Второй прошёл мимо павильона безо всяких комментариев, поэтому Пятый не стал задавать уточняющих вопросов.
На павильоне проспект наконец-то прервался на нормальный боковой съезд. Он закладывал дугу и поднимался на холм, обхватывая весь район. А за съездом, продолжая проспект, стояло здание, своим весом отодвинувшее начало холма. От пешеходных дорожек его отделяло огромное бетонное крыльцо, больше смахивающее на набережную – потому как была она вымощена знакомыми плитами зелёного камня и имела мощное полуметровое ограждение. Вся эта конструкция была поднята на добрых четыре метра от земли – будто архитекторы зачем-то решили придать зданию облик маяка.
Но тогда впечатление портили боковые ворота в здании на уровне цокольного этажа. Затапливаемый маяк – это как-то неправильно.
Пятый потихоньку начинал понимать стиль построения местной архитектуры. Чем важнее было здание, тем дальше оно отстояло от проезжей части, маскируясь и декорируясь насаждениями и архитектурными излишествами. То ли старалось выглядеть помягче, то ли стремилось дать лишние рабочие места тем, кто будет все эти излишества обеспечивать.
В родном городе Пятого, где все здания плотно жались друг к другу, а официальные здания носили следы приспособленчества, такого не наблюдалось. Конечно, там крупные здания тоже старались обособиться и отодвинуться от остальной суеты. Но всех их потуги в лучшем случае создавали буфер между ними и остальными. Не было плавности перехода от конкретной собственности к общественности.
Особенно это казалось новостроек, у которых декоративное пространство было сведено к минимуму. По такой классификации они вообще не тянули даже на малое уважение.
Пятый к ним так и относился.
Он хотел поделиться этими мыслями со Вторым, но постеснялся. По его прикидкам, здание выходило важности средней руки – оно имело изрядное архитектурное излишество и немаленькую клумбу перед нею. Но не образовывало улицу, а было на ней расположено.
Кивнув на здание, Второй сообщил.
– Дом Быта. Здание могучее, но с изменением цивилизации совершенно утратившее свое значение. Большое, но сравнительно безопасное.
Пятый пожал плечами. В данный момент здания этого города интересовали его только с точки зрения предоставления открытого тенька. Он уже усвоил, что тенёк в замкнутом пространстве здесь небезопасен.
Путники перешли дорогу и взяли ближе к зданию, благо под самым крыльцом проходила узкая заасфальтированная дорожка. Здание не прикрывало их от солнца, но давало некоторое ощущение подавляющей защиты от чего-то очень большого. От цунами, например.
Ограждение постепенно начало спускаться и превратилось в лестницу. Через три метра ограждение вновь начинало подниматься вместе с ещё одной лестницей и тянулось дальше. Видимо, кому-то зачем-то надо было разделить поток посетителей, при этом не оскорбляя их чувств.
Тут Второй резко остановился и Пятый по инерции обошёл его. Ограждение опять опускалось, показывая широкую, во весь бок крыльца, лестницу. А сразу за заасфальтированной площадкой перед лестницей и вытоптанного пустырька начинались деревья. Сухие, с длинными ровными стволами. С густо переплетёнными кронами, начинавшимися метрах в пять от земли. Смутно ему знакомые. И сильно ему не симпатичные.
Пятый сделал несколько шагов назад, чтобы ограждение закрывало его от деревьев. Ощущение смутного беспокойства резко ослабело, но не исчезло полностью. Пятый тронул Второго за плечо.
– Думаю, это твоя фраза – но глухие это какие-то места. Словно цивилизация где-то здесь и заканчивается. А дальше только трущобы.
– Не надо так пессимистично. Цивилизация здесь отнюдь не заканчивается. Она просто принимает другой облик. Там дальше огромный гаражный комплекс, прерывающийся на разрозненные цеха городского обслуживания, спрятанные за густыми зарослями. Хотя да, места действительно глухие и диковатые. Для чужих. А они здесь не ходят.
– А мы пройдём?
– Ну мы же не чужие, верно? Ты совсем чужой, я совсем не. Суммарно получается положительно.
Пятый промолчал, хоть и был уверен, что на этот раз Второй ляпнул глупость на уровне арифметики. Или логики.
Отвлечённые доказательства не были его коньком.
Второй прищурился, изучая кусок дороги у перекрёстка, видневшийся из-за лестничного ограждения. Видно, он не хотел выходить из-за укрытия на открытую дорогу. Пятый вполне его понимал – здание больше смахивало на волнолом, надёжно прикрывающий своих малорослых собратьев от невидимых, но разрушительных волн. Впечатление усиливали высокие окна, выдававшие высокие потолки каждого этажа.
– Здесь вообще-то граница парка проходит. И мне это не нравится. Идти вдоль него придётся достаточно долго. Может опять ухватить. И сильно вправо забирать тоже не стоит – там заплутать можно только так. Да и кто его знает, что там сейчас происходит?
– Что страшного может быть в гаражах? Страшно может быть только за ними.
Второй вежливо улыбнулся, демонстрируя, что оценил шутку юмора.
– А ты ходил по длинным гаражным рядам? Они все наглухо заперты и почти одинаковы – отличается лишь цвет ворот и форма навесного замка. Редко-редко встречается пустая нора, из которой кто-то вынес всё, оставив только бетонную коробку с дырой в полу. Они вполне могут замкнуться в короткую бесконечную ленту. А у меня плоховато с акробатикой, чтобы забраться наверх и уйти по крышам.
Пятый представил себе картину, отвернулся и сплюнул, чтобы избавиться от приступа отвращения.
– Не плюйся где попало – не верблюд.
– А где мне плеваться?
– В положенных местах.
– В урны, что ли? Где ты их тут видел?
Второй невесело улыбнулся.
– Это да. До ближайшей урны идти минут десять в любую сторону. Культурным здесь оставаться трудно – Второй хотел сказать ещё что-то не особо осмысленное, но поймал себя и резко замолчал.
Повисла пауза. Пятый поковырял носком ботинка растрескавшийся асфальт.
– А если не смотреть в его сторону?
– В чью сторону?
– Ну в сторону парка этого засохшего.
– Это как? Боковым прискоком? Устанешь так целый километр скакать.
Повисла неловкая пауза. Пятый потоптался на месте, после чего снял рюкзак и принялся обшаривать боковые карманы.
– Во!
Второй повернулся к нему, заранее скептически приподняв одну бровь.
Пятый держал в руках мятую кепку. Ходить в такой жаре, да ещё в этой халабуде – только лысиной преть. Но он всё-таки её не выбрасывал – на всякий случай. Пятый встряхнул кепку, надел набекрень и сдвинул козырёк так, чтобы полностью перекрыть обзор левому глазу.
Второй в сомнении пошевелил носом.
– Не панацея, конечно, но может сойти. Второй у тебя не найдётся?
– Откуда?
Второй подумал, снял рюкзак и полез в глубину. На свет показались фланелевые подштанники, запасной рулон туалетки в двойной упаковке – искомое находилось глубоко, иначе бы такие подробности быта не всплыли бы в общественном месте.
Второй нашёл то, что искал, одной рукой запихал лишние вещи обратно и стянул горловину.
– Лучше какая-то защита, чем вообще никакой. Хотя бывают случаи, когда лучше ничего, чем хоть что-то. И какой из случаев сейчас, хотел бы я знать.
С этими словами он решительно натянул набекрень обтёрханную шапку из кожзама.
Наверно, со стороны они выглядели потешно. Но Пятому было совсем не до смеха. Надо было смотреть строго перед собой и под ноги. Второй шёл впереди, но как-то неуверенно – видно было, что его так и подмывает поднять голову и осмотреться. Пятый пошёл бы впереди сам, но у него внутри отсутствовала карта этих мест.
Второго ещё немного позабирало вправо, но вскоре асфальт технической площадки перед воротами рембазы сменился обычным кюветом и он выровнялся.
Пятый осторожно приподнял голову, повернув голову вправо, чтобы не смотреть куда не надо.
Смотреть было не на что – они шли вдоль пустыря с выгоревшей растительностью. Впереди пустырь переходил в строго высаженную рощицу строевых ёлок.
Когда они подошли поближе, Второй полуобернулся к нему:
– Несмотря на кажущуюся неуютность, здесь есть и хорошее. Вот в этой роще, например, под Новый Год всегда можно было найти достаточно веток, чтобы сделать себе хорошую ёлку, чтобы на неё можно было нацепить все игрушки, которые хотелось. Да.
Пятый послушал бы его дальше, но его слух занимал посторонний звук, которого здесь быть не должно было.