— Заходи, — открыв перед моим носом дверь, сказал парнишка, после чего развернулся и двинулся в глубь дома, оставив меня стоять с вытянутой в перед рукой, которой я пытался постучать во входную дверь.
— Не стой столбом, заходи внутрь, — позвал он меня уже дойдя почти до середины комнаты.
— Добрый, — мне бы знахаря, поинтересовался я, пройдя в след за ним.
— Ну так ты по адресу, это я, звать меня Шутер, а тебя?
— Шустряк, — представился я, проходя в глубь комнаты.
— Свежак, судя по всему, но уже обтесанный, — толи утвердительно, толи вопросительно произнес пацан, потом приглядевшись продолжил, — что дар еще не активировался? Пришел за помощью по программе для свежаков?
— Да, — единственное, что я смог вымолвить в ответ.
— Да ладно тебе, я не кусаюсь и мысли не читаю, как ты мог подумать. Все логично до безобразия, сколько ты в Улье я примерно могу определить, а коль вижу в первый раз, значит по стабовской программе адаптации. Вот правда вид смущает, нормальный, как у бывалого рейдера, в отличии от основной массы свежаков.
— А я уж испугался, что и мысли читать можно, — прокомментировал, театрально выдохнув.
— Ну полностью читать не знаю, не слышал, но вот действия предугадывать или злые намерения, такие дары имеются. Не стой, проходи, садись, вот на этот стул, — указал он на грубую табуретку по среди комнаты, в которой дерева было значительно больше, чем свободного пространства.
Неторопливо прошел сев на указанное место, после чего Шутер сделал вокруг меня несколько кругов, размахивая руками и расположился сзади, продолжая ими жестикулировать в районе головы. Я ощутил непонятное воздействие, сопровождаемое легким покалыванием по коже, эффект продлился недолго, уже через пару минут знахарь задумчиво спросил из–за спины.
— Жемчуг употреблял?
— Да, красную.
— А когда? — Задумчиво спросил он.
— Дней десять тому назад, как рубера с проводником завалили, — вдался я в явно ненужные подробности.
— А в первые четыре или пять дней как сюда попал?
— Нет, я тогда вообще умирать собирался, — слегка отшутился я, — я сюда попал, разбившись на яхте, пытался к людям выйти через лес, до тех пор, пока чуть не умер от спорового голодания. Меня тогда человек один подобрал и отпоил, одел, обучил и сюда вывел, — поведал я краткую версию своего спасения.
— Странно, все выглядит у тебя как у хиктера, но при этом таковым ты не являешься, — задумчиво проговорил парень.
— Хиктер, это смертельно доктор? — пошутил я, но при этом изрядно напрягся.
— Нет, это не болезнь, так называют человека, которому по каким–то, ведомым только Улью причинам, удалось в первые дни употребить жемчуг. Видишь ли, в первые дни происходит активная перестройка организма спорами, что нас заражают, тогда и решается, будешь ли ты иммунным или мутируешь в тварь, срок этот разный для всех кластеров. Все иммунные заканчивают перестроение своего тела на четвертый, максимум пятый день, редко дольше, и если в этот момент дать допинг в виде жемчуга, то вместо обычного дара будет очень сильный. Дар тот будет прокачен так, как старожилы, прожившие год, прокачать не смогут, постоянно поглощая горох.
— А ложка дегтя, — вклинился я в радужные описания знахаря.
— Деготь, проблемы в смысле? Да есть и они, хоть дар у них будет максимально прокачан, еще и шанс есть, что многогранным, будет он всего один, причем весьма долгое время, сколько бы и чего тот не употреблял, хотя вроде как белый жемчуг это способен исправить.
— И что, я такой?
— Нет не такой, я вижу у тебя один очень мощный и многогранный дар как у хиктера, грань одна у него развита и связана она с пространством Улья, а вот сам дар странный, я такой вижу в первый раз, не описан он в моих книгах, так что всего тебе не скажу. Но есть и второй, точнее его зачатки, какой пока не понятно, но другой, а значит ты точно не хиктер. Точнее про второй через пару недель скажу, а вот как помочь с первым прямо сейчас. Нужно тебе дней пять интенсивно попить настойку из гороха, по одной в день, так обычно нельзя делать, но под моим присмотром и в этой ситуации угрозы нет, а лучше бы, конечно, жемчужину, — задумчиво протянут знахарь, — но где же её взять.
— Черную или красную, — спросил я, чем ввел знахаря в ступор, он обошел меня встав спереди и уставился на меня.
— А что есть?
— Да, черная и красная.
— Да чтоб меня, месяц в улье, а уже одну сожрал и две принес, и откуда же вас таких приносит?
— Три, прервал я его тираду, а принесло из окрестностей Хабаровска.
— Блять, — совсем по–взрослому выматерился пацан и серьезно спросил, — ты что, издеваешься?
— Нет, извини, ты же спросил, я ответил.
— Ставлю тебя в курс, что за десяток горошин за стенами башку отрезать могут, а уж про жемчуг, я вообще молчу, такое сразу глотают, даже не думая о последствиях, так что нужно будет тебе их употребить поскорее, вот только надо у меня наблюдаться, если квазом стать не хочешь.
Видел я пару таких, пока решал свои дела, путешествуя по стабу, один из которых выглядел как развитый лотерейщик, рука у меня тогда сама на кобуру под мышкой легла, но увидел, что на него никто не реагирует, да одет он был прилично, что за тварями вовсе не водилось.
— Жемчуг с собой? — вырвал из размышлений голос знахаря.
— Да.
— Ну так давай доставай, будем смотреть что тебе и насколько подходит.
Я достал и выложил на рядом стоящий стол три переливающихся жемчужины, две черных и одну красную. Знахарь стал рассматривать их, глядеть как бы на просвет, всячески теребить и перекатывать меж пальцев. Несколько раз он их менял и тасовал местами, после чего убрал одну черную в сторону.
— Эту отложи отдельно, совсем не твоя, от такой точно квазом станешь, а вот эти две точно твои, причем красная просто идеальна, можешь хоть сейчас глотать.
Я взял переливающуюся от красного к бордовому жемчужину, покрутил в руке и закинул себе в рот, запив живчиком из фляги, что была у меня на поясе. По телу разбежалось тепло и даже немного зажгло в животе, чуть больше, чем в прошлый раз, и уже через пару секунд все стихло.
— Эту пока отложи, тоже твоя, но позже, а ко мне приходи через пару дней на осмотр, может и дар твой второй прорежется, да и грань первого до формируется.
Бракованную отложил в отдельный пакет, чтобы не спутать, поблагодарил знахаря, за одно спросил почем стоит его приём, так как посещать его придется в любом случае и этот вид расходов так же необходимо учесть. Информации о том, что у знахаря нет налога на обмен споранов и что он охотнее берет именно горох, меня порадовала, а вот цена в четыре горошины не очень.
Уже собираясь уходить, я увидел странного кота, виденного мною ранее, животина спрыгнула с подоконника и вальяжно проследовала в сторону закутка, выполнявшего у знахаря роль кухни.
— О, так это твой кот? — удивленно спросил я.
— Пират что ли? — спросил он, развернувшись и увидев животное, обнюхивающее тарелки.
— Ага, этот, — подтвердил я и помедлив добавил, — странный он, никогда таких не видел.
— Не видел, потому что это не кот, но похож, согласен.
— Мышей жрет? По деревьям лазает? — задал я вопросы, на которые не ждал ответа, — значит кот.
— Ну если следовать такой логике, то и хорёк тоже кот, — ответил знахарь с ухмылкой на лице, после чего добавил, — нет, Пират не мой, он Шатуна, хотя по стабу еще несколько таких бегает, с рейда притащили.
— Ясно, просто уж очень необычный зверь.
— Знал бы ты какой необычный, — как–то загадочно проговорил знахарь.
Знахарь проводил меня до двери, где мы и распрощались, а мне пришла в голову замечательная идея о том, как можно сменять бракованную жемчужину. Еще в банке я увидел, что помимо зачисления на счёт, можно сдавать и на хранение, и что–то мне подсказывает, что для каждой жемчужины у них персонального хранилища нет. Сдам, они положат ко всем, а когда подойдет время принимать, заберу, мою они конечно не найдут и отдадут другую, так и поменяю.
Уже закрывая за собой калитку, я решил направится в обменный пункт, где бывал ранее. Приветливая девушка, за толстым прозрачным окном, выслушала меня и рассмеялась, назвав меня махинатором, после чего дала разъяснения, что это возможно и без столь сложной аферы. Как оказалось, всего за один споран банк просто обменяет жемчужину на другую, а вот если хочется выбрать её самому, то уже горошина.