Он ласково целует дитя в щечку, и смеется. В его смехе – агония умирающих, взрывы сверхновых и коллапс звезд. Там вой бури и мертвая тишина безжизненных пространств, треск раскалывающихся гор и осыпающихся скал, грохот и шипение вырывающейся из недр магмы, плеск накатывающего цунами.
Вейдер протягивает руки, Люк передает ему младенца, испускающего первый крик.
У него слишком яркие для человека глаза – невероятно голубые, и в них прозрачность неба и глубина океанов, сияние звезд и шепот волн. Там все закаты и восходы вселенной, там нежность влюбленных, ярость защищающих потомство матерей и отцов, решимость воинов, идущих вперед из любви к родине, праведная ярость вождей, оберегающих народы.
Малыш смеется, и крошечные змейки в детском пушке цвета солнца изгибаются, жмуря глазки и подставляют спинки под ласковые пальцы Вейдера. В его смехе – ликование живых существ, встречающих еще один день, там радость от встреч, там грусть расставаний, там ревность и бесконечное терпение, там ласка и чудовищная жестокость, там тотальная самоотверженность и бесконечное собственничество.
Крошечные крылышки трепещут, расправляясь. Они – сжигающий все живое свет, милосердная тьма, утирающая слезы, тень, прячущая тайны в своих складках, кромешный мрак и бездна, полная звезд.
Люк поднимает своего сына, и младенец агукает, восхищенно разглядывая бесконечный космос через панорамное окно.
– Это – наша вселенная, сын, – шепчет Люк, и Сила окутывает его кладбищенскими туманами, расползаясь по «Затмению».
– Это – наша вселенная, внук, – грохочет Вейдер, и сотни щупалец раскрываются вокруг него чудовищным цветком, поблескивая ядовитыми когтями, а крылья пронзают пространство, когда он расправляет плечи.
Жизнь гордо улыбается, окутывая тяжелым черным плащом своего сына – Смерть, и его ладони подхватывают малыша, последнего из их семьи, завершающего триаду.
На их руках лежит самое прекрасное чудовище и самое кошмарное чудо – Любовь.
Выбрать судьбу
Полностью седая женщина привычными движениями укладывала густые длинные волосы в прическу. Пальцы сами отделяли пряди, скручивали и уверенно собирали в сложный узел.
Принцесса Лея невидяще смотрела в зеркало и машинально совершала привычные действия, погруженная в свои мысли. В серебристой поверхности отражалась совершенно седая женщина, хорошо выглядящая, подтянутая, почти без морщин. Вот только тусклые глаза, наполненные усталостью и равнодушием, портили всю картину.
Лея закрепила последнюю прядь и вздохнула. Быстрый взгляд охватил ее всю: форма сидела идеально, ни одной складочки. Женщина снова вздохнула, горько искривив на миг полные губы.
– И вот ради этого ты старалась?
Вопрос остался без ответа.
Лея грустно улыбнулась, вновь погружаясь в свои мысли. Разве могла она предположить тридцать лет назад, какой станет ее жизнь и она сама спустя годы? Тогда она была молода и в душе ее горело неукротимое пламя. Она мечтала о справедливости, о том, как падет Империя и возродится Республика.
Наивная и упертая идеалистка, она видела только то, что хотела видеть, не замечая очевидного, она боролась, погрузившись в процесс с головой, она шла вперед, преодолевая препятствия, она считала себя честной и поступающей абсолютно правильно.
Гибель Императора и Вейдера Лея встретила со слезами радости на глазах. Ей казалось, что вот теперь – всё, всё закончилось, тирания пала и неминуемо наступит без сомнения светлое будущее. Она радовалась как ребенок, задыхаясь от восторга и счастья, погубившие ее планету мертвы и долгожданная месть исполнилась наконец. Это был счастливейший день ее жизни… Вот только потом нагрянули суровые будни.
Как-то неожиданно выяснилось, что сектора и планеты не горят желанием вступать в возрожденную Республику, которая принимала в воображении принцессы черты идеального государства. Она искренне не понимала причин, но изо всех сил старалась исправить эту ситуацию. Шли годы, она все больше посвящала себя политической борьбе, семья оттеснялась на вторые роли, но принцесса упорно продолжала считать, что все в порядке, пока жизнь не показала ей наглядно, насколько она ошибается.
Первым ее покинул Бен. Не тогда, когда в пятнадцать плюнул на все и ушел туда, где его ждали с распростертыми объятиями… Нет. Это произошло гораздо раньше, когда ее сын впервые взглянул на нее с раздражением в ответ на страстную речь о демократических ценностях и ужасах тирании.
Бен родился одаренным. Он демонстрировал прекрасные возможности, он страстно хотел узнать о своей семье, но Лея люто ненавидела Вейдера и все, что с ним было связано, у нее язык не поворачивался сказать о нем хоть что-то хорошее, невзирая на все попытки Люка пролить свет на дела давно минувших дней.
А запретный плод, как известно, очень сладок.
Вскоре ее покинул брат. Просто взял и исчез в один из дней, Лея, погруженная в очередную политическую дрязгу, даже не сразу узнала об этом факте. Она знала, что Люк жив, вот только на контакт он не шел. И причину этого побега она так тогда и не узнала.
А потом судьба нанесла добивающий удар. Хан не выдержал того, что его супруга вышла замуж за политику, он пытался стать частью ее жизни, вот только контрабандисту там было не место, и мужчина, после очередной провальной попытки обратить на себя внимание, просто сдался.
Верный Чуи вновь занял место второго пилота, «Тысячелетний сокол» расправил крылья и унес своего хозяина в неизвестность. А Лея осталась одна. Кризисы шли один за другим, мир все также не наступал, принцесса продолжала бороться, упорствуя в своих заблуждениях… Сила решила, что ее терпение не безгранично, а шоковая терапия иногда самое лучшее средство для снятия розовых очков и рассеивания иллюзий.
Долгие годы правящая железной рукой, Мон Мотма слегла совершенно неожиданно. Болезнь навалилась на нее неотвратимо, как лавина, женщина угасала на глазах, дикие боли глушили чудовищными дозами болеутоляющих, от которых госпожа Президент или спала, или бредила, пялясь куда-то в потолок. Лея решила проститься с той, кого считала соратницей и наставницей, она рассчитывала просто постоять рядом и уйти – дел было невпроворот, но Мотма встретила ее неожиданно мутным взглядом и горячечным бредом.
Непонятно почему Мон приняла Лею за Бейла. Она вспоминала старые добрые дни, проведенные в Сенате старой Республики, а у Леи уши вяли, когда она слушала, как господа сенаторы рвали конкурентам глотки в попытке урвать свой кусок бюджета, прыгали в постель к любому, кто мог способствовать карьере, лизали пятки набирающему мощь Палпатину, пытаясь примазаться к его связям. Особенно Бейл, который так и мечтал занять место его правой руки, намереваясь спихнуть с пьедестала Сета Пестажа.
Мотма говорила и говорила, выплескивая на благодарную слушательницу всю грязь закулисной борьбы и историю создания Альянса, а потом Лею едва не хватил инфаркт, когда женщина, цинично посмеиваясь, неожиданно вывалила истинные причины того, что планы Звезды Смерти перевозила именно она, юная принцесса Органа.
Это была очень красивая комбинация, в которую наивная патриотка Лея влетела на полном ходу, с полного одобрения отца. Бейл ненавидел Вейдера, ненавидел люто, и возможность нанести вред врагу перевесила здравый смысл, чем и воспользовалась Мотма.
Аналитики просчитали вероятность того, что яхту принцессы остановят, они просчитали все варианты, включая самые ужасные, вот только ошиблись в одном – в ответе имперцев на попытку ограбления. Рассчитывали максимум на оккупацию и бомбардировку пары городов в качестве устрашения – если бы командовал Вейдер, то так бы и было. Никто и подумать не мог, что Таркин получит карт-бланш на использование Звезды по назначению, а Вейдер на тот момент попадет в кратковременную опалу у Императора.
Впрочем, Мадин, к этому моменту ставший главой разведки, ухватился за предоставленную моффом возможность всеми конечностями. После такого в Альянс побежали даже самые сомневающиеся, а принцесса Лея стала символом борьбы за свободу и против тирании.
Их всех прекрасно использовали… И ее, сжигаемую жаждой мести, и Люка, плохо понимающего, чем на самом деле занимался орден Джедаев во времена Республики, и многих, многих других.