Сергей петлял между улицами четверть часа. Устав и решив, что достаточно запутал следы, он уселся передохнуть на скамейку детской площадки.
Вольники. После суда над «безумным атаманом», казаков двадцать второго века загнали в их станицы и огородили колючей проволкой, превратив в резервации. Теперь же они снова вылезли из своих нор. Или кто-то их нарочно выпустил. Новость эта крайне дерьмовая.
После падения Красного Пророка, официальная ирийская пропаганда превратила лжеидола из простого террориста и лидера подполья в настоящего антихриста, страшнее даже библейского Диавола. Который под видом защиты простых людей развязал гражданскую войну. А обещая социальную справедливость, дал повод элите сильнее вкрутить гайки.
Но особое место в пантеоне страха людей, занимали вольники. Особое военизированное сословие, с самого основания Ирия, занимавшееся охраной порядка. Фанатичные поборники традиций, защищая устоявшийся уклад государства не брезговали ни пытками, ни карательными операциями, ни геноцидом. И свои методы они считали справедливыми.
Власти Ирия, в конце концов, поняли, что используя вольников для поддержания порядка, ещё больше дестабилизируют обстановку. Чем дольше Хозяин покрывал касту палачей и разбойников, тем сильнее толкал собственный народ в объятия революционеров. Со временем, это понял и сам Великий Благодетель, что вылилось в арест атамана Семёнова и облаву на вольников.
Правда, если к красным гражданам с пелёнок прививали ненависть, то про вольников, даже в школах было две строчки в учебниках. Связь с ними, подмачивало репутацию Хозяина, и он делал всё, чтобы подвергнуть секту поехавших консерваторов забвению.
А может вольников просто спрятали до поры до времени, чтобы вовремя выпустить. Оказавшись не в том месте и не в то время, Сергей после раздумий, склонялся к этому варианту.
— Я нашёл его!
Сергей встал со скамейки и быстро обернулся, чтобы увидеть вольника-подростка, который бежал в его сторону размахивая саблей. Светящийся плазменный клинок оставлял в воздухе яркие следы в форме полумесяца.
— Не двигайся! Не то, зарежу! — приказал он, указывая на Сергея саблей.
— Слушай пацан, — Сергей попытался убедить его — Я не хочу проблем. Я просто отошёл за угол поссать и случайно увидел ваши разборки с теми несчастными.
— Так говорят все лазутчики. — нервно ответил парень. Сергей по одному лишь взгляду, детально изучил противника. Мальчишка ему не ровня. И дело даже не в разнице в возрасте. Судя по хватке клинка, парень умел им пользоваться, но не имел опыта настоящего боя. В свою очередь, Сергей за десять лет прошёл огонь, воду и медные трубы. После того, как он завоевал свободу, убив надзирателя в арабском плену, школьник с длинной заточкой был ему на один зубок.
— Стой на месте. — говорил пацан. Его голос дрожал. Похоже, несмотря на оружие, он сам воспринимал свои шансы, как низкие — Остальные скоро подойдут. Вот тогда тебе язык и развяжут!
Сергей нырнул под клинок и, не переставая напирать, ухватился за ноги парня. Дальше сыграла банальная физика. Подросток перевернулся вокруг своей оси и упал на спину. Тем не менее, сабля случайно зацепила спину Сергея и тот почувствовал, как будто его между лопаток огрели раскалённой арматурой.
Развернувшись, Сергей приготовился продолжить бой, но этого не потребовалось. В глазах вольника застыло выражения удивления и боли. Плазмосабля, заточенной стороной погрузилась в шею мальчика. Клинок продолжал прожигать плоть и горло, погружаясь глубже и издавая шипящий звук.
Будь сабля, обычным заточенным стальным клинком, то пацан бы выжил. Тогда для смертельного ранения, потребовалось бы приложить силу, потому он, даже уронив саблю себе на шею, отделался бы порезанной кожей.
Сергей покинул двор, на этот раз сразу побежав домой. На его счастье, во время короткой схватки на площадке никого не было. Оно и понятно: в такое время все граждане класса «В» на работе, а их дети в школах или яслях.
Позже, вернувшись домой, Сергей час сидел на против выключенного телевизора, уставившись в пустой экран. Перед его глазами до сих пор висел образ случайно убитого им парня. Не сказать, чтобы он ему сочувствовал: страх и ненависть к вольникам он впитал с молоком матери, чья семья пострадала от них. Тут дело было в другом: при случайном убийстве, Сергей не почувствовал ничего. В Ираке он испытал весь спектр эмоций от убийств врагов. Облегчение от устранения преследователя, гордость от победы над противником превосходящим его по навыкам и, как следствие, уважение к последнему. А тут ничего. Ни жалости, ни радости. Наверное, он просто перегорел в пустыне, а вернувшись, начал заново жить.
Решив отвлечься от мыслей, Сергей наконец-то, включил телевизор.
Широкая настенная панель загорелась выпуском новостей.
«В трущобах Ругорска вспыхнуло восстание жителей „Г“ — ранга.» — заявила ведущая новостей — ухоженная блондинка средних лет — «Уже нанесён огромный ущерб частной собственности. К месту событий уже были отправлены несколько подразделений армии его превосходительства Юрия Орлова. На месте событий, прямой репортаж ведёт Никита Кириленко.»
Сергей отметил какой акцент сделан именно на ущербе частной собственности. Плевать, что людей довели до такого отчаяния. Они бросаются на баррикады, игнорируя то, что теперь на них натравят полицейских штурмовиков, уже десятки лет используя вместо дубинок тесаки и кислотный распылитель вместо водомёта. Главное, чтобы жирный начальник не остался в минусе.
Раньше знать с пренебрежением относилась к муравьям, что копошились под ними, но после гражданской войны, они возненавидели простой люд дикой ненавистью. И этого не скрывала даже официальная пропаганда.
На экране возник полненький журналист и начал рассказывать о событиях тоном прапорщика, рапортующего перед ставкой командования.
«Доброе утро, Наталья. Прямо сейчас я нахожусь в западной части улья. Десять минут назад, полиция при поддержке армии, перекрыла доступ в восточную часть города.»
«Восточную?» — удивление на лице ведущей не было поддельным — «Как бунт черни так быстро поглотил более привилегированные сословия?»
Сергей иронично хмыкнул. Каста прислуги уже стала «привилегированной»? Боятся черти, что прослойка квалифицированных работников среднего звена на которых держится их благосостояние, перебежит к той самой черни.
«В Ругорске очень слабая граница между трущобами и основным городом» — ответил репортёр — «Всего лишь один кордон солдат. Толпе не составило труда смести её. Остатки армейских частей и подразделений полиции, чудом смогли сдержать распространение смутьянства. Но самостоятельно подавить восстание они не могут.»
«Его Превосходительство отправил к вам подкрепление.» — попыталась успокоить его ведущая.
«Мне тоже поступала такая информация, Наталья. Очень надеюсь, что помощь скоро прибудет, ибо за кордоном изолированы добропорядочные граждане Ирия, которые страдают от рук оборзевших отбросов.»
Когда Кириленко отключился, ведущая обратилась к зрителям:
«Как видите, опасность пришла оттуда, где её не ждали. До сегодняшнего дня Ругорск считался наиболее стабильным регионом в Ирие. Даже во время гражданской войны, город оказался более устойчивым ко лжи Антихриста чем другие регионы. Но, как известно: вода камень точит. Очевидно, метастазы красной чумы всё ещё не удалены до конца. Будьте бдительны! Трущобы являются основным рассадником извращённых левых идей, но это не значит, что вы и ваши родные не в зоне риска! Пока…»
Сергей переключил, не желая слушать. Ну да, ну да. Чуть что, так сразу коммунисты виноваты, которых уже давно нет. Не безработица, не классово-сословная сегрегация, не прихоти дворян-социопатов, а мифические коммунисты.
Сейчас он даже пожалел, что после освобождения из плена, решил вернуться в Ирий. На Востоке Сергей впервые обрёл свободу. Солдат Ирия, выживший после разгрома и сбежавший от победителей стал бы ценным кадром на рынке наёмников. Любая Частная Военная Команда его бы с руками оторвала.
По другому каналу шёл какой-то художественный фильм — экранизация какого-то произведения русской классики. Про женщину, которая от любви бросилась под поезд. Интеллигент из категории «Б» наверняка изобразит презрительное «фи!», в адрес человека, который не знает творений великих предков. Ему ведь, в отличии от ребёнка простых рабочих, были доступны не только начальные пять классов образования. Да и качество даже такого обучения, не раз становилось поводом для шуток, со стороны элиты. Профессиональные педагоги, выходили только из граждан не ниже ранга «Б» и мало кто из них добровольно шёл просвещать детей черни. В результате, письму и счёту, молодые умы обучали такие же малограмотные выходцы улья, которые, даже в матерном слове из трёх букв, умудрялись делать по четыре ошибки. Сергей хорошо помнил своего преподавателя по математике. Должность тот получил только потому что, единственный из кандидатов знал таблицу умножения до семи.