Он тогда ошибся, предположив, что раз сам алчет власти, то и Люк, его плоть и кровь, тоже жаждет именно этого.
Ошибка. Его ошибка. Надо было предложить то, что Люк желал искренне и отчаянно…
Семью.
Семья стала тем якорем, что удержала его сына на краю. Он тогда пришел не к Вейдеру, Темному Лорду Ситхов, нет! Он пришел к отцу.
И Вейдер постарался оправдать его ожидания.
Никому не хочется умирать.
* * *
Люк медитировал, растворяясь в Силе. Потоки тьмы свивались вокруг застывшей звезды, состоящей из света, составляющего его сущность, свивались, нежно касались кончиками, ласково гладили ледяную, сияющую поверхность. Свет молчал, не отвечая на заигрывания своей противоположности. Совершенно.
Но если снаружи был лед, то внутри кипела лава.
Лава, готовящаяся к тому дню, когда она вырвется на свободу из своего каземата.
* * *
Небесно-голубые, словно ледяные, глаза открылись, вглядываясь в видимые только им потоки вероятностей. Сила текла, напевая свою вечную песню, рассказывая о происходящем, предостерегая насчет будущего, раскрывая тайны прошлого.
…Лея, с разъяренным лицом, отшвыривающая донесения о том, что Люк Скайуокер исчез, исчез и не появляется больше нигде…
…Приказ Мон Мотмы о ликвидации в случае обнаружения…
…Грусть в глазах Соло… рассеивающаяся и уходящая при виде его принцессы…
…Перемещения групп Альянса…
…Тьма, пропитавшая Императорский дворец… ждущая, недовольная, готовящаяся жестоко наказать…
…Золотые глаза императора, смотрящие прямо в Силу, ищущие его, чтобы склонить на свою сторону…
…Тьма Вейдера, укрывающая, маскирующая его мягким плащом, стекающим с плеч отца…
…Точка пересечения линий, неизбежность, которую невозможно миновать…
Катящаяся Вселенная остановилась, и замерла в неустойчивом равновесии.
– Пора, отец.
– Пора. Сын мой.
– Адмирал Пиетт.
– Да, милорд.
– Курс – Корусант.
– Слушаюсь, милорд!
* * *
«Исполнитель» вынырнул из гиперпрыжка, разрезая пространство, словно остро наточенный клинок, совершенный в своей смертоносной красоте и функциональности.
Корабль направлялся к точке, где сходились линии Силы, скручиваясь в узел, который было невозможно развязать. Только разрубить.
И Люк верил, что у него все получится.
Особенно сейчас… с отцом, прикрывающим его спину.
* * *
– Адмирал.
– Да, милорд.
– Протоколы приказа 001. Исполнять.
– Слушаюсь! Милорд!
* * *
Палпатин холодно смотрел на идущего к нему через огромный зал Вейдера. Вейдер… его самая большая надежда… и самая большая неудача. Он, тот, кто должен был стать его лучшим учеником, единственным в своем роде… но лава сожгла не только тело Вейдера. Она сожгла его связь с Силой. Тот, кто должен был зажигать звезды по приказу своего Мастера, разом лишился вместе с потерянными конечностями и плотью половины своих возможностей, хотя и оставался могущественнее всех оставшихся джедаев.
Ситхи живучи, но и их живучести есть предел.
В тот миг, когда Сидиус понял, что произошло, он был… разочарован.
Из Ученика, лучшего, самого многообещающего ученика, Энакин Скайуокер превратился в Палача императора. Не больше.
Но сейчас перед ним снова стояла Возможность.
Она смотрела на него синими, как глубокий лед, глазами, лаская чувства мощью окутывающей его Тьмы, маня невероятными перспективами и завлекая источаемой ею Властью.
Люк Скайуокер.
Сын Энакина Скайуокера.
Все достоинства последнего, воплощенные в плоть, без его же недостатков.
Устоять было невозможно.
* * *
– Дитя…
Сидящее на троне чудовище жадно смотрело желтыми, рептильими глазами, нетерпеливо протягивая костлявую руку. Как долго он ждал этого!
Год! Год, с того момента, как Вейдер сообщил о том, что нашел своего сына. Нашел… и склонил на свою сторону.
Сидиуса это не устраивало. Категорически. Верность юноши должна принадлежать ему, а не Вейдеру! Но он дал своему Палачу отсрочку. Пусть… тем легче будет сломать и перевоспитать. Слабости есть у всех… а слабость своего будущего ученика он уже знал.
– Мой прекрасный ученик…
Покров Тьмы и теней раздвинулся на мгновение, и Люк увидел. Худое, немощное тело… хрупкое, старческое, с болезненно-желтоватой кожей и желтыми, как у рептилии глазами… такое обманчиво слабое.
Палпатин был силен.
Чудовищно, непередаваемо силен.
Его воля была крепче дюрасталевых канатов, пропитывая каждую клеточку его существа, держа ужасающее могущество под контролем.
Черная дыра, к которой нельзя подходить близко – ведь вырваться из ее притяжения будет совершенно невозможно. Она не выпустит то, что попалось в поле ее притяжения. Как не выпускает его отца.
Вейдер был гораздо слабее своего Мастера, что и не скрывал. Как бы ему этого не хотелось. Но проявлять гордыню – значило недооценить опасность и погибнуть. Год понадобился на то, чтобы отточить навыки сына. Год чудовищно выматывающих тренировок, год балансирования на краю смерти и жизни, год разрабатывания стратегии.
Вейдер не щадил Люка. Была и кровь, и боль, и сломанные кости, и отбитое тело, и атаки на разум, и психологическое давление. Он не брезговал ничем. Сын не сопротивлялся, сознавая, что у них есть только один шанс. Единственный.
Только один.
* * *
– Преклони колени предо мною, дитя, и я поставлю тебя вровень с собой. Ты будешь править галактикой…
Шепот ввинчивался в уши, наполняя образами, искушая, маня… Темная сторона взбурлила, откликаясь за зов своего адепта. Свет замер в ожидании.
– Ты будешь моим учеником… моим Апрентисом… первым среди равных…
– Ты будешь моим Наследником!
Как можно этому сопротивляться? Шепот подтачивал волю, словно вода, вымывающая песчинки из гранитных утесов, словно ветра, стачивающие острые пики скал, словно космос, рассеивающий лучи света умирающих звезд.
– Я уже отдал распоряжения… все это – будет твое… только преклони колени предо мною… назови Мастером… устрани угрозу своему будущему…
Ледяная лазурь глаз его сына засияла невозможным светом, реагируя на волю Императора. Небесную синь чистого неба пронзили первые золотые лучи восходящего в зенит Солнца.
– Да-а… да-а-а, мой… ученик… смелее…
Император встал, медленно ковыляя с трона к стоящему на колене Вейдеру, смотрящему в лицо сына, и застывшему стоя Люку, которого начало трясти, словно в лихорадке.
– Ты сопротивляешься? Зачем? Разве не этого ты жаждешь? Разве не этого желает вся твоя сущность? Уничтожь соперника! Стань первым! Ты был вторым после Вейдера… Теперь ты будешь первым после Императора!
Император скользил, словно призрак, легко касаясь плеча Люка тонкими пальцами, способными, тем не менее, гнуть дюрасталевые плиты.
– Ты рожден для власти… Так иди к ней! Сделай шаг! Прямо сейчас!
Глаза Люка вспыхнули, словно двойные солнца Татуина, с отчаянным криком он выхватил сейбер, поворачиваясь к отцу… и описывая петлю в направлении Императора.
Световое лезвие загудело, столкнувшись с рубиновым, выросшим в руке старца. Палпатин удовлетворенно улыбнулся.
– Браво, дитя мое. Зачем ждать? Хватай, пока есть возможность! Ну же!
Стремительная атака юноши захлебнулась, отхлынув, как волна откатывается, разбившись об утес.
Рубиновое лезвие окутало тщедушную фигуру алым сверкающим коконом, непроницаемым для фиолетового урагана. Вейдер одним движением скользнул вперед, поднимаясь с колена длинным выпадом, и был отброшен с такой силой, что содрогнулись толстые стены Дворца.
Щелкнули замки, вгоняя в пазы толстые штыри.
Алая гвардия замерла, пятясь от сбивающей с ног, давящей мощи хлынувшей сквозь перекрытия Силы, отдающей недвусмысленный приказ.
Не вмешиваться!
Вселенная закачалась, когда шторм Силы захлестнул планету.
* * *
Лея закричала во сне. Смутные образы захлестнули разум, наполняя его неуверенностью, ужасом и пониманием, что именно сейчас, в этот самый момент, все меняется.
Именно сейчас!
– Что случилось, сладкая?
Хан обеспокоенно обнял свой самый крупный выигрыш в жизненной игре. Лея повернула к нему белое лицо, смотря наполненными страхами глазами.