Мэри держала смартфон низко над бачком, слушая, как тонкая струйка, а затем уже звонкие капли плюхаются в воду. Затем, когда протестующие звуки капель затихали, с мокрой рукой она садилась на крышку унитаза и принималась изучать всё, что могла найти в телефоне Лоренцо.
В нём не было ни сети, ни даже приложения для выхода в доумнет. И вообще телефон работал на какой-то уникальной операционной системе. Мэри встречал экран с несколькими ярлыками приложений, которыми пользовалась служба охраны, и чёрная заставка с эмблемой в виде трёх сплочённых металлических шипов, направленных остриями вверх. Под ними теми же серебристыми буквами была выведена надпись «Cardinal». Судя по всему, название группы, что занимается охраной Мэри. Так она думала в первое время, пока в одну ночь не наткнулась на нечто, что запало ей в голову. В одном из приложений, что служило неким рабочим чатом, она отыскала несколько странных пунктов. До того там мелькала бесконечная череда каких-то шифров, передач, отзывов, изредка — шуток, которые не казались Мэри смешными. Но несколько сообщений выделялись из этого вороха бессмыслицы. «CCTV помогло. Установили предполагаемую Альфу. Нужно уточнить сроки», «Сроки по Альфе совпадают. Личность подтверждена». Потом, уже через два дня, появилось ещё одно сообщение: «Устранить Альфу не получилось. Объект скрылся». От этих сообщений Мэри становилось жутковато. Получалось, что люди из службы «Cardinal», что её охраняют, люди вроде Лоренцо, работают ещё и как киллеры. С каждым днём положение становилось ещё ужаснее.
Кроме этих сообщений, из интересного Мэри отыскала приложение с картой и подробной планировкой комплекса. Да, целого комплекса! Мэри пришлось утешить себя мыслью, что здесь, кроме неё, ещё сотни таких пациентов. Как бы там ни было, но каждую ночь она тратила около сорока минут на исследование и заучивание этой карты. Жаль, что только собственное местоположение оставалось загадкой. Но если запомнить карту, выйдя из палаты, она бы смогла как-нибудь сориентироваться. По крайней мере, девушка на это надеялась.
Да, сидеть здесь до рождения ребёнка она не намерена. Как только попадётся удачный случай побега, она им воспользуется. И лучше к этому времени быть в полной готовности. Пусть нет связи. Пусть. Но этот смартфон всё же сможет оказать ей неоценимую помощь.
— Закончила? — Голос Анны звучал будто бы под водой. Только в этот миг Мэри осознала, что рука с электронным карандашом уже лежит на одеяле.
— Да, — сказала она, ленивым движением протянув Анне планшет и карандаш.
— Посмотрим…
Анна вгляделась в экран, на рисунок человека, созданный Мэри.
— Всё-таки зря ты не занялась художеством. У тебя восхитительные рисунки. Это даже лучше, чем тот дом.
— В детстве нравилось, — бросила Мэри. — Сейчас плевать.
Доктор недолго помолчала.
— Жаль. Я могла бы устроить тебе тут рабочее место. Убивала бы скуку и занималась творчеством. Это очень полезно для души… Когда всё это закончится, глядишь, продашь свои картины и заработаешь миллионы.
— Кому это нужно?
— Не скажи… Под одним из куполов, кажется, в Тогоранги, один директор из «DomeLink» купил картину, найденную в разрушенном музее, в Старой Франции, почти за двести пятьдесят миллионов. А перед тем картиной владел какой-то человек, купивший её у дикарей за бесценок.
— Это совсем другое.
— Отнюдь. Может, сейчас за твои художества и не дадут двести пятьдесят миллионов, но однажды какой-то дикарь отыщет среди развалин нашей цивилизации восхитительный рисунок человека и тогда… — Она подняла планшет двумя руками и развернула экран к Мэри. Это заставило девушку улыбнуться.
— Знаете, на самом деле, я бы не отказалась немного убить время. Сейчас доктора приходят реже, и иногда совсем нечем себя занять.
Анна кивнула.
— Я попробую поговорить с руководством.
— Боюсь, всё-таки они не одобрят то, чтобы мне дали острые кисти.
Мэри захотелось ударить себя за такие слова. Ведь острые кисти действительно же можно использовать не по назначению! «Как я не подумала?».
— Знаешь, с учётом последних событий, я бы предпочла, чтобы они у тебя были. — Анна с застенчивостью опустила взгляд на экран с рисунком. — Извини.
— Ничего, мне уже лучше.
— Давай ты лучше расскажешь мне про этого человека? Я вижу, что это мужчина. Сколько ему лет?
— Лет… сорок, сорок пять…
Анна поставила планшет с рисунком на тумбочку, а сама вернулась к первому, где продолжила делать какие-то известные только ей пометки.
— Кто он?
Мэри пожала плечами.
— Обычный человек.
— Ты его знаешь? Это твой родственник или друг? — Анна посмотрела на рисунок.
— Нет, — покачала головой Мэри. — Просто обычный человек.
— А ты не думала о ком-либо, когда его рисовала?
— Он мне немного напоминает отца.
Анна перестала делать заметки.
— Я читала твоё досье. Из родственников сейчас у тебя только мама и брат?
— Да. Папа умер от лучевой болезни. Восемь лет назад.
— Извини… Мне жаль… — Сидя она переминулась с ноги на ногу. — Я тут давлю тебя тестами, так ещё и эти вопросы. Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы поднять тебе настроение и устроить здесь картинную галерею.
Мэри с грустью улыбнулась.
— Всё нормально, — сказала она.
— Давай лучше продолжим… О чём заставляет думать тебя этот человек?
— О свободе, — бросила Мэри.
Анна ненадолго замолчала и хотела уже что-то сказать, как Мэри продолжила:
— Не об этой свободе, не о выходе из палаты, нет.
— А о какой же свободе речь?
— Свободе от… тела? — Мэри будто бы спрашивала саму себя.
Доктор набирала какие-то слова на экране планшета, но на мгновение остановилась. Её пальцы зависли над экраном. Мэри не обратила на доктора никакого внимания. Взгляд вновь был прикован к красной точке в углу двери выхода. Казалось, в этом мире не было ничего, кроме этого красного пятна. Оно разливалось светом и топило мрак вокруг себя. Мрак в виде других цветов, мрак в виде материи и времени, мрак в виде витающих струнами мыслей.
— Продолжай, — сказала доктор Колесникова.
Но Мэри промолчала.
— Этот человек здоров, Мэри? — с лёгкой обеспокоенностью в голосе проговорила доктор.
— Он болен, — незамедлительно ответила девушка. — Он… не видит…
— Не видит что?
Мэри повернулась к Анне. Красное пятно лампы померкло и стало тлеющим фитильком задутой свечи. Лицо доктора казалось испуганным.
— Не знаю, — коротко сказала Мэри.
И тут же подскочила с кровати, закрыв рот ладонью. Отбросив одеяло на пол, она рванула в туалет. Через несколько мгновений оттуда уже были слышны звуки рвоты.
Анна подошла к двери и терпеливо дождалась, пока девушка не выйдет наружу. Когда это случилось доктор, положив руку на плечо обследуемой, провела её обратно к койке.
Мэри присела, и по телу пробежала холодная дрожь.
— И это тоже нормально, — сказала Анна, усевшись на стуле. Однако в её тоне по-прежнему слышалась какое-то нехарактерное беспокойство. — Если хочешь, можем закончить в другой день.
— Ещё много вопросов?
— Всего лишь несколько.
— Тогда давайте сегодня.
Закончив опрос, Анна поднялась, забрала оба планшета и подвинула стул к стене.
— Будет ещё одна просьба к тебе, Мэри. Хоть я и так чувствую себя сейчас тираном…
— Какая?
— Пожалуйста, отдай мне телефон.
Сердце участило с ударами. Мэри начала чувствовать, как пульсирует кровь по телу, а лицо и уши начали гореть, словно бы где-то рядом, в полуметре, полыхало пламя. «Они знают…». — С уст не сорвалось ни единого слова. Опустив взгляд в пол, она стиснула руки между коленями.
— Охрана сказала, что при том уроде не было телефона, хотя он должен всегда его носить с собой, — проговорила доктор Колесникова. — И они хотели ворваться к тебе в палату с обыском. Я им не позволила. Этого ещё не хватало в твоём состоянии… Но я прекрасно понимаю, что это до поры до времени. Рано или поздно доктор Стивенсон прикажет им это сделать. А я не смогу ничем помочь.
Мэри молчала и не поднимала взгляда.
— Просто… Дай мне его сейчас. Я скажу, что нашла телефон где-нибудь в общей столовой, и ничего они не докажут… Так будет лучше для тебя, поверь.