***
Майк, Рустам, Лим – очень толерантная команда, хоть фильм в Голливуде снимай – пахали с утра до ночи пять дней, перепроверяя то, что было проверено сотню раз. Но теперь – под моим надзором.
Вивиана ошибку осознала, готовила, что я люблю, и ставила еще пару новых блюд для пробы. Теплый салат «Морской коктейль» я ел каждый день, надеясь, что эта любовь не пройдет никогда. Все-таки я его обожрался до отвращения.
Мне претили слова «эксперимент» или «опыт». Испытания на животных прошли безукоризненно, а в компьютерной модели без сучка и задоринки на человеке. Токарь шестого разряда не переживает, сможет ли он расточить пару отверстий нового диаметра.
Эксперимент можно было провести еще вчера, но сегодня был мой день рождения, и я все приурочил к нему. Сотрудники ждали разъяснений, Майк, самый молодой из команды, улыбался шире, чем Хуан, но мне не хотелось ничего объяснять. Я достал из кармана инфонакопитель и вставил в порт.
Заработал биопринтер.
Тысячи сложных веществ и соединений: аминокислот, щелочей, солей, ферментов синтезировались из десятков простых веществ. К биопринтеру, словно емкости с красками, были подключены резервуары с азотом, кислородом, углеродом, водородом, кальцием, магнием, металлами. Биопринтер создавал каждую различную по строению клетку, затем копировал ее, выстраивая цепочки и массивы ткани, которые, в свою очередь, мог также брать целиком, с каждой минутой все ускоряя и ускоряя процесс «печати».
Через десять часов датчики показали, что новый человек очнулся. Я дождался, когда сотрудники помогут ему одеться, и только потом развернулся в кресле.
– Где я? – прекрасным голосом спросила меня привлекательная женщина. Как-то она сразу угадала, что я главный. Затем, с непередаваемым удивлением добавила: – Кто я?
– Полина, вы только что очнулись после нелегкой, но успешной операции, – улыбнулся я. Сердце колотилось, как бешенное, ладони вспотели, шевельнулось в штанах. – Я вам все расскажу, не переживайте.
Да, мне очень нужен был друг, собеседник. Черт возьми, я уже и не вспомню, когда говорил с кем-то по душам и на равных. Еще приятнее, что это будет… женщина.
Оправдания хлынули лавиной: я умный и разносторонний, не бешу себя и вообще полностью устраиваю. Может так я смогу разгадать главную загадку жизни: почему женщины меня не понимают и не хотят быть для меня интересными?
– А кто она? – тихо спросил Рустам.
Накануне эксперимента, для алиби, я прокатился до пляжа города Агуадилья. Собственник лаборатории, но признаться в странном решении коллегам по эксперименту я не мог. Хотя был уверен, что каждый второй сделал бы так же: в подобные моменты чувствуешь себя богом.
– Моя знакомая из сети, очень интересна как личность. Она умирает, и мы договорились встретиться на курорте, – затем я добавил совсем тихо, – я сказал, что провожу диагностику, надевая на нее нейросканер.
Рустам коротко покивал.
– Ей-то что с того, – сказал Лим, – ну той, другой.
– Важно для меня, – прошептал я, приложив ладонь к сердцу, – я ее не потерял.
Мы не копировали тело исходника. Мы именно «распечатывали» сознание, его точную проекцию, со всеми комплексами и гордостями, чтобы не было диссонанса – это была тяжелая работа. Внешность могла получиться иной, уж возраст точно будет меньше – мы всегда воспринимаем себя моложе, но «новый человек» будет максимально близким к оригиналу по мышлению и имеющимся знаниям.
Проекцию мозга особо не подправишь. Над временной амнезией и то бились восемь месяцев, чтобы новоиспеченный человек в первые часы не сошел с ума, а осознавал себя постепенно. И все же я параллельно трудился, чтобы на биопринтере появилась дополнительная функция: «Выберите пол». И в первом же эксперименте с человеком я ее использовал.
«Семен по имени Полина. Вроде по образу и подобию, но все-таки смотреть гораздо приятнее, чем в зеркало», – мысленно пошутил я. Поморщился. И зарекся вспоминать эту фразу.
***
Я совсем забыл про работу, подставившись цунами общения с интересной женщиной. За год я не разговаривал так много, как за последнюю неделю.
Мои шутки ее смешили, и она совсем не спорила, тем более – по пустякам. И комплименты у нее были особенные.
– Тебе сорок шесть, и ни одного седого волоска, – заметила Полина. – Часто мне кажется, что мы с тобой ровесники.
По паспорту ей будет тридцать четыре.
Узнавая себя, Полина помогала и меня рассмотреть с другой стороны. Оказывается, я мог быть галантен с женщиной. Может, потому что впервые куртуазность приносила мне удовольствие?
Я позвонил знакомому хакеру из спецслужбы, моему должнику.
– Нужны документы для женщины, стандартный набор: паспорт, страховка… ничего противозаконного. Будет работать у меня в компании.
«Подумаешь, среди миллиардов людей станет на одного человечка больше». Я продиктовал имя, место рождения, скинул фото, зная, что завтра даже среди данных роддома появится документ с историей врачебных наблюдений за несуществующей мамой Полины. Рутинная процедура для человека, создающего личности для агентов, работающих под прикрытием.
Я взял три бутылки белого сухого вина, уверенный, что Полина будет в восторге от каждого из них. Ведь я, особенно когда пробовал их впервые, был.
Вошла Полина в черном платье до колена, с голыми плечами. Каштановые волосы до плеч она собрала в хвост; пальцы, запястья, уши и декольте украшало белое золото.
– Аперитив? – улыбнулся я.
Полина сделала глоток вина, зажмурилась и улыбнулась.
– Впервые пробую такое, очень классное, – оценила она, – но при этом вкус смутно знакомый.
На секунду во мне «включился» ученый: «То есть проекция помнит ощущения, но факта знакомства с этим вкусом у нее нет. Или Полина со мной кокетничает?»
Я рассказал ей об административной работе в компании «Проекция» и конкретно в лаборатории на острове. Мог бы и сам этим заниматься, но не хватает времени.
– С удовольствием поручу это дело тебе, – сказал я, – зарплата тебя приятно удивит.
Я назвал число, которое меня точно удивило бы. Тем более в связке со словом зарплата.
– Ого, спасибо, – без особой радости произнесла Полина. – Надеюсь, справлюсь.
– Уверен, что справишься.
Вино, три вида сыра, темное мясо запеченного гуся, удобный диван, рядом необычайная, созданная мною женщина. Зачем-то я пытался анализировать чувства вместо того, чтобы просто ими наслаждаться.
– Ты так добр ко мне, – кладя голову на плечо, сказала Полина. – Такой родной.
– Стараюсь. Ты мне нравишься.
– Мне кажется, я не могу не нравиться, – произнесла Полина.
– Не такого ответа я ждал, – нахмурившись, сказал я, и сам расслышал в голосе обиду.
– Лучше, чтоб я молчала? – Полина противно изогнула верхнюю губу. – Или соврала?
«Что это, – с тревогой подумал я, – первая ссора? Нет, не может быть. Ведь иногда мы и себя ругаем. Просто многовато вина».
Я произнес несколько фраз, очень приятную банальщину, которая точно зацепила бы и меня. Словно набрал код, проходя старую компьютерную игру, смухлевал.
В этот вечер мы переспали.
***
Цунами общения сменилось трехнедельным тайфуном секса.
Из меня, часто против воли, вырывались какие-то дурацкие возгласы.
– Ого, ничего себе! Ты и так можешь?
– И хочу! – сквозь зубы шипела она.
«Хе-хе, может где-то при снятии проекции закралась ошибка? – попытался я оправдать тягу Полины к легким извращениям. – Наверное, перенеслись какие-то подсознательные желания, о которых я впрямую никогда не думал. Даже с тремя женами».
Мы лежали обессиленные и счастливые.
– Кажется, мы отвлекаем друг друга от работы, – улыбнулась Полина.
– Ты справляешься, – похвалил я.
– Да, но…
– Что но? – напрягся я.
– Скука страшная, – нахмурив лоб, пожаловалась она, – административка эта.
– Не всегда же на работу, как на праздник, – постарался я отшутиться.
– Всегда, как на каторгу, – прошептала она.
Я ее понимал. Думаю, «нехватка времени» – всего лишь оправдание. Я знал, как делать эту работу, но не хотел, а ее – заставил, хотя она такая же… фу, проехали. Настроение испортилось, но я все-таки выдавил из себя:
– Ты мне очень помогаешь.
– Потому и терплю, – с ангельским смирением произнесла Полина.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказал я, хотя не хотел даже начинать размышлять о переменах.