладя по волосам.
Не знаю, сколько мы так просидели, но я успокоилась. Наверное, придется ему рубашку выжимать – наплакала столько.
Я представила, что мы сходили с Лемом в бар, поговорили по душам и затем пришли к нему домой. Вот поэтому я плачусь ему в рубашку. Не было ни этой тьмы, ни пламени в его глазах. Мне просто показалось. Пусть это не так, но это намного лучше, чем думать, что он меня похитил не пойми для чего.
– Почему я? – спокойно спросила, шмыгнув носом, и почувствовала колкую боль в висках.
Подняла голову, чтобы взглянуть в глаза Лема.
– Зачем и почему именно бесплодная? – всхлипнула я, понимая, что это не просто так.
Мне очень важно знать ответ на свой вопрос. Меня и так словно раздирает на части, а в сердце такая боль, что я не могу с ней справиться.
Его глаза вспыхнули пламенем и тут же потухли, оставляя золотистый цвет радужек.
Он наклонил голову к моему лицу, обдавая горячим дыханием кожу. Коснулся губами под глазом, будто хотел стереть поцелуем дорожку слез. Скользнул ниже, двигаясь к губам. Немного задержался возле них, опаляя дыханием. Коснулся их, раскрывая языком мои губы, увлекая в сладкий поцелуй с привкусом горечи.
Я терялась в своих ощущениях, понимая, что хочу забыть в очередной раз боль. Пусть это будет в объятьях этого мужчины. Хочу забыть все, хочу начать жить для себя, раз по-другому не получится.
Поцелуй из нежного становился напористым и жестким. Мы будто схлестнулись в какой-то битве, где мы оба были проигравшими. Не знаю, почему у меня возникло такое чувство. В его поцелуе было отчаяние не меньше, чем мое, и мы хотели от него избавиться.
Мне это нужно сейчас. Забыть горе в его объятьях, отпустить себя, стать свободной.
Лем оторвался от поцелуя только для того, чтобы положить меня на кровать. В его взгляде, и не только в нем, стояло дикое желание, а в каре-золотистых глазах вновь замелькали искры. Я завороженно смотрела на него, когда он завис надо мной. И тут же выставила руку вперед, упершись в его мощный торс.
– И что это значит? – спросила я, переводя дыхание.
– Решил тебя утешить, – хрипло ответил он, не сводя взгляда от моих губ. Он не хотел смотреть мне в глаза, но вряд ли он стеснялся или еще чего. Но мне нужен этот контакт. Ведь если мы зайдем дальше, я не хочу чувствовать себя использованной.
– Хороший способ. Но сегодня среда, – выпалила я.
– Какая досада, – ответил он.
Мужчина пристально посмотрел мне в глаза, а затем плюхнулся рядом. Сквозь одежду я чувствовала тепло его тела, понимая, что мне становится жарко. Стянула куртку и пиджачок, оставшись в футболке и штанах. Туфли успела снять еще раньше.
– Мне просто жарко, – объяснила я Лему, заметив, как он следил за каждым моим движением.
– Мне тоже, – отозвался он хриплым голосом.
Я сложила свои вещи на стульчике рядом с кроватью. Повернулась к нему и скрестила руки на груди.
– И все же почему? – теперь-то он мне ответит без отвлечения с поцелуями. Хотя что ему стоит подняться?
– Понравилась, – ответил мужчина.
С таким тоном только людей хоронят, а не говорят девушке, что она нравится.
– Это не повод похищать меня.
– Надо было отказываться выходить за меня замуж, – Лем не сводил с меня пристального взгляда. Мне казалось, что я в клетке у хищника, который может накинуться в любой момент.
– И все же – почему тебе нужна именно бесплодная? Ты что, холостыми стреляешь?
Мужчина недоуменно посмотрел на меня. Между бровями появилась напряженная складка, которую мне захотелось выровнять.
Так, не расслабляемся.
– Или, – я выдержала драматическую паузу. – Или ты наплодил кучу детей, не платишь алименты, и теперь тебе нужна я, чтоб уже совсем точно детей не было.
Лем немного склонил голову набок, и его губы сложились в кислую улыбку.
– Или у тебя их десять, и всех я должна воспитывать, – я округлила глаза и ужаснулась от перспективы стать нянькой.
Повисшая тишина между нами нарушалась лишь треском камина. Что-то мне не нравилось, как он пристально смотрел на меня.
– У меня нет детей, – ответил он, подперев рукой подбородок. Какие же у него красивые пальцы – длинные, тонкие с аккуратными круглыми ногтями.
– Отлично, – я уперла руки в боки. – И вообще, из меня плохая жена: я не умею убираться.
Первая ложь – терпеть не могу беспорядок. Мне уже немного не по себе, что он лежит на смятом одеяле.
– Готовить тоже не умею, – продолжила список своих “недостатков”.
Так не умею, что ко мне соседка порой напрашивается в гости поесть, ибо как в ресторане.
– Храплю, – загнула третий палец.
Насчет этого я не уверена. Щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить что-нибудь еще.
– А еще у меня характер скверный, – улыбнулась я.
– Я выслушал все твои убеждения и могу сказать: убираться не надо, готовить не придется, и я тоже храплю. Насчет характера сама увидишь, – он усмехнулся, глядя в огонь. – Но в любом случае у нас будут отдельные комнаты.
– В смысле? – не поняла я.
– Ты сказала, что близость только по вторникам, поэтому нам нет смысла спать вместе, – он повернулся ко мне, а его взгляд был таким обжигающим, отозвавшимся сладкой болью внизу живота.
Мог бы и настоять для приличия.
– А это чья спальня? – осмотрела комнату.
– Твоя, – ответил он. – Но я тебя одну сегодня не оставлю.
И вновь пронзающий взгляд, от которого невозможно спрятаться.
– К тому же ты успокоилась, – продолжил он. – Ты голодна?
– Нет, – выпалила я, а мой живот предательски заурчал.
Мужчина поднялся с кровати и подошел к двери. Я внимательно следила за его движениями.
Лем положил руку на стену справа от двери. Под его ладонью по камню пошли трещины, заливаясь зеленым светом. Они струились к полу и уходили еще ниже.
– Что-то я перехотела ужинать, – сказала я, заворожено глядя на магию.
– Нет, ты голодна. А твой муж не может держать свою жену голодной.
– Мы еще не женаты.
– Невесту тоже кормят, – невозмутимо ответил мужчина.
Вот если б он меня не похищал, то я бы радовалась такому вниманию и заботе. Редко услышишь от мужчины, что он готов тебя кормить не только до свадьбы, но и после. Обычно если добытчик бросил пару купюр на стол, а ты на эти деньги, докладывая свои, покупаешь еду и тащишь тяжелые сумки домой, это уже считается выполненным долгом.
Но пока я должна настороженно относиться к человеку, у которого вообще есть магия. Это ведь она! Та самая магия, которую я только по телевизору видела – и то в виде компьютерных спецэффектов.
И вот сейчас из того зеленого света, призванного рукой Лема, появилась виноградная лоза. Она растянулась по стене как рисунок, а затем проступила, приобретая форму. Несколько веток расползлись и потянулись к Лему, а на их кончиках вместо листочков появились тарелки. На одной салат, на другой ароматное мясо с золотистой корочкой. Из третьей веточки появился графин и два бокала.
Так вот почему ему не надо ни убирать, ни готовить. Тут все по стенам передается.
– А-а-а-а, – протянула я в шоке от увиденного.
Лем вытянул руку, и перед кроватью появился столик. Лоза удлинилась, едва не задев меня, и поставила тарелки на стол.
– А-а-а-а, – вновь протянула я, не веря в происходящее.