С этими словами он ушел. Тсабин была свободна. Но она полезла в карман за экраном и вытащила список кандидатов, баллотирующихся на пост королевы НАБУ. Она и раньше читала их имена и названия платформ, но на этот раз заставила себя посмотреть на них по-настоящему. На нее.
Амидала, как она себя называла. Они могли быть почти близнецами. Две девушки с одинаковым лицом. И офицер Службы безопасности проделал весь этот путь, чтобы поговорить с девушкой, которая всегда была второй.
Тсабин оставалась в комнате до тех пор, пока дроид не пришел искать ее, ее разум был пробужден к новым возможностям.
Глава 1
Утром в день выборов Куарш Панака позволил своему чаю остыть. Его жена Мариек, только что закончившая свою Дворцовую смену, не испытывала подобных колебаний и выпила его за него, когда стало ясно, что он не собирается отрываться от экрана ради чего-то столь обыденного, как завтрак. Она также стащила свежие фрукты с его тарелки.
“Еще слишком рано проверять, - заметила она с набитым ртом.
“Я не проверяю результаты, - сказал он.
Во время выборов на НАБУ уже несколько десятилетий не было настоящего скандала, но Панака не собирался позволить, чтобы этот рекорд был побит на его глазах. Будучи капитаном королевских сил безопасности, он имел привилегию следить за тем, чтобы все шло без сучка и задоринки. На этот раз это было даже важнее: кандидат, чья защита была возложена на него, должен был победить. Панака был готов ко всему. Нужно было следить за толпами людей, и хотя силы безопасности были более чем способны на это, ему было любопытно, что может поймать голоньюс. Это было всегда лучше, чтобы иметь столько глаз, насколько это возможно.
“Я иду спать, - сказала Мариек.
Панака поднял на нее глаза. Она встала, и он взял ее за руку. Они работали в разные смены с тех пор, как его перевели в отдел по выборам в ожидании того, что может понадобиться новому монарху, и он скучал по ней.
- Спи спокойно, любимая, - сказал он.
- Пожалуйста, съешь что-нибудь, - ответила она и оставила его одного.
Панака послушно съел три кусочка со своей тарелки, и только он решил, что, возможно, все-таки проголодался, как зазвонил его личный коммуникатор.
- Панака, - сказал он, держа устройство на ладони. Изображение дрогнуло, и в его руке появилась знакомая фигура. - Он выпрямился. - Сенатор Палпатин?”
- Доброе утро, капитан, - сказал сенатор.
Обычно сенатор НАБУ возвращался домой, чтобы проголосовать, демонстрируя своему народу и Республике, что он серьезно относится ко всем своим обязанностям в демократической системе, но на этот раз его удерживали серьезные дела. Честно говоря, Панака скучал по нему. Все, казалось, шло более гладко, когда сенатор был рядом, и всегда шло, даже когда Панака все еще был клерком в законодательном офисе, а звезда Палпатина была на подъеме. Было удобно иметь надежных коллег.
- Мне жаль, что я связался с вами так рано, - продолжил Палпатин. - Позже будет голосование, которое я не могу позволить себе пропустить, но я хотел бы встретиться с вами сегодня, и боюсь, что из-за разницы во времени, когда мои дела в Сенате утихнут, будет слишком поздно.”
- Это не проблема, сенатор, - ответил Панака. “Здесь все идет хорошо. Линии для голосования в порядке, и избирательные участки открываются менее чем через полчаса. Все признаки указывают на гладкие выборы.”
“Они уже указывают на результат?- Спросил Палпатин.
Панака заколебался. Технически, как правительственные чиновники, они должны были препятствовать спекуляциям. Однако как неравнодушные граждане они были вольны обсуждать свои мысли. Панака всегда старался отделить свою работу от личной жизни. Это была одна из причин, почему его брак оказался таким удачным.
- Не официально, конечно, - сказал он. Он взял свою чашку, забыв, что Мариек осушила ее раньше. “Но, похоже, ваша догадка оказалась верной. Это не будет скандалом, если она не выиграет, но это будет сюрприз.”
Как правило, королевы НАБУ сохраняли свой пост в течение двух полных сроков. Однако, когда королева Реиллата ушла в отставку после всего лишь одного, планета должна была выбрать ей замену раньше, чем они ожидали. Конечно, были замечательные кандидаты—традиция НАБУ не допускала ничего другого,—но население было более расколото в голосовании, чем обычно. Санандрасса была неплохой королевой, но у нее не было поддержки, на которую мог бы рассчитывать правящий монарх. Ее переизбрание было, в лучшем случае, рискованным.
- Хорошо, хорошо, - сказал Палпатин. Он отвел взгляд от Панаки-должно быть, что-то на Корусканте привлекло его внимание. “Я с нетерпением жду этого момента, капитан. А пока я приношу свои извинения, но новые налоговые законопроекты наконец-то были переданы, и они требуют моего внимания.”
- Конечно, сенатор, - ответил Панака. - Спасибо, что позвонили.”
Палпатин отключился без дальнейших комментариев, и Панака переключил голограмму обратно на экраны новостей. С ними всегда было так: сначала работа. Панака нашел это утешительным. Не было никаких сомнений в том, где он находится.
Его хронометр зазвенел, показывая, что было позже, чем он думал. Мариек проголосовала досрочно, и Панака пошел с ней, но еще не отдал свой собственный голос. Он любил день выборов, и его обязанности начинались не раньше полудня, так что он мог свободно голосовать на очередном голосовании. Весело насвистывая песню, которая не выходила у него из головы с тех пор, как он покинул консерваторию, он сунул посуду в мойку, убедился, что в кармане у него есть удостоверение личности, нашел ботинки и направился к выходу, чтобы что—то изменить.
Руви Наберри стряхнул опилки с жилета и задумался, где же он ошибся в своей жизни. Обычно он задерживался на мгновение, чтобы посмотреть на падающие стружки, свидетельствующие о работе, проделанной в мельчайших деталях, но сегодня на это не было времени. Сегодня, несмотря на все его усилия, он был не нужен дочери.
Она исчезла. Он не видел ее уже несколько дней, разве что на голограммах, когда она произносила последние предвыборные речи, а потом еще и сегодня утром, когда она и другие кандидаты отдавали свои голоса в прямом эфире на всю планету. Странно было думать о том, что его младшая дочь пытается стать королевой планеты, а он не может признать ее таковой.
Люди, конечно, знали. Добиться полной анонимности было невозможно, даже с отработанными колесами Демократической машины НАБУ. Но никто не собирался подрывать прикрытие Амидалы. Позже, если она добьется успеха и ее правление будет благоприятным, ее семья и друзья взорвутся от гордости, но это будет до окончания срока ее правления. Теперь НАБУ нужна была королева.
Руви вернул свои мысли назад, пока они не забежали слишком далеко в будущее. Она может и не победить на выборах. Она очень хорошо справлялась во время кампании, но это не всегда было признаком успеха. Руви оставил политику давным-давно, за исключением тех случаев, когда какая-то причина заставила его вернуться и он использовал свои обширные связи за пределами мира, и он не был новичком в ее работе. Все всегда может обернуться неожиданно.
И если уж быть честным с самим собой, то он почти надеялся, что так оно и будет. Если она проиграет, то сможет остаться собой, и сотни глаз не будут следить за каждым ее шагом. Руви ни на секунду не сомневался, что его дочь искренне хочет стать королевой, но это была не та надежда, которую он питал к ней. Прежде всего он хотел, чтобы его дочери были счастливы и служили планете, находящейся за пределами этого счастья. Быть избранной могло бы сделать ее счастливой, но это всегда будет связано с чем-то другим.
Очевидно, он все еще собирался голосовать за нее.
“Руви, время идти!- Крикнула Джобал из их хорошо обставленного дома.
В отличие от мужа, Джобал Наберри почти не сомневалась в том, как пройдет этот день, и она не чувствовала его недовольства возможным исходом. Их дочь была молода, и с ширмой вокруг ее общественной жизни, которую традиция НАБУ поддерживала для нее, не было никаких причин, почему она не могла двигаться дальше, когда ее время подошло. Джобал, конечно, была очень горда, но в то же время ей было дико любопытно, как поведет себя ее дочь. Это было странное чувство, Руви ее совсем не понимал, но Джобал никак не могла избавиться от этого. Она подумала, что это, по крайней мере, хороший баланс для ее оговорок.