— Это совсем рядом.
Глава 2. CAA
ЭКСПЕРИМЕНТ БУДЕТ БЕЗУПРЕЧНЫМ
— Огонь!
Томас Лэнфорд нажал спусковой крючок.
Прогремел взрыв. Через несколько секунд послышался плеск падающих ошмётков первого камикадзе. Этот звук заставил Томаса вздрогнуть.
Из здания «WW Advanced Motors» с истеричными криками выплеснулись девять человек. На каждом из них была закреплена взрывчатка.
Нейроимпланты работали. Том видел всё, словно в замедленной съёмке.
— Твою мать! — вскрикнул капитан Моури. — Огонь! Огонь!
Томас вжал приклад винтовки в плечо и вдавил спусковой крючок. На этот раз его поддержали товарищи. Справа и слева затрещали винтовки NGSW-Z.
Последовала целая череда взрывов. Затем из проёма двери показался гранатомёт.
— В укрытие!!!
Снаряд со свистом прошёл вперёд и взорвался, попав в колесо бронетранспортёра. Двоих солдат взрывной волной отбросило в сторону.
На улицу выскочили больше десяти вооружённых людей. Они заняли укрытия по ту сторону дороги и принялись вести огонь по бойцам DARG-7.
Кто-то из товарищей бросил ЭМИ-гранату в надежде вывести из строя боевые импланты террористов. Судя по мгновению затишья, ему это удалось.
Томас продолжал вести прицельный огонь. Минус один. Минус два. Выстрел. Третий запрокинул голову. Пятно бурой крови окрасило коричневую стену, покрыв брызгами выведенные белой краской буквы «WW».
— Федотов, Джонас, на десять!
Ещё два выстрела. По пуле в человека. Один, казалось, ещё сможет встать. Томас поймал в прицеле голову корчащегося на земле террориста и добил его.
Через минуту выстрелы и выкрики понемногу стали стихать. Ещё через тридцать секунд — полностью смолкли.
— Проверить улицу!
Отряд DARG-7 двинулся вперёд, огибая куски тел камикадзе. На другой стороне улицы выживших не оказалось. Земля была усеяна трупами террористов. DARG-7 вошли внутрь здания и прочесали оба этажа. Чисто.
Том вышел на улицу, снял шлем и закурил сигарету. Он смотрел на чью-то оторванную руку и почувствовал, как к горлу подступает ком. Его всегда подташнивало после окончания действия нейроимплантов, но на этот раз дело было в другом. Том сглотнул слюну и сделал ещё одну глубокую затяжку горького дыма.
— Сержант, ты бледный, как будто смерть увидел. — Вышедший из здания капитан Моури хлопнул рукой по спине Тома. Он тоже подкурил нависшую в зубах сигарету.
— А разве не так?
— Это наша работа, Лэнфорд. Не начинай этот психоз.
Том закивал, в несколько затяжек прикончил сигарету и ударил окурок средним пальцем. Тот улетел, оставив за собой длинный сноп угасающих искр.
— Я не думал, что придётся убивать гражданских, — хрипло проговорил он.
— А по-твоему, у нас был выбор?
Том молчал.
— Если бы мы их не остановили, — продолжил капитан Моури, — они бы подошли к нам и террористы бы их взорвали.
— Они не останавливались…
— Да-а, — с неуместной радостью в голосе проговорил капитан. — Ты же понимаешь это. Даже если бы они застыли на полпути, их бы всё равно убили. Это не твоя вина, сержант.
Том достал и подкурил вторую сигарету.
— Мне не нравится это делать, капитан… — проговорил он, покачав обритой головой.
Моури с каким-то удивлением поджал губы.
— Похоже, ты выбрал не ту работу, сынок. Боец ты что надо, но вот слишком…
Том покосился на Моури.
— Сострадательный, — закончил капитан, выбрав наименее обидное слово для солдата.
— Это невинные люди, капитан. К террористам я жалости не имею, но в начале мы стреляли в невинных людей. — Он затянулся сигаретой, снова покачал головой и посмотрел вдаль на сетку шестиугольников купола. — Дайте отпуск на пару недель, кэп. Повидаюсь с родными, приведу мозги в порядок. Вернусь в полной боеспособности. Даю слово.
— Ну, это не ко мне надо. Это наверх, к полковнику. Хочешь, замолвлю за тебя словечко? — Моури немного подумал, а затем кивнул сам себе. — Да… Да, думаю, так будет лучше.
Том измерил его взглядом, а затем вновь отвернулся, стараясь не смотреть на кровавые куски человеческой плоти, усеявшие асфальт перед зданием «WW».
— Спасибо, капитан, — тихо бросил он и сглотнул ещё один ком.
Глава 3. UGG
— Если ударить человека переменным током силой в девять миллиампер при частоте пятьдесят герц, то с вероятностью в сто процентов он напрудит себе в штаны. Вы знали об этом, милочка?
Мэри судорожно покачала головой и в порыве инстинкта самозащиты попыталась вздёрнуть руку к своей груди.
Не смогла.
Наручники холодом въелись в нежную белую кожу на запястье и отдёрнули руку обратно на больничную койку.
Под затуманенными глазами на её бледном лице темнели синяки. Спутанные русые волосы ниспадали на плечи, но не прикрывали следы уколов на венах. Заметив такие следы у любого из обитателей Шила, вряд ли подумаешь, что он проходит курс лечения. А Мэри на своей памяти никогда и не болела.
Жуткий мужчина с густой седой эспаньолкой подошёл ближе к её кровати. Мэри, сдавленно взвизгнув, отстранилась от него и, отползая, рухнула на пол вместе с белыми простынями. Наручники не позволили упасть её левой руке, и та беспомощно воздымалась вверх. Девушка коленями чувствовала холодную керамическую плитку больничной палаты.
Съёжившись, она не отводила взгляда от холодных серых глаз доктора. Не потому что она пыталась сохранить своё достоинство, а потому что его глаза прямо-таки гипнотизировали. В них отражался весь тот ужас, который чувствовала Мэри каждый раз, когда этот мужчина входил в палату. Глядя на него, она представляла себе аллигатора, который превратился в человека благодаря безумному эксперименту, как в книге Уэллса.
Да, как у Герберта Уэллса. Это была последняя книжка в её детстве, которую прочитал ей папа. Прямо за пару месяцев до того, как умер. Папа работал на производстве ядерных аккумуляторов в компании «Cliffsom Technologies» и заработать у него вышло лишь смертельную дозу радиации. Как семья Мэри ни старалась добиться правды, «Cliffsom Tech» вышли сухими из воды. «Профессиональное заболевание было приобретено по причине собственной халатности и несоблюдения условий техники безопасности». Дело закрыто, убирайтесь со своими вшивыми обвинениями, плебеи. Конечно, чего стоит правда нескольких человек против правды дочерней компании транснационального конгломерата? Мэри помнила своего отца, как одного из самых педантичных людей во Вселенной и знала, что единственная причина, по которой он мог пойти наперекор установленным правилам, заключалась разве что в его дочери.
Она помнила, как вечером, при свете одного лишь ночника, лежала, впившись пальцами в одеяло и, приковав всё внимание к мягкому лицу папы, слушала о том, как герой в одиночку бродит ночью по джунглям, населенными жуткими зверолюдьми. Мэри начинала цокотать зубами — тогда отец закрывал книгу, вставал и, добродушно посмеиваясь, взъерошивал ей волосы.
— Ну всё, завтра будем читать дальше, — говорил он.
— Хочу сейчас, — отвечала Мэри. Да, ей было страшно, но в то же время безумно интересно.
— Не-ет, — протягивал папа. — Твоя мама и так меня убьёт, если узнает, что я опять тебе это читал.
— Ну па-а-ап.
— Завтра. — Он целовал её в лоб и, пожелав спокойной ночи, удалялся. А она спала. Несмотря на страшную историю, крепко-крепко. И ей никогда не снились кошмары про диких зверолюдей.
Прошло восемь лет с момента его кончины, но Мэри тосковала до сих пор.
Доктор-человекоаллигатор демонстративно стукнул баночкой для анализов о прикроватную тумбу и окинул Мэри снисходительным взглядом.
— Я зайду через десять минут, — сказал он, развернулся и зашагал прочь из палаты.
Она проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, — зарыдала, сидя на ледяном полу.
«Больше нельзя сопротивляться. Они сделают что-то плохое», — всхлипывая, подумала она. Мэри не понимала, где находится и чего хотят от неё эти люди. Она проходила медобследование в связи с участившимися головными болями, а потом… «Зачем я им нужна?!». Потом, после электроэнцифалографии, Мэри, казалось, потеряла сознание. Полностью пришла в себя она уже в этой палате сегодняшним утром. И никого, кроме этого ужасного доктора, видеть ей ещё не доводилось.