— Э! Ребятки, вы хоть мне объясните, чего от меня–то треба? — недовольно проворчал я. А чего с меня взять? Эх, старость — не радость! Так хоть поворчать вволю. А то ишь, взяли моду, без меня меня женить!
— С вами, товарищ Старик, будут работать наши Менталисты… — пояснил Виноградов.
— Это эти, штоль, Мозголомы?
— Да, именно Мозголомы, — слегка поморщился Виноградов. — Видимо ученому не нравилось неофициальное «народное» название Менталистов–Психокинетиков. — Очень опытные и ответственные товарищи. И все бы ничего, но ваш преклонный возраст вызывает у меня некоторые опасения…
— Сыграть в ящик могу? — прямо спросил я.
— В смысле — умереть? — переспросил профессор. — Легко! И более молодые и сильные не выдерживали длительной работы с Менталистами. Это очень опасный процесс товарищ Старик!
— Я готов, Владимир Никитич! — Я уже давно все для себя решил. — Если информация в моей голове позволит хоть на чуть–чуть приблизить конец войны — моя древняя тушка в вашем полном распоряжении!
— Хорошо, — подумав, согласился Виноградов. — Но только не сегодня! Еще день отдыха и спокойного сна позволит хорошенько разгрузить ваш мозг…
— Спать не хочу! — Я попытался возразить профессору. — Вот ни в одном глазу! Выдрыхся за двое суток…
— Это вам только кажется, — усмехнулся Виноградов, закрывая мне глаза ладонью. — Кажется…
Мгновенно нахлынувшая сонливость резко подавила бурлящую во мне активность. Да что же это такое? — Хотел я выругаться, но никаких сил попросту не осталось. Потяжелевшие веки налились чугуном и… И умиротворяющий покой вновь принял меня в свои распростертые объятия. Спал я без задних ног, крепко и без сновидений. А ведь интересная способность у местных эскулапов — погружать в сон. Этак для операций им и никакой наркоз не нужен! Да и вообще, может, они и операций никаких не делают, а лечат даже самые страшные болезни простым «наложением рук». Либо как пресловутые хилеры, раздвигающие плоть руками. Надо будет поинтересоваться этим вопросом на досуге…
Проснулся я в той же «палате», только на этот раз уже полностью лишенным бинтов. Рядом на стуле обнаружился довольный и улыбающийся Виноградов.
— Ну что, голубчик, как мы сегодня себя чувствуем? — участливо поинтересовался Медик.
Однако у меня сложилось такое впечатление, что он о моем здоровье знает больше вашего покорного слуги.
— Словно в рай попал! — произнес я, с удовольствием потягиваясь.
И ведь ни капли не покривил душой — чувствовал я себя просто замечательно. Хотя еще вчера считал, что лучше просто некуда.
— Отлично! — Виноградов вновь залихватски подкрутил острые кончики усов. — Но большего для вас я, к сожалению, сделать не смогу!
— Да куда уже больше… — Я поднес к глазам свои руки, освобожденные от бинтов, и едва не охренел от увиденного (к слову, мое зрение тоже стало еще острее. Без очков, конечно, читать не смогу, но, в общем — поразительное чувство!): с рук сошли все старческие пятна–лентиго [1]! Кожа светлая и чистая, ушла «скрипучая» сухость и даже морщины слегка рассосались!
— Ну, и как вам? — Владимир Никитич выглядел как сытый кот, обожравшийся сметаны «от пуза».
— Можно… зеркало? — немного несмело попросил я.
— Ох, ты ж! Об этом–то я, как–то, и не подумал! — Даже немного расстроился профессор, хлопнув себя широкими ладонями по коленкам. — Сейчас сестричку кликну, — он оторвал зад от стула, намереваясь выйти за дверь, — у девушек всегда сия штуковина под рукой найдется…
— Не надо, Владимир Никитич! — Остановил я его стремительный порыв. — Не суетитесь — мне с лица воду не пить! Да и женихаться поздновато… Кхе–кхе… — Я попытался скрыть за мелким и дребезжащим смехом свою полнейшую растерянность. Кто ж знал, что они тут так могут? Я, конечно, не Ален Делон, но все–таки… — Так что успею еще насмотреться!
— Как знаете, товарищ Старик, — согласился профессор, опускаясь обратно на стул.
— Вы мне вот что лучше скажите, товарищ дохтур, — я нарочно коверкал слова — именно так, по–моему, и должен разговаривать столетний старикан, да и мне веселее, — я тут надысь штуковину одну, дюже антиресную, обнаружил, о которой давным–давно позабыл…
— Что обнаружили? Какую штуковину? — Не понял моих намеков Виноградов.
— Ну… ту самую… — глупо ухмыляясь, я стрельнул глазами в самый «центр» накрывающей меня простынки, — которая стариканам, типа меня, только малую нужду справлять и помогает.
— Вы хотите сказать… — До профессора потихоньку начали доходить мои намеки. — У вас либидо повысилось?
— Еще как повысилось, профессор! — порывисто воскликнул я. — Временами прямо… колом стоит! Особенно, когда ваша Анечка надо мною медленно так наклоняется и…
— Кхм… — Смущенно кашлянул профессор, обрывая готовую сорваться скабрёзность с моего языка и, тоже бросив беглый взгляд на указанное место.
— Ни–ни, — поспешно покачал я головой, сейчас нормально все! По–старому…
— Хех! — Профессор почесал седеющую голову. — Не ожидал такого… хм… эффекта.
— А что вы со мной сделали–то, Владимир Никитич, если не секрет? И знайте, что если я вам для таких вот испытаний еще понадоблюсь, готов! Как пионер готов!
— Я, в общем–то, ничего особенного не сделал, — пожал плечами Медик. — Немного подстегнул гормональные процессы. Однако, учитываю общую изношенность организма, это не должно было дать такой потрясающий эффект… Говорите, колом стоит?
— Натурально колом! — уже ничуть не смущаясь, похвалился я доктору.
— Интересно–интересно… — задумался профессор. — Думаю, со временем мы выясним причину такого необычного процесса…
— Еще бы, Владимир Никитич, если вы научитесь еще и управлять этим процессом — у вас от клиентов отбоя не будет! Насколько я знаю, еще никто пока у вас не научился потерянную молодость возвращать. Но хотя бы так… Представляете? Ведь там, — теперь уже я стрельнул глазами в потолок, — тоже не молодеют!
По загоревшимся глазам Виноградова я понял, что от открывшейся вдруг перспективы у него даже дух захватило. Ну, да — старческое мужское бессилие — еще та проблемка. Любви все возрасты покорны! И все нормальные мужики её всегда хотят, особенно плотской, и даже если тебе сотня с хвостиком! И имя того, кто сумеет решить эту извечную проблему — отольют в золоте на века! Ну, это я уже утрирую, конечно.
— И я, как никто другой, это отлично понимаю, — согласился со мной Виноградов. — Но, давайте отложим эту проблему в сторону. До лучших времен. С вами вообще много странного… — признался Владимир Никитич. — Ваше появление в нашем мире, происхождение, состояние, Силовой резерв — все это не вписывается…
— Простите, Владимир Никитич, — прервал я Медика, — а откуда вам известно о моем появлении? Это секретная информация! И Петр Петрович…
— Ах, да! — вновь звонко хлопнул себя по ляжкам Виноградов. — Я совсем забыл вам об этом сообщить! Пока вы спали, меня назначили куратором вашего «проекта» по медицинской части. Именно я буду следить за вашим состоянием здоровья во время работы Менталистов.
— Здорово! Я очень рад, что это будете именно вы, Владимир Никитич! — И я не лукавил, меня как будто огромный груз свалился. Я уже успел ощутить все прелести «общения» с Виноградовым. Хоть умереть я и не боялся, но и задержаться на этом свете еще хотелось. А если я еще сумею и пользу, какую–никакую, государству принести — так и вообще, умру с чистой совестью.
— И вот еще что, товарищ Старик, — произнес Виноградов, — я не знаю, каким образом вы обрели ваши способности Силовика, но в вашем организме я вижу ряд странностей…
— И каких же? — поинтересовался я. Чем больше я о себе «возрожденном» сумею узнать, тем лучше.
— Ну, во первых, — начал загибать пальцы профессор, — это величина вашего резерва…
— А что с ним не так? — спросил я, нечаянно перебив профессора.
— Да все не так! — не обратив внимания на мою бестактность, воскликнул Виноградов. — Нам так и не удалось определить его хотя бы примерную вместимость! Пока вы спали, сюда было доставлено новейшее оборудование…
— И? — Я даже приподнялся на локтях и вытянул шею, чтобы не пропустить что–нибудь важное.
— Погорело оборудование, — огорошил меня профессор.
— Опять мощности не хватило? — спросил я, намекая на самую первую попытку замера моего неизвестного мне резерва. Надо будет хоть уточнить, что это такое, и с чем его едят.